Наваждение (СИ)

Юра достал смартфон и набрал номер. На той стороне раздавались длинные гудки. Снова набрал – и опять. Третий раз – ничего не менялось: она не брала трубу. Спустя десять минут врач набрал в четвертый. По-прежнему длинные гудки. Или это форменный посыл по известному адресу, или что-то случилось… Он бы, без сомнений, предпочел первый вариант. Нервничать не хотелось бы, но потихоньку волнение все же начало накатывать.
Внезапно через автомобильное стекло врач заметил свечение экрана смартфона. Она еще и телефон оставила! Да Ксения без телефона даже такси себе не вызовет, если что! Юра открыл дверь и вперился взглядом в экран.
Входящий вызов: Склеротик
«Что!?
Склеротик!?
…Справедливо»
Он даже не понимал, как на это реагировать, честное слово. Отчего-то вдруг захотелось рассмеяться, и если бы не ситуация, в которой врач сейчас оказался, смеялся бы он обязательно. А так по лицу проскользнула лишь кривая ухмылка: мужчина чувствовал, что звание получил заслуженно. Да, заслуженно, тут всё ясно-понятно: просто не будет, самолюбие уязвлено по «самое не хочу». Признаться, что ли?
Нет. Судя по всему, «такое» действительно не прощается. Тем более, теперь, когда у него над Ксенией в некотором роде власть. Подчиниться – она подчинится, хоть ей это всё не по нутру, уже показала, а вот довериться – шиш тебе с маслом. Значит, продолжаем исполнять свою роль на бис. Рано или поздно, но она поверит. И расслабится.
Врач.
Пациентка.
Договор.
Нью-Йорк.
— Извините, Юрий Сергеевич, — вдруг раздался за спиной голос, — кофе очень захотелось, а там стафф как сонные мухи, — девушка опять материализовалась словно ниоткуда. Как она это делает?
«Слава Богам!»
Юра выдохнул, мысленно заставил себя заткнуться и медленно обернулся к ней, стараясь на ходу придать лицу выражение понейтральнее; он хотел было протянуть девушке ее смартфон, но у той были заняты руки – по стаканчику кофе в каждой.
— В следующий раз берите телефон, Ксения…
— Ой, а Вы звонили? — делано удивилась Ксюша. — Держите Ваш кофе.
— Можно сказать, линию Вам оборвал, — иронично произнес врач, забирая станканчик и отдавая ей гаджет. — Спасибо за заботу! Мммм, вкусный. Это Раф?
«Ччччёёёёёёрт….»
Повисла тишина. Он мог поклясться, что в этой тишине слышал судорожное движение «шестерёнок» в голове девушки. Краска начала заливать её щеки.
«Стыдно, значит, тебе стало, да? Это хорошо. Значит, случай наш не безнадежный»
— Извините, Юрий Сергеевич, я просто… Разозлилась тогда. Вы как две капли воды похожи на одного человека… Просто одно лицо.
— Ну, это мы уже обсуждали, — врач сделал еще один глоток. — «Действительно Раф. Сладкий просто невыносимо. Да там тонна сахара!» — Если бы мы виделись, я бы Вас запомнил. И где же обитают мои копии?
— В «Пропаганде»…
— В «Пропаганде»? — Юра поднял глаза к небу, словно вспоминая, — Что-то знакомое… А вообще, звучит, как название кафе для сотрудников желтой прессы.
«Ты что, даже своих передвижений в ту ночь не помнишь? С ума сойти…»
— Нет, — выдохнула девушка, — Ясно. Забудьте.
— Уже. Я ж склеротик.
Мужчина наблюдал, как снова широко распахиваются её глаза и гуще краснеют щеки; уголок губы пополз вверх. Но промолчать оказалось выше его сил! Он знал, что сейчас же за это и расплатится:
 — Поехали, Ксения. У нас еще дела в городе, если Вы не торопитесь. А Вы, думаю, можете не торопиться. Суженый Ваш часа три еще точно проспит.
— Куда? — она озадаченно покосилась на врача.
— Увидите. Садитесь.
Переименовать контакт «Склеротик»: «Язва»
Этот язва привез ее сначала в спортивный магазин, где долго и увлеченно выбирал палки для скандинавской ходьбы и спортивный костюм, чтобы всучить все это добро её отцу, где после уже вместе они долго и упорно выбирали ей форму и новые беговые кроссовки; а затем – в «Аудиоманию», где она перемерила на себе наушники всех видов и размеров, где глаза разбегались от богатства выбора, и где она по этому поводу впала в транс от растерянности. В результате Ксения, потупив взгляд, призналась, что наушники бы ей хотелось, как у него.
 
«Маршаллы», — заключил врач, и через минуту они уже стояли у нужной полки. Белые, черные, коричневые… Хотелось их все: под белые кеды, под total-black, под цвет глаз! Выбрав шоколадно-коричневый вариант беспроводных «ушей» для комнаты и «капельки» от другого производителя для бега, еще немного поглазев на разную технику, синтезаторы, колонки и проигрыватели, довольная и сияющая девушка отправилась на кассу, чтобы за них расплатиться, но оказалось, врач давно уже был там: он опередил её, заплатив со своей карты, и теперь терпеливо ждал, когда она налюбуется, наконец, на все это великолепие, на этот храм музыки.
— Хоть что-то хорошее должно у Вас в памяти обо мне остаться, — бросил Юра небрежно, протягивая Ксении фирменный пакет магазина и разворачивая её в сторону выхода. Девушка опешила и замялась: подобного жеста она никак не ждала. Открыла уже было рот, ведь надо же или поблагодарить, или сказать, что сама могла бы за себя заплатить, но вдруг осознала смысл сказанного. Ксюшу как обухом по голове огрело – огрело так, что она чуть не споткнулась на ровном месте, в буквальном смысле потеряла дар речи!
«Ты издеваешься!?»
— Не хочу у Вас ассоциироваться с мутными типами, вредными докторами, церберами, склеротиками, охраной и так далее и тому подобное, — поспешил пояснить врач. — Мне нужен от Вас положительный настрой, иначе каши мы не сварим. Так что считайте, что это подкуп. Кстати, — добавил он, взглянув на часы, — время у нас еще есть. Едем в парк. Тестировать.
«Подкуп…»
Звучит чертовски логично.
.
.
.
В парке он посадил ее на лавку, выдал наушники, помог их подключить и ретировался на некоторое расстояние, объясняя свой маневр необходимостью совершить пару рабочих звонков. Ксюша так и просидела час, подставляя лицо солнцу и летнему ветерку и растворяясь в своей музыке: в новых наушниках все эти композиции звучали совсем иначе – глубоко, объемно. Время от времени она приоткрывала ресницы, обнаруживала врача метрах в пятидесяти на лужайке, наматывающего по ней туда-сюда круги с трубкой у уха, успокаивалась и снова закрывала.
...Минуты неслись незаметно…
...Музыка лилась, окутывала…
...Солнечные зайчики в листве отпечатывались на внутреннем веке…
...Мысли разлетались и душа успокаивалась.
Хорошо и очень спокойно.
Жизнь – здесь.
====== Глава 6 // «Куколка» ======
Честно говоря, Ксюше, черт возьми, понравилась их поездка, несмотря на то, что в ночь после молчаливой сцены в дверях, после того, как запомнившиеся ей полгода назад черточки были обнаружены на его равнодушном лице, и все сомнения мгновенно развеяны по ветру, после его иронично брошенного: «А Вы как думаете, Ксения?», она зареклась иметь с ним хоть какие-либо дела вообще. То есть, иметь придется, никуда не денешься, но не более того, что требуется по протоколу, не более того, что требуется, чтобы усыпить бдительность папы.
Девушка поймала потом себя на мысли, что стоя там, в дверях, занималась тем, что опять пыталась влезть к нему в голову и найти ответы на свои вопросы, но все усилия по-прежнему были тщетны: все они разбивались о невидимую стену в его взгляде. Юрий Сергеевич словно огородил окно в душу плотным занавесом, отделяющим зрителя от сцены, перекрыл все лазейки, увесистый замок на дверь в нутро повесил, и она явно не принадлежала к избранным, ради которых он готов был бы его снять – не успела заслужить такой чести. Судя по всему, и не успеет. А вопросы так и продолжали атаковать. Не помнит? Помнит, но превосходно играет амнезию? Может быть, он и не шутил про целибат этот? Вдруг он правда… Того этого? Вдруг именно поэтому он ее оттолкнул в клубе, прикрываясь дурацкой фразой про бессмысленность происходящего. Нет, она тогда не могла с ним согласиться: казалось, ей это было действительно нужно! «Что они творили… Какой, мать его, целибат!?». Ксюша же чувствовала, что он был готов начать ее раздевать прямо там, не сходя с этого места! Какое воздержание!?