Я тебя никому не отдам (СИ)
Неожиданно почувствовала осторожное касание к своей руке — чужие пальцы прошлись по моему запястью, коснулись тыльной стороны ладони, переплелись с моими. Вздрагиваю. Замираю. Не дышу. Ресницы затрепетали.
Я уже знаю, кто это. Чья рука сжимает мою ладонь крепко, и в душе медленно отпускает всё плохое. Сжимаю в ответ его. Закрываю глаза, наслаждаясь этим моментом.
Надеюсь, этого никто не видел.
Теперь мы семья.
После церемонии все мы поехали за город, где уже был заказан лучший ресторан города. Он располагался около необычайно красивого озера, от которого захватывало дух. Я смотрела и не могла налюбоваться этой красотой, от которой становилось как-то спокойно, хорошо.
Весь вечер я старалась держаться от других на расстоянии. Только лишь Мила была рядом, да и Саша крутился возле меня. Чувствовала постоянный взгляд Давида, который ни на миг не выпускал меня из виду. Я постоянно его чувствовала: вот он проводит ладонью по руке, поднимается вверх до оголённого плеча, касается ключицы, шеи, аккуратно захватив её в плен своей ладони. Я всё это чувствовала и замирала. По телу проходил ток, сердце билось трепетной птичкой, как и тогда в доме, когда мы столкнулись взглядами.
Но стоило только увидеть его рядом с Ланой — точнее её с ним рядом, — я тут же отворачивалась и улыбалась Саше, который о чём-то рассказывал — я не слышала. Я ещё больше злилась и ненавидела.
Вдруг заиграла мелодичная композиция. Не услышала — почувствовала, напряглась всем телом, когда поняла, кто приближается к нам. Медленно, словно хищник подбирается к своей добыче. Остановился позади меня. А я затаила дыхание, попытавшись успокоить взбунтовавшееся сердце.
— Можно пригласить даму на танец? — позади хриплый знакомый голос.
Саша посмотрел на Давида, потом на меня и кивнул, соглашаясь. Повернулась, встречаясь с чёрными, пылающими глазами брата — и, кажется, тут же утонула.
Давид протянул руку, и я вложила свою ладонь в его — крепко сжал. Выдохнула.
Танцевали мы медленно. Давид смотрел на меня — чувствовала его взгляд, а я на то самое место, где были расстёгнуты верхние две пуговки. Сердце стучало в висках. Сглатываю сухой ком в горле. Чувствую, как тело пробирает мелкая дрожь от рук на талии, которые крепко забрали в свой кокон. Пытаюсь её скрыть, но мужчина чувствует. Ещё крепче обнимает и плавно ведёт в танце, прижимая к своей груди.
Мои ладони лежат на его груди, чувствуя подушечками пальцев, как ток в его теле проходит через меня, и сердце ухает вниз. Не знаю, как я ещё держусь на ногах.
Не понимаю, что со мной происходит и почему я так реагирую на человека, которого ненавижу? Почему его касания, объятия так мне приятны? Почему я хочу, чтобы он меня никогда не отпускал, и время остановилось?
Руки не убираю с груди Давида. Утыкаюсь лбом в его грудь.
— Ты прекрасна, — слышу шёпот на ухо.
— Давид, — голос дрожит, и понимаю, что нужно бежать.
Отталкиваю его ладонями.
— Отпусти, — пытаюсь отстраниться, вырваться, но мне не дают. Только сильнее на миг сжимают, а потом берут за запястье и куда-то ведут. Молча. Ничего не объясняя, как бы я ни просила.
Озираюсь по сторонам, но на нас даже никто не обращает внимание.
Давид заворачивает за ресторан, резко припечатывает меня своим телом к стене. Оплетает своей большой ладонью мою щёку и впивается своими губами в мои. Так резко, неожиданно, что я не сразу понимаю, что происходит.
Меня как током прошибает. По позвоночнику пробегают мурашки. А сердце замирает. Давид целует. Нет, он ласкает мою нижнюю губу, прикусывает. С губ слетает стон, прикрываю глаза. Все мысли улетели. Вторая рука мужчина отпускает мою руку, перебирается на талию и сжимает крепко.
Давид словно пьёт меня как живительный напиток.
Давид.
Бьётся в голове и в сердце. Ноги подкашиваются, а крепкие руки держат крепче, не давая скатиться по стене вниз. Всё отодвигается на второй план. Словно в этом мире есть только мы. И я отвечаю на поцелуй. Робко, неуверенно.
Борода мужчины ласково колется. Приятно. Его запах окутывает меня. Мои пальчики пробираются в его волосы, слегка сжимая их. На поцелуй отвечаю неумело, потому как это первый мой поцелуй.
Поцелуй с Сашей не считаю. Там не было всех тех чувств, что пробираются сейчас в мою душу, окутывают меня в свой кокон, разливая тепло по венам. Мне хорошо, почти сказочно, и я льну к нему ближе, как кошка мурлычу.
Первый.
Стучит набатом в голове.
С Давидом.
С братом.
Слышу на задворках своего сознания.
— Давид, — писклявый голос почти совсем рядом врывается в мысли, и я отталкиваю резко мужчину от себя.
Давид ничего не понимает, смотрит пристально. Его взгляд затуманен желанием. Тяжело дышит, так же, как и я. Прикасаюсь к опухшим губам — они горят.
Сознание, разум возвращается на своё законное место, и я понимаю, что мы только что сделали.
— Уходи. Убирайся, Давид, — говорю.
Руки дрожат, точно так же, как и голос, в котором пробиваются хриплые нотки.
— Аля, — пытается прикоснуться, но я съёживаюсь, и он это видит.
Я его ненавижу. Он и его отец виноваты. Нам никогда не быть семьёй. Ненавижу.
— Я ненавижу тебя. Уходи, — и не дожидаясь, пока уйдёт он, вырываюсь из кольца его рук и убегаю прочь.
Не знаю, чего именно я хотела в этот момент: чтобы он догнал меня, прижав к своей сильной груди, или исчез из моей жизни навсегда.
Сердце стучит, отдавая дробью в висках, зажмуриваю глаза, лечу, не разбирая дороги, на кого-то натыкаюсь и тут же оказываюсь в кольце рук.
Первая мысль, что это Давид, но тут же улавливаю другой аромат, исходящий от человека. Не он. Припечатывают моё сердце к земле. Не он. Стучит набатом в голове. Не побежал, не догнал. Играет. Он просто играет со мной.
Хочется расплакаться, но я крепко сжимаю кулаки, сдерживаясь.
— Отвези меня домой, — только и могу, что из себя выдавить.
— Хорошо, — слышу рядом.
Прощаюсь с мамой. Крепко обнимаю и шепчу на ухо, что я за неё рада, хоть и сердце колет болью. Подхожу к Миле, говорю, что мы уезжаем, на что подруга пристально смотрит в мои глаза, ничего не понимает. Кивает и говорит, что за ней приедет Лёша, и мы с Сашей уходим.
Мы едем в тишине. Алекс смотрит на дорогу, я в окно. Желание разговаривать всякое отпало.
— Саша, что случилось? — вдруг начинает разговор мужчина.
— Ничего, — отрезаю, не желая продолжать разговор, но потом вспоминаю его поцелуй. — Что это сегодня было, Саш? — гнев поднимается внутри меня, стоит только вспомнить о его выходке. — Ты зачем меня поцеловал?
— Захотел, — вдруг припечатывает, а меня это ещё больше злит.
Поворачивает лицо в мою сторону.
— Ты мне нравишься, Саш. Я хочу быть с тобой, — вдруг заявляет, а я ошарашенно застываю.
Нет, о чём-то таком я думала, но всё же надеялась, что это не так. Да, Сашка хороший, но я ничего, совершенно ничегошеньки к нему не чувствую. И я не хочу морочить ему голову.
— Саш, ты хороший, но…
— Но ты любишь другого, да? — вдруг злится.
— Тебя это не касается, — отчеканиваю.
— Касается, — злой рык. — Ты моя, слышишь?! — вновь поворачивается ко мне, а в глазах злость, ярость.
— Следи за дорогой, — краем глаза смотрю на спидометр, где вижу цифры: двести километров в час. Сердце замирает в страхе, мёртвой хваткой я вцепляюсь в ручку двери.
Поворачиваю голову в сторону дороги в тот момент, когда слышу громкий гудок — на нас летит машина. Время и пространство вокруг становятся какими-то вязкими: всё замедляется, а мой разум фиксирует события, которые происходят одно за другим. Хочу крикнуть Саше, чтобы увернулся, но понимаю, что голос пропал, мне удаётся выдавить из себя только какой-то жалкий писк. Почему-то мне не страшно — пока не страшно, паника накроет чуть позже. А пока я просто не понимаю, почему я оказалась здесь — в этой машине, на этой дороге, рядом с этим человеком, рядом с которым быть не хочу. Слышу рядом с собой ругань, а я, кажется, не дышу. И вот теперь страх пробирается в душу, растекается по венам, захватывает всю меня. Зажмуриваю глаза и понимаю — нам не спастись. Неожиданно ко мне возвращается голос, и я истошно кричу.