Любовь как... (СИ)

 Он запарковался на единственное свободное место у обочины, прямо перед носом какой-то «Ауди», выскочил из машины и закрутил головой. Ни следа искомого незнакомца. Тогда Динь наобум нырнул под ближайшую арку во дворы микрорайона. Напряжённо озираясь, миновал один дом, второй и каким-то чудом заметил впереди мелькнувшую в тусклом жёлтом свете фонаря фигуру.
 — Подождите!
 Человек остановился. Обернулся и задумчиво наклонил голову к плечу, наблюдая за спешащим к нему Динем.
 — Здравствуйте! — Нет, это точно тот самый тип из бара. Непроницаемо-тёмный взгляд, седина, острые скулы. — Вы меня не помните?
 — Помню, — И голос: глубокий, с бархатными обертонами.
 — Я просто хотел узнать… С вами всё в порядке?
 — Да.
 — Хорошо, — Динь понятия не имел, как бы потактичнее перейти к интересующему его вопросу. И стоит ли переходить, и зачем он вообще искал этого человека? — Простите, что тогда так получилось: дождь, я не заметил…
 — Нестрашно, — незнакомец небрежно отмахнулся от скомканных извинений.
 Динь прикусил щеку. Ладно, в таком случае ход конём.
 — Дымов, — он протянул руку.
 Незнакомец слегка замялся, но на предложенное рукопожатие ответил: — Рой.
 В этот раз прикосновение не принесло каких-то темпоральных вывертов. Просто с реальности вдруг смахнули вековечный слой пыли, и она, обновлённая, засияла изначальными красками: драгоценным золотом искусственного света на бархате ночи, тысячами безымянных оттенков темноты и янтаря. Прозрачная стылость зимнего воздуха приятно контрастировала с жаром ладони нового знакомца. И запахи, запахи внезапно стали такими выпуклыми: замерзающая вода, прелая трава газона, едва слышимый автомобильный выхлоп. От Роя тоже пахло — табаком и алкоголем, и раньше бы Динь только брезгливо поморщился от такого сочетания, но сейчас он мог различить за ними ещё один аромат, несоизмеримо более приятный.
 Предупреждающе тренькнул внутренний звоночек: они чересчур, неприлично близко друг к другу. Динь удивился странному слову «неприлично» — почему, кто так решил? Однако расстояние действительно сократилось: приходилось немного запрокидывать голову, чтобы не терять зрительный контакт. «Наверное, нужно придумать что-то ещё», — неуловимый, но такой важный запах никак не получалось распознать. Похоже, Рой понял его проблему и предложил своё решение, молча прижавшись щекой к щеке.
 Горячая нежность кожи оказалась настолько восхитительной, что о неё хотелось тереться одуревшим от валерьянки котом. А ещё Динь наконец-то разобрал по ноткам чудесный аромат и теперь откровенно наслаждался каждым вдохом. Ему было спокойно, правильно и чуточку любопытно: что будет, если пойти дальше?
 И вот тут нетронутые дурманом остатки рассудка взвыли тревожной сиреной. Динь разом осознал: где он, с кем он и что собирается делать, в ужасе отшатнулся назад и разорвал гибельный контакт.
 — Что за на хрен?! — его колотила крупная дрожь. — Что тебе от меня?.. — осёкся. Ничего, ведь это же не Рой потратил на поиски весь вечер, не Рой окликнул его и уж тем более не Рой первым протянул руку.
 — Я не знаю, — панические нотки некрасиво искажали глубину голоса нового знакомца. — Я понятия не имею, я…
 Одинаково напуганные, они смотрели друг на друга, и всего один вопрос стоял между ними: что делать дальше?
 — Разойтись и забыть, — зло предложил Динь. — И никогда больше не вспоминать этот бред.
 — Оптимистично, — криво усмехнулся в ответ Рой. — Но если хочешь, то можем попробовать.
 — Тогда прощай, — Динь сделал шаг назад, отчего-то не имея сил сразу же повернуться к собеседнику спиной.
 — Дымов.
 — Да?
 — На всякий случай: вечером следующего понедельника я буду в сквере за микрорайоном, — Рой неопределённо махнул рукой куда-то в сторону.
 — Не понадобится, — упрямо вскинул подбородок Динь. — Всё, пока.
 — Пока, Дымов.
 ***
 К пятнице Динь был готов либо устроить массовый расстрел, либо застрелиться самому. Он раздражался по мелочам, не мог есть и почти не спал. Подчинённые ходили на цыпочках, а на еженедельном мониторинге руководитель проектной группы Дымов с таким мизантропическим удовольствием раскритиковал очередную стратегию развития, предложенную отделом планирования, что его речь грозила разойтись на цитаты и превратиться в корпоративную легенду.
 Прекрасно понимая собственную неадекватность, Динь несколько дней подряд изобретал поводы для отказов встречаться с невестой. В итоге Алла приехала к нему в пятницу вечером, без приглашения и в одной шубке на голое тело. Экспромт удался — Динь ненадолго, но отвлёкся от выжигающей душу тоски и острой нелюбви к себе и окружающему миру. Вот только потом всё стало ещё горше. Он лежал рядом со спящей возлюбленной, вдыхал аромат её волос (какой-то приторный парфюм, возможно, с афродизиаком) и никак не мог отыскать в нём те особые нотки, от которых по спине начинают бегать мурашки, а губы сами собой растягиваются в блаженную улыбку.
 И всё равно, он не собирался никуда ехать в понедельник. Слишком уж сильно переживания последних дней напоминали описания наркотической ломки, и если бы получилось их перетерпеть… Одним словом, Динь совершенно искренне планировал после работы вернуться домой, но каким-то непонятным образом оказался возле сквера за тем самым микрорайоном.
 Рой был там, как и обещал: неторопливо прогуливался по центральной аллее, разминая в пальцах сигарету. Динь дождался, пока он закурит, и только тогда подошёл ближе.
 — Привет.
 — Привет, — Едва начатая сигарета тут же полетела в урну. — Пойдём?
 Если бы Динь не бросил все силы на борьбу с желанием немедленно, мёртвой хваткой стиснуть ладонь Роя, то, наверное, попросил бы уточнить: куда пойдём, зачем пойдём? Но он только судорожно кивнул в ответ.
 Это была однушка на последнем этаже панельной девятиэтажки. Лифт не работал, и пока они поднимались по изрядно загаженной, дурно пахнущей лестнице, Диня начало лихорадить от нервного напряжения. Тем не менее он позволил Рою открыть металлическую дверь, по периметру которой неряшливо торчали ошмётки монтажной пены, вошёл внутрь и только тогда с силой сжал вожделенные пальцы.
 Динь почти не запомнил детали того — первого — раза. Но в том, что никогда за всю свою жизнь он и близко не испытывал чего-то похожего, был уверен абсолютно. Словно кто-то могущественный и добрый взял его измятую, тусклую душонку, бережно счистил с неё всю грязь тревог, обид и разочарований, разгладил как следует и вложил обратно. Растерянно-счастливый Динь не мигая смотрел сверху вниз в тёмную синеву глаз своего уже любовника, и не находил в ней ничего, кроме собственного отражения.