Помни

— Через родителей. Мы встретились у моих родителей. Отец и Филип знакомы несколько лет. Но почему они так тебя занимают?
Кли пожал плечами.
— Сам толком не знаю, за исключением того, что вы с Анной похожи и что ты, по-видимому, питаешь к ней самые глубокие чувства.
— Да, в некотором смысле так оно и есть.
Подали кофе. Подошел официант, подававший вино, и спросил, не пожелают ли они заказать коньяк или что-нибудь из послеобеденных напитков.
— Нет, спасибо, — ответил Кли.
Когда они остались одни, Ники шепнула ему.
— Я тебе еще не говорила, что собираюсь осенью сделать новый фильм? Хочу назвать его „Десятилетие разрушения", хотя, если честно, Арчу такое название не совсем по вкусу. Но я буду сражаться до последнего.
— О чем фильм? — с интересом спросил Кли. — Представь, что я ничего не знаю. Он о последних войнах, восстаниях, революциях?
— Более-менее. Так я собираюсь начать фильм, но доведу его вплоть до девяностых годов и попытаюсь предсказать грядущие события. Время, о котором пойдет речь — с девяностого по двухтысячный год. Это и есть десятилетие разрушения.
— Но почему Арчу не нравится название?
— Ему-то оно нравится, но он думает, что компания станет возражать, сочтет его слишком мрачным.
— Не лишено основания. И все же ты не последняя фигура на телевидении, твое мнение имеет определенный вес.
— То-то и оно, что „определенный". Вот такусенький. — Ники почти соединила большой и указательный пальцы. — Ты не знаешь, что такое телекомпании.
— Я-то думал, что ты собираешься делать фильм о детях-солдатах, тех мальчишках, что мы видели в Камбодже, Иране да и по всему свету, — сказал Кли. — О детишках, которые палят из автоматов ради своих правительств.
— Будет фильм и об этом, только следующей весной.
Они еще некоторое время обсуждали работы Ники, после чего Кли решил, что, возможно, перемена в ее настроении ему просто почудилась. Она снова стала самой собой.
Чуть позже, когда они уходили, Ники вынуждена была остановиться у столика англичан и познакомить их с Кли.
Анна улыбнулась, пожимая Кли руку, и он подумал, что она одна из самых красивых женщин, которых ему доводилось встречать. А еще он понял, что она вовсе не похожа на Ники — просто у нее такие же светлые волосы.
— Филип, это Кли, — сказала Ники, и Кли отпустил руку Анны, чтобы поприветствовать ее супруга.
— Как жаль, что вы не сможете навестить нас в Тарасконе, — с сожалением произнесла Анна. — Надеюсь, мы когда-нибудь еще увидимся.
— Я тоже надеюсь, — ответил Кли.
— Желаю вам работать с тем же успехом, что и до сих пор, — сказал Филип. — Я большой почитатель вашего таланта и ваших выдающихся работ.
— Спасибо, — поблагодарил Кли. Он уже собирался предложить Анне и Филипу встретиться на террасе чуть позже и что-нибудь выпить в завершение ужина, но Ники крепко взяла его за руку и потянула прочь.
— Было так чудесно повидать вас обоих, но нам и в самом деле пора, — попрощалась она. — Мне ведь еще укладываться.
— Да-да, конечно, — ответила Анна. — Счастливого пути, дорогая.
— Она красивая женщина, — заметил Кли, когда они шли к машине, — но ее сходство с тобой и в самом деле совсем незначительно. Кстати, ты так и не сообщила мне, как их зовут, то есть как их фамилия.
Последовало молчание, после которого Ники проговорила:
— Они не женаты. Его зовут Филип Ролингс.
— А Анна?
Ники опять запнулась.
— Она Деверо. Леди Анна Деверо.
Кли остановился и резко повернулся к ней.
— Она что, родственница Чарльзу? — спросил он дрогнувшим голосом.
— Да.
— Сестра?
— Нет. Мать.
— Но она так молодо выглядит!
— Ей пятьдесят восемь. Чарльз родился, когда ей было всего восемнадцать.
— А ее муж, где он?
— У нее нет мужа. Он умер много лет назад.
— Так Филип что, просто ее друг?
— Да.
— Видно, что она очень любит тебя. Впрочем, это я уже говорил.
— Да, — мягко ответила Ники. — Я для нее как дочь, которой у нее никогда не было.
Кли промолчал. Отперев машину, он помог Ники сесть. При подъезде к Сен-Реми он решил, что больше не будет спрашивать Ники об Анне Деверо. Он знал, что она тяжело воспринимает все, что касается Чарльза, а ему не хотелось заставлять ее страдать.
 
По пути на ферму Ники не обронила и двух слов. Мысли ее были далеко.
Время от времени Кли украдкой поглядывал на нее, и от него не скрылось, каким, напряженным стало ее лицо. Даже в профиль это было заметно. Он ткнул кнопку на панели, включил магнитофон и сосредоточился на дороге, заставив себя расслабиться, и скоро погрузился в собственные мысли.
Через некоторое время Ники прислонилась головой к окну и закрыла глаза.
Кли не был уверен, дремлет она или только притворяется. Сердце его упало. Вечер, начавшийся так чудесно, так безмятежно, пошел прахом. Он был не просто расстроен, он был разозлен и отлично знал почему. Всему виной — перемена в Ники, а скорее, то, что вызвало ее. Сегодня вечером ей вновь напомнили о прошлом, и самым беспардонным образом. Он на чем свет стоит ругал Чарльза. Этот человек, по-видимому, обладал сверхъестественной силой, позволявшей ему то и дело воскресать и преследовать Ники, а теперь и его самого.
 17 
— Это один из твоих лучших сценариев, Ник, — сказал Арч, протягивая ей через стол папку.
— Я рада, что тебе понравилось, — ответила Ники, принимая ее с нескрываемым удовольствием. — Но не забывай, что мне помогали Элен, Сэм и Уилма. Не говоря уж о тебе. Это плод общих усилий.
Арч покачал головой.
— Вовсе нет. Сценарий целиком твой. От и до. Он отмечен печатью твоего неповторимого стиля. Ты была явно в ударе.
— Спасибо, — улыбнулась Ники.
— Между прочим, у нас есть к нему великолепные кадры, — продолжал Арч. — Мы откопали их в архивах по твоему совету. Будет очень сильный фильм, Ник. Он наверняка получит приз. — Арч наклонился вперед с сосредоточенным выражением лица. — Я там кое-что поправил, совсем немного, какую-нибудь пару слов. Не сочти за труд, взгляни прямо сейчас. Страницы шесть, двадцать и сорок один.
Ники прочла правку и замечания на полях и, взглянув на Арча, согласно кивнула.
— Ты усилил некоторые мысли. Спасибо. Все по делу, так что с этим покончено. Сценарий готов. Добавить больше нечего.
— Хорошо. Раз ты согласна, я немедленно отдам его перепечатать.
Вернув сценарий Арчу, Ники заметила:
— Полагаю, ты успел уже переговорить с нашим глубоко уважаемым шефом службы новостей по поводу названия?
— Конечно же, успел, и Ларри целиком наш. Он тоже считает, что „Десятилетие разрушения" — отличный заголовок. Лучше не бывает. Он уже пробивает его и пробьет — не беспокойся. Ты же знаешь, Ларри не из тех чистоплюев, что воротят нос, едва завидят грязь и кровь. Напротив, он думает, что как раз ужасы и катастрофы берут зрителей за живое. И я готов согласиться с ним.
— Значит, помех не будет? — спросила Ники. — Я тебя правильно поняла?
— Даю голову на отсечение. А еще я получил добро от Ларри на другой твой фильм — о детях-солдатах.
— У меня есть для него рабочее название: „Младенцы под ружьем". Как?
— Неплохо, совсем даже неплохо. — Арч откинулся на спинку стула с задумчивым видом. Потом долго и пристально смотрел на Ники.
— Что-нибудь не так? — спросила она.
— Да нет, все так. Все хорошо. Лучше не бывает. Ларри хочет, чтобы на следующий год ты взяла новое направление. Он сам тебе об этом скажет.
— Что еще за новое направление? — насторожилась Ники.
 
— Немного другая работа, немного другой материал — может, чуть-чуть полегче, чем...
— Погоди, погоди, — перебила Ники тоном, не терпящим возражений. — Я всегда занималась только новостями, политикой и войнами! Что ты хочешь сказать? Уж не собирается ли он лишить меня статуса главного военного корреспондента компании?