Сапфиры Сиама

Этим вечером маркиз снова прекрасно поужинал. После ужина, как и накануне вечером, он посмотрел в словаре несколько фраз на урду, которые могли быть ему полезны в Сиаме.
Маркиз пришел к выводу, что это очень сложный язык. Он знал его немного, но ему никогда не случалось пробыть в Сиаме достаточно долго, чтобы выучить больше. Однако всегда и во всем стремившийся достичь совершенства, он имел твердое намерение приложить к этому все усилия.
Когда он начал читать «Историю буддизма», то подумал, что ему неплохо бы найти учителя. Хотя он сомневался, что у него это получится, ведь ему не придется провести в стране много времени.
Было уже поздно, когда он спустился к себе. Добсон вышел, и он уже собрался лечь, но обнаружил, что оставил «Историю буддизма» в салоне наверху. Маркиз протянул было руку за колокольчиком, но потом подумал, что может сходить за книгой сам.
Он надел теплый халат, лежавший в изножье кровати. Осторожно пройдя по коридору – яхту еще слегка покачивало, – он поднялся в салон.
Книга лежала там, где он ее оставил. Сунув ее под мышку, он постоял какое-то время, глядя в темноту. Грозовые тучи исчезли, и небо было усеяно яркими звездами. Он хотел выйти на палубу и полюбоваться ими, но знал, что там будет очень холодно. Маркиз уже разделся и не хотел заполучить простуду, которая могла дать осложнения на почки.
С легким вздохом, словно сожалея о том, что он упускает что-то, что могло бы доставить ему удовольствие, он спустился по трапу вниз. Осмонд прошел по коридору к своей каюте, занимавшей всю корму, с иллюминаторами по обеим сторонам. Он уже почти дошел до двери и протянул руку к стене, чтобы удержать равновесие.
Когда он проходил мимо каюты, которая, по словам Добсона, закрылась, он отчетливо услышал, как кто-то чихнул. На мгновение Осмонд подумал, что ему показалось. Он остановился и прислушался, опираясь для поддержки о притолоку, и услышал внутри легкое шуршание. Это было невероятно, но, усомнившись в своей собственной способности слышать, он приложил ухо к двери. Теперь у него уже не оставалось сомнений, что внутри кто-то двигается.
Невероятная мысль промелькнула у него в голове. Он не мог поверить тому, что подсказывало ему воображение. Он постучал со словами:
– Откройте дверь немедленно. Я знаю, что вы там!
Он не повышал голос, не желая привлекать внимание кого-нибудь из команды. Как и Добсон, все они жили в носовой части. Маркиз, однако, был уверен что находившийся в каюте отлично его слышал.
Наступила тишина. Но слух маркиза, всегда очень острый, подсказал ему, что кто-то медленно и, как ему показалось, неохотно, приближается к двери.
– Поднимите задвижку! – приказал он. – Или я позову плотника!
Последовала еще одна короткая пауза.
Затем раздался звук отодвигаемой задвижки, и маркиз повернул ручку.
Он открыл дверь и увидел, как он и ожидал, стоявшую внутри Анкану. Каюта была освещена, но девушка так ловко задрапировала иллюминаторы, что света не было видно снаружи. Войдя в каюту, маркиз увидел разложенные на полу под дверью подушки. Свет из щели мог бы выдать ее тайну.
Несколько секунд он не мог произнести ни слова, настолько был сердит.
Потом, когда она посмотрела на него своими огромными глазами, он сказал:
– Что вы здесь делаете?
Вопрос был риторический, и ответ был ему известен до того, как она несколько смущенно ответила:
– Я… извините… но я должна была поехать с вами… разыскать папу.
– Как вы посмели! – загремел маркиз. – И как вы проникли на борт незамеченной?
На губах у нее появилась легкая улыбка, когда она ответила:
– Когда пришла ваша телеграмма, здесь сновало множество торговцев, а команда была занята, начищая и полируя яхту.
– Я говорил вам, что не могу взять вас с собой!
– Я не буду вам мешать, – сказала Анкана. – Спустившись вниз, я обнаружила, что здесь много места.
– Дело не в этом! – резко сказал маркиз. – Единственное, что я могу теперь сделать, это отослать вас домой из Гибралтара.
– В таком случае я доберусь до Бангкока по суше.
 
– Ничего подобного вы не сделаете! – сказал маркиз сердито. – Я ваш опекун, и вы должны мне повиноваться!
К его большому удивлению, вместо того чтобы испугаться, Анкана засмеялась.
– Вы действительно думаете, что я буду делать все, что вы мне прикажете? – спросила она. – Я уверена, папа счел бы это очень забавным.
– По-моему, он счел бы ваше поведение отвратительным! – гневно сказал маркиз.
Анкана покачала головой.
– Нет, он никогда бы так не подумал! Когда я сбежала из школы с ним в Марокко, он просто посмеялся и сказал, что я «вся в отца».
Она помолчала, а потом снова засмеялась, прежде чем продолжить:
– Он сам однажды проделал такое, когда учился в Хэрроу.
– Вы самая несносная особа, какую я когда-либо встречал! – воскликнул маркиз.
Его слова прозвучали бы куда более впечатляюще, если бы в этот момент яхту не качнуло. Чтобы не упасть, он был вынужден сесть на кровать. Он думал при этом, что, когда они прибудут в Гибралтар, будет чрезвычайно сложно найти кого-то, кто бы мог отвезти ее обратно в Лондон. К тому же он очень плохо представлял себе, что делать, если она откажется.
Она, наверно, прочитала его мысли, потому что вдруг сказала:
– Как бы вы ни старались этому помешать, я намерена попасть в Бангкок. Вы должны понять, что мое место рядом с папой!
Маркиз глубоко вздохнул.
– Послушайте, Анкана, – начал он совершенно иным тоном, – вы должны подойти к этому разумно. Король Сиама и многие другие считают, что ваш отец умер.
Он видел, что Анкана готова заспорить, и продолжил:
– Если, когда мы попадем в Бангкок, я пойму, что вы правы и он жив, клянусь вам, я сделаю все, что в моих силах, чтобы найти его и, если он скрывается, вернуть.
Маркиз посмотрел на Анкану – слушает ли она его – и продолжал:
– Если вы будете со мной, вы только осложните дело. Как я смогу объяснить, пусть вы и дочь своего отца, что вы путешествуете вдвоем с мужчиной?
После небольшой паузы, улыбнувшись ей, он сказал:
– И где я найду вам компаньонку, не потратив на это бездну времени, в то время как я должен продолжать путь в Сиам?
– Я об этом думала, – сказала спокойно Анкана.
Она села в привинченное к полу кресло и выглядела, по мнению маркиза, весьма непринужденно.
Он заметил, что на ней была только ночная рубашка и поверх нее халат, не настолько изысканный, чтобы его можно было назвать пеньюаром. Он был зеленовато-голубого цвета с небольшим круглым воротничком, отороченным кружевом. Ее темные длинные волосы падали ей на плечи.
Как будто внушая ему, что он должен был думать, она сказала:
– Вы думаете, что я очень молодо выгляжу – и вот вам и выход из положения! Я могу выглядеть еще моложе, и все поверят, если вы скажете, что мне четырнадцать или пятнадцать лет.
Она очаровательно ему улыбнулась, прежде чем продолжить:
– Раз вы мой опекун, мне будет вполне прилично вас сопровождать, и ваша драгоценная репутация не пострадает!
– Я не о своей репутации беспокоюсь, – возразил маркиз.
– О своей, именно о своей! – вспылила Анкана. – Моя вас нисколько не волнует. Просто вы переживаете, что направляетесь в Сиам со срочной секретной миссией.
Она остановилась и продолжила, понизив голос:
– И вас могут увидеть с кем-то, кого вы прихватили с собой для развлечения и кого в обществе, которое так много для вас значит, могут принять за вашу любовницу!
Маркиз выпрямился.
– Как вы смеете так со мной разговаривать! – сказал он сердито. – Это в высшей степени дерзко и уж, конечно, леди не должна так говорить!
 
– Я просто не вынесу, если вы станете внушать мне, как должна вести себя леди! – сказала Анкана. – За два года я наслушалась об этом в школе. А вы такой же, как папина сестра, которая все время твердит «леди не должна делать это», «леди не должна делать то», пока не доведет себя до истерики.