Дьявол приходит с запада (ЛП)

Это хороший сон.
Томас чувствует это в крови, в вибрации самой кожи. Все спокойно и понятно. Нечего бояться.
Ночь. Он идет сквозь фиолетово-синюю темноту, над головой сияют звезды. Он не видит, куда идет — повсюду одна лишь кукуруза — но он также уверен, что ему не требуется видеть. Его бережно ведут, направляют — за руку, ноги, сердце.
Осознав, он тут же понимает, для чего все это. Трещина в земле. Длинная глубокая прореха, словно некое огромное ужасное существо погрузило руки в почву и разорвало ее.
Чувствуя невыразимую печаль, Томас опускается на колени.
Тянется коснуться, и земля вздрагивает.
Знание пронизывает его, как золотая жила. Что-то спит под городком Снейкспринг. Что-то старое. Что-то огромное. Глубоко-глубоко внизу, под пылью, грязью и мелом. Внизу, где лежат мертвые кости и плавают слепые рыбы.
И теперь оно просыпается.
Слишком рано.
Слишком рано.
Слишком рано.
***
В дверь стучат.
Обшарив кухню, Маркус нашел в холодильнике яйца и сосиски. Теперь они жарятся на сковороде, масло шипит и брызгает, пока сосиски любезно отдают яйцам свой аромат. Маркус, опершись на кухонную стойку, тыкает в них лопаткой. Томас, который готовит очередную порцию дрянного кофе, так захвачен врасплох неожиданным звуком, что едва не бьется головой об один из шкафчиков.
Стук раздается вновь, на сей раз громче.
 — И часто к тебе так приходят? — зевает Маркус.
Выглядит он отвратительно, тени под глазами темнее, чем прежде. И он не брился. В глазах Томаса он выглядит совершенно не тем человеком, с которым хочется быть застуканным за совместным завтраком.
 — Нет, — на ходу вытирая руки, Томас идет к двери. — Но я здесь совсем недолго.
Бросив полотенце на стол, он широко распахивает дверь. Солнце встает по другую сторону дома, двор расчерчен широкими полосами желтого и черного. Человек на пороге строен и симпатичен, на нем изношенные ботинки и красная рубашка. Сложив руки на груди, он едва заметно тянет шею, пытаясь заглянуть внутрь. Несколько секунд Томас не узнает его, а потом из-за ног человека показывается маленькое бледное личико.
У Грейс большие любопытные глаза. Она смотрит на Томаса, как на уродливую многоногую тварь, найденную под камнем.
 — Мистер Ким, — тут же вспоминает Томас и улыбается. — Какой сюрприз.
 — Привет, — отзывается тот. — Можно просто Эндрю. Или Энди.
Грейс тянется к его руке и дергает, как веревку колокола. Энди ей позволяет.
 — Тут есть над чем поработать, — замечает он. — Было бы неплохо подновить краску — погода не пошла ей на пользу. И ограда, — он кивает в сторону дряхлой изгороди. — Она же разваливается. Надо бы заново расставить столбы и покрасить.
 — Ну, — благодушно отзывается Томас, — я только что въехал. Еще не успел заняться ремонтом.
 — Могу помочь, — предлагает Энди. — Я неплохо управляюсь с краской.
Грейс продолжает висеть у него на руке и сверлить Томаса взглядом. Заметив девочку, Маркус, занятый сервировкой завтрака, оживляется и дружелюбно машет рукой.
Глаза Грейс распахиваются еще шире. Она сильно дергает Энди за руку, и тот, бросив на Томаса извиняющийся взгляд, опускается на корточки, слушает, пока она шепчет, прикрыв рот ладошкой.
Что-то меняется в его лице.
Поднявшись, Энди через плечо Томаса смотрит на Маркуса.
 — А это кто? — его тон слишком небрежен для выражения глаз. — Приезжий?
 — Да, — выдавливает Томас, коротко глянув за спину. — Да, он тоже священник, и ему негде жить, поэтому пока он здесь. Мои двери всегда открыты тем, кто… Простите, а вы по какому поводу?
 — Просто зашел проверить, как вы тут. Меня попросили удостовериться, что вам ничего не надо. По дому, в смысле.
Энди неопределенно указывает на крыльцо.
 — Спасибо, не сегодня. А кто вас отправил? — осторожно интересуется Томас.
 — Доктор Беннетт, — ответ запаздывает на какую-то долю секунды, и Томасу становится тревожно.
Он снова оглядывается: Маркус, кажется, напрочь забыв про еду, изучает Энди с ужасно озабоченным видом, потом смотрит на Томаса и хмурится, как бы пытаясь что-то сказать ему.
 
 — Папа, — ноет Грейс, — пойдем, пойдем.
До этого момента Томас не замечал ветра. Он дует с запада.
Холодный.
Энди открывает рот, закрывает. И вдруг смеется — так неожиданно, что Томас почти отшатывается.
 — Если вам что-то понадобится, — говорит он, — вообще, все, что угодно, вы только…
 — Папа, — теперь Грейс сердится. Маленький кулачок яростно комкает край клетчатой юбки. — Я хочу уйти.
 — Как скажешь, милая, — поспешно соглашается Энди.
Он быстро тянется погладить ее по голове и уводит с крыльца. Грейс оборачивается на застывшего в пороге Томаса — и Маркуса позади него. Она не улыбается. Ее пальчики крепче сжимаются на ладони Энди, и Томас чувствует, как нечто похожее сжимается у него в животе — так больно, что он морщится.
Подсадив Грейс на заднее сиденье фургона, Энди закрывает за ней дверцу. Коротко машет Томасу в подобии салюта, садится за руль и поворачивает ключ. Колеса вздымают облачка пыли.
Только тогда Томас захлопывает дверь, разворачивается к Маркусу, и комната взрывается их голосами.
 — Ветер, ты почувствовал?
 — Он всегда такой?
 — Не знаю, я его один раз встречал!
 — А девочку ты видел?
 — Ее глаза, как они…
 — Я знаю!
 — Черт… — бормочет Томас, вдавливая в лоб ребро ладони, а другую руку прижимая к животу, где минуту назад лопнувшими струнами отдавалась боль. — Я не сумасшедший, я не теряю разум…
 — Нет, — истово заверяет Маркус, — отнюдь нет.
В три широких шага он пересекает кухню, распахивает дверь и вглядывается в медленно рассеивающиеся клубы пыли.
— Это демоническое влияние. Этой семьи коснулось зло.
 — Может, мы преувеличиваем, — лихорадочно говорит Томас. — Делаем из мухи слона…
 — Его глаза, Томас. Как он стоял, как двигался. Я знаю приметы. Нечто довлеет над этим человеком и его дочерью, как проклятие, — Маркус возбужден и не уходит с порога. — В приходе есть другие дети?
 — Много, — Томас тяжело опускается за стол, потирает лоб. — Dios mío… У миссис Рэнс две девочки. Одна утром была в церкви, но я с ней не говорил. И миссис Грэм, — вспоминает он, щелкнув пальцами. — У нее дочка тяжело болеет, не хочет никого видеть.
 — Чем болеет? — настораживается Маркус.
 — Вроде бы какая-то болезнь крови.
 — И какого дьявола это значит?
 — Откуда я знаю! — рявкает Томас. — Я не доктор!
Через несколько секунд запал проходит, и он стонет.
 — Прости, я не должен был на тебе срываться.
Маркус выдыхает. Подходит, шумно подтягивает к себе стул. Легко трогает Томаса за руку.
 — Значит, не доктор, — мягко произносит он. — А какого-нибудь доктора ты знаешь?
 — Только доктора Беннетта. Он встречал меня на станции.
 — Знаешь, где он живет?
«Самый большой дом в городе, — вспоминает Томас. — Если не считать поместья Уолтерсов».
 — Да. Найти смогу.
 — А миссис Грэм?
 — Тара говорила, она живет где-то на углу Хэймэйкер и Питч, но я не… я точно не знаю.
 — Хорошо, — заключает Маркус. — Слушай. Ты хотел мне помочь.
 — Хотел. И хочу.
 — Мне нужно, чтобы ты поболтал с доктором Беннеттом. Выясни, знает ли он что-нибудь о девочке Грэм и правда ли он отправил к тебе Энди.
 — Ладно, — нетвердо выговаривает Томас, прикрыв рот ладонью. — А ты?
 — Навещу миссис Грэм. Попробую повидаться с ее дочкой, если выйдет. Надо проверить, все ли семьи в городе под угрозой или только одна.
«Возьми меня с собой», — хочет сказать Томас.
Он много чего хочет сказать, но вряд ли это пойдет на пользу.
 
 — Хорошо, — соглашается он. И по наитию добавляет: — Будь осторожен.
Маркус поднимает брови.
 — Ага, — тихо отвечает он. — Постараюсь.
Они разом поднимаются из-за стола, шарахнув ножками стульев по линолеуму, и одновременно же покидают дом.