Восток Соф (СИ)

И долго не пришлось ждать. После уроков меня вызвали к директору. Это был мужчина лет сорока. Высокий стройный шатен с необычайно выразительным лицом и сложенным телом. Он больше подходил для актерского дела нежели руководителя школы. Я совсем не боялась его от того, что часто видела, как отец в своем кабинете беседовал с ним. Они были большими друзьями и Мирали, так его звали, сам предложил отцу вручить меня под его опеку.
Я открыла дверь и вошла в просторный кабинет, посередине которого он восседал. Он что-то писал и оторвавшись на секунду от своих дел жестом пригласил меня присесть на широкое кресло. Я опустилась и почти утонула в глубине этого кресла, как вдруг кто-то закашлял. Я повернулась и увидела Амина так же утонувшего в кресло напротив. Мы обменялись враждебными взглядами. Я заметила, как после моего удара у него на лице остался багровый отпечаток. Директор кончил свои письма и облегченно вздохнув посмотрел на нас.
— Ну что! — Произнес он своим чистым и внушительным голосом оратора. — Начнем с тебя. Рассказывай, как все было.
И Амин со своей необыкновенностью без зазрения совести преувеличивая начал рассказ.
Каждый раз когда я слышала в свой адрес клевету мне жутко хотелось выскочить и крикнуть — Подлый лгун! Но что-то меня сдерживало. Я сидела смирно пытаясь мысленно составить свою речь и боялась, что уже отчислена. Амин завершил свой рассказ несколько грубоватыми словами. Отец сделал ему замечание и предупредил, чтобы тот молчал, пока я не расскажу свою версию.
Минуту растерявшись я не знала что сказать, но после короткого молчания, страшно волнуясь начала:
— Всё, что я сейчас расскажу, может показаться вам странным и нелепым. Но я уверяю вас и даже могу поклясться, что в отличие от него не буду лгать, и преувеличивать факты на сколько они есть на самом деле.
Эту тираду я когда-то слышала в одной программе, где проходил суд, и обвиняемый сам защищал себя. Я представила себя участницей той программы и от души рассказала все злодеяния, которые совершал Амин в течение всех этих лет. Почти каждую минуту меня перебивали словами — она лжёт, это не правда или не верь ей отец. Но директор не слушал своего сына и когда тот не вникая на предупреждение не умолкал я повернулась к нему, и заявила. — Королям не подобает так себя вести. Директор рассмеялся, но Амин вскочил с места и с угрозами сжал кулак в мою сторону.
— Достаточно! — Произнес директор и вызвав секретаря попросил вынести сына в коридор. Когда Амин ушел я наконец вздохнула. Теперь я оставалась одна и никто не мог помешать моему рассказу. Я изложила всё подетально начиная с самого раннего возраста и докончила вчерашним инцидентом. Директор внимательно выслушал и когда я замолчала, сказал.
— Удивительно, никогда не подумал бы, что мой сын такой хулиган. Ты молодец, что не побоялась рассказать. Но скажи мне одно, ты ненавидишь Амина?
— Нет. — Ответила я честной, детской прямотой.
— Тогда почему ты его ударила?
— Знайте, однажды отец мне сказал: "За всё в этом мире нужно платить." Вот поэтому я решила, что пощечина Амину будет достойной платой за мое унижение.
Директор слегка улыбнулся и добавил.
— А ещё нужно быть великодушным и уметь прощать, разве это не говорил тебе отец?
— Да. Но ещё он сказал: — "Когда ты чувствуешь, что прошением не облегчишь душу, тогда действуй и это называется — исключением из правил."
Директор громко рассмеялся и я подумала, что с моих уст столь высокие слова прозвучали нелепыми. Он встал с места и похлопав меня по плечу заявил.
— Ты большая умница и если снова подружишься с моим сыном, то он наверняка исправиться.
Выйдя с кабинета я прошла по коридору мимо Амина при этом сделав грустное лицо, но когда зашла за угол, стала прыгать и хлопать в ладоши от сладостного чувства первой победы.
На завтра я проснулась местной знаменитостью. Вся школа начала шептаться. Я не поняла, как невольно отобрала первенство у всеобщего любимца, и стала королевой. Учителя пока что находились в замешательстве, но среди учеников прошелся слух будто бы мы находимся с Амином в родстве. И потому то мне простили столь выпоющую наглость. Целая четверть прошла будто во сне. Я не могла узнать себя. Никогда ещё мне так не хотелось идти в школу. Я словно обрела крылья и летала, а не шла по земле. Улыбка ни на минуту не спадало с моего лица. Оценки улучшились и все хотели подружиться со мной. Меня даже выбрали принцессой в весеннем спектакле. Старшеклассницы стали относится ко мне с таким же внимание, как относились к Амину. В день выступления они окружили меня заботой до мелочей. И вот настал волнительный момент, когда я впервые должна была выступить перед большой публикой. Одетая в атласное, розовое платье вышла на сцену исполнить свой монолог, но в этот момент до меня донесся странный шепот.
 
— Ты должен отомстить ей сейчас. Иначе будет поздно.
— Но отец мне не простит.
— Разве не ты говорил, что скоро проучишь эту обезьяну, или же ты боишься ее?
— Никого я не боюсь. Отвечал им с завышенным тоном Амин. — Вы не знайте кто она такая.
— Кто же, кто же? Друзья Стали интересоваться.
— Она ведьма! Она заворожила моих родителей и теперь каждый раз, когда речь заходит о ней, отец говорит: — Обидишь ее, не видать тебе школу. Опасайтесь друзья и вы, избегайте ее, потому что она и на вас с легкостью может навести порчу, как сделала с моими родителями.
— Ого…
— Но ты должен это сделать. На кону стоит твоя честь.
— Но если ты трус…
Недолго мне пришлось блаженствовать в упоение славы. Он вышел на сцену с ведром и прилюдно вылил на меня белую краску.
На завтра, на меня показывали пальцем и корчили гримасы. Через неделю слухи разошлись по всей школе. И остальные кто не видел мой позорный побег, теперь услышали и не то чтобы говорить, даже смотреть на меня перестали. В глазах своих сверстников я превратилась в опасного беса. В тот день Амин не только вылил на меня ведро краски, но и оклеветал назвав ведьмой. Мой неряшливый вид помог подтвердить его слова, а враждебность к самому знаменитому мальчику прикрепляли злые слухи. Двое из моих подруг оказались легковерными и тоже поддались всеобщему мнению. И только одна Нилу вопреки всем насмешкам не отвернулась от меня. Наверное если не она, я скорее всего, больше не показалась бы в школе. Потому что постепенно превратилась в настоящего изгоя.
Шесть лет моей жизни прошли в туманном одиночестве. Родители конечно ничего не знали о моих школьных проблемах. И думали, что инцидент давно исчерпан. Учителя обращались со мной, как обычно, но все же можно было прочесть на их лицах тень презрения вместо сочувствия. Ученики по началу часто доставали, но после четвертого года когда все официально зачислились в старшую группу, постепенно стали забывать обо мне. Таким образом я обрела тихую свободу и предоставленная сама себе начала вести спокойную жизнь.
  
4
 
В год когда я перешла в восьмой класс, Амин заканчивал школу. Он вырос, стал совсем другим между девяти летним мальчиком, двенадцатилетним подростком и семнадцатилетним юношей оказалась огромная пропасть. Он превратился в настоящего красавца. Такие же черты лица, как у отца и такие же прекрасные волосы, как у матери неоспоримо подарили ему все очарования идеальной красоты. Если бы я не знала его, то с легкостью могла бы подумать, что вижу какого нибудь спортсмена. Мне исполнилось четырнадцать, между нами оказался временной барьер и изо дня в день мне становилось всё более неспокойно. Я знала, что рядом с родителями он никогда не осмелится меня обидеть, но всё же он внушал страх. Маленькая ростом от природы я казалась перед ним совсем ребёнком. Да и он в последнее время казался уже вполне взрослым мужчиной, с которым у меня никогда не было ничего общего. Однако судьба продолжала испытывать меня на прочность.
 
В тот же год директор купил еще один земельный участок и расширил свою ферму. Его родственни, как всегда, были недовольны. Все хотели, чтобы он переехал в город. Не понимая почему человеку с такими финансами жить в деревне да еще и работать директором школы. Но Амину было всё равно. Он провел всё лето в Варзобе, и осень мог вполне провести в своей комнате.