Помни

Ники вздрогнула и нервно рассмеялась.
— У меня странное ощущение, явление обратной памяти — так кажется? Словно я уже когда-то слышала именно эти слова. Хотя как это могло быть?
— Мы никогда раньше не говорили о вине.
„О вине всегда говорил Чарльз", — подумала она, взяв бокал с „Пулиньи Монтраше".
— Вино и в самом деле хорошее, Кли. Замечательное вино.
Прибыло основное блюдо в сопровождении нескольких официантов. Церемониал подачи был поистине изощренным. Ники перехватила взгляд Кли иподмигнула ему, и он с трудом подавил смех.
Когда их наконец оставили наедине с рыбой, он, усмехнувшись, сказал:
— Когда ты подмигнула, у тебя было такое выражение, что слов не надо.
— Ага, а я что говорила?
— Что-то не припомню, чтобы я не соглашался с тобой. Ну как дорада, нравится?
— Да, спасибо, это одно из моих любимых блюд. Я частенько ела его в детстве, когда родители привозили меня на юг Франции. Кроме того, от рыбы не толстеют.
— Послушай, ты не бросишь меня, если я пообещаю кормить тебя только хлебом и водой? — шутливо спросил Кли, но глаза его оставались серьезными.
Ники заметила это и просто кивнула:
— Не брошу...
Положив вилку, Кли спросил:
— Как у тебя с делами в сентябре?
— А что?
— Помнится, ты говорила, что компания задолжала тебе кучу выходных, вот я и подумал: может быть, тебе захочется вернуться сюда в сентябре. Побыть со мной на ферме. Я собираюсь взять отпуск, здесь замечательно осенью. После июля-августа, когда туристы разъезжаются, повсюду воцарится тишина.
— Я бы очень хотела приехать, надо только постараться закончить сценарий для фильма.
— Ты уж постарайся, — попросил он.
— Хорошо. Буду работать весь июль и август, как одержимая.
— Обещаешь?
— Обещаю.
— Вот видишь, от меня просто так не отвяжешься. Не выйдет. — Кли наклонился к Ники совсем близко и сказал почти шепотом: — Не поворачивайся сразу — там позади одна женщина не сводит с тебя глаз с той самой минуты, как ты села за столик. Похоже, она тебя знает.
— С чего ты взял?
— Она взглянула на тебя несколько раз и сказала что-то своему другу, и тот тоже повернулся и незаметно посмотрел. Да и теперь она все время отрывается от еды и рассматривает тебя.
— Может быть, это поклонница — видела меня по телевизору. Она американка?
— Не думаю. На мой взгляд, англичанка. По крайней мере, очень смахивает на англичанку, как и ее спутник. Ну вот. Сейчас она разговаривает с официантом, так что можешь взглянуть.
Ники осторожно обернулась, сразу же увидела ту женщину и онемела; к горлу подкатил ком. Она совсем уж собралась повернуться назад к Кли, но тут женщина взглянула через зал в ее сторону.
Две пары голубых глаз встретились, да так и застыли.
Женщина улыбнулась, лицо ее засветилось от радости.
Ники улыбнулась в ответ и приподняла руку в знак того, что узнала ее.
Женщина перекинулась несколькими словами со своим спутником, тот бросил взгляд на Ники, а потом повернулся всем телом.
— Это мои старинные друзья, — объяснила Ники, — надо пойти сказать им хоть пару слов. Пожалуйста, извини меня.
Она направилась через зал, оставив Кли в недоумении. Голос Ники прозвучал странно: безжизненно, даже напряженно. „Что это вдруг?" — подумал он и, откинувшись на спинку стула, стал с интересом наблюдать.
— Ах, как я рада видеть вас, — сказала Ники, подходя к столику.
— Взаимно, дорогая, — ответила женщина, вставая и обнимая ее.
Мужчина тоже поднялся, и мгновение спустя оба уже дружески тормошили Ники.
— Ты выглядишь превосходно, даже стала еще красивей, не сочти за вольность.
— Ну что вы Филип, спасибо, вы и сами в отличной форме. И вы, Анна, тоже. Давайте сядем, прошу вас, пожалуйста.
Они уселись. Ники положила руку на спинку стула, на котором сидела Анна, и наклонилась вперед, готовая к разговору.
— Вы, должно быть, считаете меня ужасно невежливой, ведь я не давала о себе знать столько времени, — сказала она. — Нет мне прощения. Отчасти меня извиняет лишь то, что я кочую по миру, — такая уж моя работа.
 
— Не извиняйся, милая, мы все прекрасно понимаем. Ты страшно занята. Но, должна признаться, мне ужасно не хватало телефонных звонков от тебя. Честное слово. Однако, как я вижу, у тебя теперь другая жизнь. — Анна заглянула ей в лицо. Они обменялись понимающими взглядами. — И кто же этот привлекательный молодой человек?
— Давний друг и коллега. Клиленд Донован.
— Как, тот самый? Военный фотокорреспондент? — спросил Филип.
— Да, — ответила Ники.
— Талант. У меня есть несколько его книг, а совсем недавно я видел его замечательные снимки из Пекина.
— Должно быть, в „Пари матч", — заметила Ники. — Мы вместе были в Китае, когда там пролилась кровь. Вели, так сказать, летопись событий.
— Работенка не из приятных. Какой трагический финал, подумать только, — сказал Филип.
— Кровь оказалась неизбежной, — ответила Ники и повернулась к Анне. — Вы здесь отдыхаете?
— Да. Гостим у друзей Филипа в Тарасконе, неподалеку от Сен-Реми. А вы тоже в отпуске?
Ники кивнула.
— У Кли ферма между Сен-Реми и Эксом — старинный сельский дом. Я там живу вот уже неделю, а Кли приехал на выходные. Мы оба изрядно подустали после Китая.
— Могу себе представить, — откликнулась Анна. — Мне бы хотелось, чтобы ты со своим другом приехала к нам в Тараскон как-нибудь пообедать или поужинать. Приедете?
— Как это мило, Анна, спасибо за приглашение, но боюсь, ничего не выйдет, в понедельник мне надо быть уже в Нью-Йорке. Я уезжаю в Париж завтра утром.
— Какая жалость, было бы чудно повидаться... — Анна положила свою руку на руку Ники. — Я скучала по тебе.
— О, Анна, я знаю, я тоже скучала, и я очень виновата перед вами. Я такая... такая невнимательная.
Анна улыбнулась, но промолчала.
— Так, может быть, нам чуть позже вместе выпить кофе? — предложил Филип.
— Мы уже почти закончили ужин, а вы только приступаете. — Печально улыбнулась Ники. — Завтра мне вставать ни свет ни заря и ехать в Марсель. Я вылетаю в Париж ранним рейсом.
— C'est dommage[3]. — сказал Филип разочарованно.
Ники любезно попрощалась и вернулась за свой столик.
— Прости, что задержалась дольше, чем думала.
— Кто они?
— Друзья-англичане.
— Эта дама тебе родственница?
— Нет. А почему ты спрашиваешь? — Ники озадаченно нахмурилась.
— Вы похожи. Светлые волосы, голубые глаза, да и черты лица имеют нечто общее.
— Неужели? — быстро переспросила Ники, с ходу отметая подобное предположение.
— Они здесь отдыхают?
Ники кивнула.
— Гостят у друзей в Тарасконе.
— Многие англичане нынче обзавелись здесь домами, точно так же, как и состоятельные парижане. Прованс становится популярен. Надеюсь, что его не заполонят толстосумы и прочая „шикарная" публика.
— Я понимаю тебя, — сказала Ники. — Они и в самом деле могут все испортить.
Кли ждал, что Ники расскажет о своих друзьях, но она не промолвила больше ни слова, лишь время от времени потягивала вино. Наконец Кли нарушил молчание:
— Попросить, чтобы принесли десерт? Я забыл его заказать, когда мы сидели на террасе, блинчики — их коронный номер.
— Нет, спасибо. Ничего не надо, Кли. Только кофе.
— Ну тогда и мне кофе. — Кли сделал заказ и некоторое время сидел, изучая Ники. Не понимая, в чем дело, он чувствовал в ней внезапную перемену. На первый взгляд ничего особенного не произошло. И все же что-то было не так.
Убежденный, что английская чета отчасти тому причиной, он сказал:
— Эта женщина была так внимательна к тебе, Ники. Ты ей явно не безразлична.
 
— Верно.
— Кто они такие? Я имею в виду, как их зовут?
— Филип и Анна.
— Чем занимается он?
— Большой человек на Уайтхолле, в министерстве иностранных дел. Не знаю точно.
— А как ты с ними познакомилась? — продолжал допытываться Кли.