Сапфиры Сиама

– Я полагаю, она находится в этом состоянии в настоящий момент! – заметил маркиз. – Какую причину вы привели ей для своего отъезда из Лондона?
– Я сказала ей правду, – отвечала Анкана. – Я оставила ей записку с сообщением, что я уезжаю с вами в Бангкок, так как папа нуждается во мне.
Маркиз потерял дар речи.
Затем, не в силах удержаться, он сказал:
– Значит, вы отправились в Фолкстоун, едва я успел покинуть ваш дом!
– Путешествуя с папой, я многое научилась делать очень быстро, – отвечала Анкана. – Я собрала все необходимое и выскользнула из дома до того, как тетя спустилась из своей комнаты.
Анкана улыбнулась.
– Я только заехала в банк, чтобы взять побольше денег, на случай если вы все-таки высадите меня в Гибралтаре. Я была в Фолкстоуне за два часа до того, как вы там появились!
– Я нахожу, что вы вели себя очень дурно, – холодно сказал маркиз.
– Ну конечно, с вашей точки зрения! Все было бы намного проще, если бы вы проявили доброжелательность и понимание – чего, конечно, нельзя было ожидать – и сразу же согласились взять меня с собой.
Он тщетно пытался придумать способ избавиться от нее, причем такой, что бы она не могла отправиться в Бангкок в одиночестве.
Он сознавал, что, если Анкана найдет это необходимым, она пойдет на все, чтобы осуществить свою угрозу.
– Почему бы вам не примириться с обстоятельствами? – сказала Анкана, как будто она не слышала его слов. – Я обещаю, что не буду вас беспокоить больше необходимого, и когда мы приедем в Бангкок, я найду папу.
– Я полагал, что это надлежало сделать мне, – снова не смог сдержаться маркиз.
– Сомневаюсь, чтобы вам это удалось, – сказала Анкана. – Вы, англичанин, слишком прозаичны, слишком закоснели в своих привычках, чтобы принести пользу в такой ситуации.
Маркиз лишился дара речи.
Потом, как будто сообразив, что она зашла слишком далеко, Анкана добавила:
– Пожалуйста… не сочтите это за грубость… я только говорю вам правду. Все англичане, каких я встречала, такие. Они верят только в то, – продолжала она после небольшого колебания, – что они… могут потрогать. У них нет представления о том, что китайцы очень мудро называют «мир за гранью мира материального».
Маркиз считал себя умным и проницательным, но был слишком ошеломлен, чтобы что-то сказать.
За последние два года он так привык, что женщины восхищались им и льстили ему, что начал принимать такое обожание как должное. Да он и сам о себе был высокого мнения.
– Я полагаю, – продолжала Анкана, – раз мы будем действовать заодно – что важно, если мы хотим помочь папе, – мы, прежде всего, должны быть откровенны друг с другом.
– Я думал, что вы и так откровенны со мной, – насмешливо заметил маркиз. – Или мне следует ожидать худшего?
Она засмеялась, видимо, довольная тем, что он не обиделся.
– Вы можете ожидать худшего, – сказала она, – но я надеюсь, такого не будет. Я хочу вам доверять. Я знаю, что папе вы нравились.
Маркиз наклонил голову, как бы признавая это, но она продолжала:
– Однако я слышала о вас от моей тети и многих других людей, и это сделало меня подозрительной и, разумеется, осторожной.
– Что же вы слышали? – спросил маркиз.
Он считал ниже своего достоинства проявлять любопытство, но не мог удержаться.
– Ну, во-первых, они восхваляли вас, – сказала Анкана. – Тетя Алиса слышала, конечно, о вашей дружбе с папой.
Она улыбнулась ему, прежде чем продолжить.
– Она все время старалась заставить меня написать вам, когда вы бывали в Лондоне, надеясь, что вы пригласите меня и ее, разумеется, на ужин.
– Я бы так и сделал, – отвечал маркиз.
– С большой неохотой, – закончила за него Анкана. – Когда я услышала, каким успехом вы пользуетесь у прекрасных дам, которые считают вас подарком судьбы, я поняла, что у нас с вами нашлось бы мало общего.
– Если вы будете так говорить со мной, – сказал маркиз, – я вас как следует отшлепаю, как это должен был бы давно сделать ваш отец, если бы он исполнял свой родительский долг.
Звонкий смех Анканы наполнил каюту.
 
– Я уверена, если бы папа знал, как вы губите свой интеллект, свою энергию и свое время в обществе пустоголовых женщин, чей единственный вклад в мировую цивилизацию это их фотографии на почтовых открытках в витринах магазинов, он бы сказал, что вы глупец.
– Я много раз выступал с речами в палате лордов, – сказал маркиз, оправдываясь.
Он сделал внушительную паузу, чтобы придать вес своим словам:
– Помимо того, что я занимаюсь хозяйственными делами в своих владениях, я активно участвую в нескольких благотворительных обществах, которые все в Англии считают сейчас необходимыми.
Говоря все это, он сам не понимал, почему он снизошел до оправданий перед этой дерзкой молодой особой.
– Конечно, в вашем положении все это правильно.
Он меньше всего ожидал от Анканы такого ответа. Она улыбнулась ему.
– Я просто объяснила, почему в настоящий момент для меня нет места в вашей жизни. К тому же женщины, которых вы предпочитаете, доказывают, что между нами не может быть ничего общего, кроме любви к папе.
– Что, конечно, самое важное, – сказал маркиз.
Намеки на его привязанности он счел за благо игнорировать.
– В этом мы с вами согласны, – сказала Анкана. – Так что если вы готовы меня выслушать, могу я указать вам, в каком виде для меня проще всего с вами путешествовать.
Прежде чем продолжить, она слегка наклонила голову набок.
– Я могла бы быть молоденькой школьницей, которую вы, как опекун, по своей доброте взяли с собой.
– Полагаю, что это столь же удачное объяснение вашего присутствия, как и любое другое, – сказал маркиз, – и надеюсь, что вы будете выглядеть достаточно юной, чтобы оно показалось убедительным.
– Я не была бы дочерью своего отца, если бы не сумела сыграть роль, – с гордостью заявила Анкана. – Когда мы были в Алжире, я была женой бедуина, и никто не заподозрил, что я могла быть кем-то иным.
Удовлетворенно вздохнув при этом воспоминании, она продолжала:
– Когда мы были в Судане, я была его сыном. Все шейхи совершенно в этом уверились и позволили мне ездить верхом в мужском седле, не имея ни малейшего представления о том, что мое место в гареме.
Маркиз не мог удержаться от смеха.
– Я думаю, мне придется принять ваше предложение, – сказал он. – Но когда мы приедем в Бангкок, вы будете делать то, что я вам скажу. – Голос его стал более серьезным. – Вы не станете подвергать себя опасности, даже если ради этого мне придется запереть вас в каюте!
– Ой, как страшно! – улыбнулась Анкана. – Теперь вы пытаетесь меня запугать! Но я знаю, что вы слишком джентльмен, чтобы мне как-то навредить. Ваши угрозы меня не впечатляют.
– Вы быстро поймете, что я совсем не такой, каким вы меня считаете, – зловещим тоном произнес маркиз.
Анкана засмеялась.
– По крайней мере, у вас будет кто-то, кто будет вас задирать и спорить с вами. Судя по тому, что мне говорила тетя Алиса, я так и вижу – вы сидите как паша, в то время как женщины благоговейно целуют вам ноги и говорят, какой вы замечательный!
– Если я услышу еще что-нибудь из того, что говорят обо мне ваша тетушка или кто другой, – заметил маркиз, – я посажу вас в ящик и отправлю обратно в Англию по суше!
– Это идея! – воскликнула Анкана. – Интересно, можно ли вынести такое путешествие? – Засмеявшись, она прибавила: – Это интересная мысль, и гораздо лучшая, чем заковывать арестованных в цепи или приводить их в суд прикованными за руку к охранникам!
Маркиз понял, что от любой угрозы она ловко отмахнется. Эта девушка станет слушать только то, что захочет услышать.
 
Он поднялся на ноги и, держась за столбик кровати, сказал:
– У нас будет бездна времени, чтобы обсудить нашу стратегию, если у нас таковая появится, когда мы прибудем в Бангкок. А теперь я ложусь спать и надеюсь, что вы сможете объяснить ваше присутствие здесь моему камердинеру завтра утром.