Мечта империи

За коричневой занавеской царила непроглядная ночь. И в этой ночи светились лишь две цепочки огней – фонари вдоль автомагистрали. Сколько времени Вер спал? Наверняка не более часа. Элий не мог исчезнуть давно: на киников напали минут десять или пятнадцать назад.
Вер мчался, продираясь сквозь заросли лавра, будто потерял самого себя. Без Элия он – ничто. Тень, утратившая своего хозяина. Дверь, от которой потерян ключ. Он так и подумал о себе – «дверь», и сам подивился сравнению…
Вер не увидел, а угадал нападавшего – по дуновению ночного воздуха, по шороху листьев. Гладиатор безошибочно ушел в сторону, пнул нападавшего в колено, а уж затем перехватил руку с ножом и выломал кисть. Раздался хруст. Человек взвыл и рухнул на землю. Вер не видел его лица, но слышал судорожные вздохи, похожие на всхлипы. Человек дернулся, пытаясь вырваться, и тут же вновь закричал от боли.
– Где Элий? – Вер выломал кисть еще больше.
– Там, – прохрипел пленник.
– Где там? – передразнил Вер, и стиснул пальцы.
– Там! Там! У источника!
Вер вспомнил храм нимфы на берегу. Какое удачное совпадение. Или несовпадение? Он, Вер, загадал для Элия желание, и Элий не может погибнуть, пока оно не исполнится. Волей-неволей боги вынуждены помогать сенатору, хотят они того или нет. Боги на службе у гладиатора! Порой надо угодить в подобную переделку, чтобы докопаться до сути вещей…
Суть вещей… Его интересует суть вещей или жизнь Элия?
Вновь сердце сжалось, а потом заколотилось сильнее.
Вер ударил пленника кулаком по затылку, оглушая, и бросился бежать. Он двигался быстро и совершенно бесшумно. Ночной ветерок, играющий листвой лавров, производил гораздо больше шума, чем мчащийся по тропинке гладиатор. Вер почувствовал приближение реки по свежему влажному дыханию. Наконец он увидел свет возле забытого храма. Почему бы нимфе не прийти на помощь Элию? В такого парня могла бы влюбиться богиня. Или не могла бы? Умеют боги вообще любить? Себя – может быть… Но не смертных. «Боги любят Рим», – часто повторяет император Руфин. Интересно, боги сами поведали ему об этом?
Вер пригнулся к земле и подобрался ближе, хоронясь за кустами. Пульсирующий, холодный свет становился все ближе. И вдруг ночная тишина лопнула от крика. Вопль тут же смолк, потом раздался новый крик: человек пытался сдержаться, но не мог пересилить боль и вновь закричал.
– Вот так уже лучше, – послышался насмешливый хриплый голос.
Вер раздвинул ветви лавров. Поначалу ему показалось, что сам храм нимфы и три человека, стоящие перед ним, освещены лучом фонаря. Потом понял, что ошибся. Людей было всего двое. А третий, тот, что посередине, был гением. И именно от него исходило мертвенное белое сияние, обводя платиновым контуром колонны храма, алтарь и ветви деревьев. А потом Вер увидел Элия. Тот висел вниз головой, привязанный за ноги к толстой горизонтальной ветви огромного дуба. Само это подвешивание должно было вызвать непереносимую боль в искалеченных ногах бывшего гладиатора. Но мучителям этого показалось мало. Один из них держал в руках розгу, от его ударов на теле Элия остались алые следы, похожие на порезы.
– Ты будешь говорить? Тебя ждет казнь «по древнему обычаю». Сначала засекут до смерти, а потом отрубят голову.
– Чтоб тебя Орк сожрал! – Элий дернулся в напрасной попытке освободиться.
Веревка закрутилась, и тело Элия принялось вращаться. Гений рассмеялся.
– Продолжай, – приказал подручному окруженный платиновым сиянием мучитель. – Твои избиратели будут в восторге, когда узнают про эти следы у тебя на спине.
Поначалу хриплый голос говорящего показался знакомым. Но почти сразу Вер понял, что ошибся. Просто у гениев сходные голоса. Уже не людские. Но еще не божественные. Руководил пыткой не его гений.
Вер извлек из ножен меч и собрался в комок, изготовясь к прыжку. Он надеялся, что у Элия не осталось больше сил безмолвно выносить пытку, и пленник непременно закричит. Крик отвлечет палачей и заглушит шорох веток.
Элий закричал.
В ту же секунду Вер выпрыгнул из кустов и рубанул клинком по спине платинового палача. Гений завизжал и рванулся вверх, рассыпая холодные белые искры, и роняя горячие капли крови. Вер тут же повернулся и ударил палача-человека в грудь. Третий пытатель в ужасе вскрикнул и бросился к реке. Вер изо всей сил пнул раненого палача в пах, чтобы окончательно себя обезопасить, и только после этого перерезал веревку, которой были связаны лодыжки пленника.
– О боги, это ты, Юний… я тебя заждался… – Обессиленный, Элий повалился на землю.
– Ты заплатишь за это, проклятый гладиатор, – донесся сверху переполненный яростью и болью голос.
– Хотя бы скажи, кому я должен выслать чек?! – крикнул Вер, запрокидывая голову и пытаясь разглядеть в ночном небе загадочного летуна.
Но в вышине блестели лишь молочные капли звезд.
Лежащий на земле палач был еще жив. Вер обыскал его, нашел нож и электрический фонарик. Фонарь оказался весьма кстати. Вер осветил лицо раненого.
– Ба, старый знакомый! Кажется, мы пили с тобой вместе в таверне, и ты предлагал мне десять миллионов? Бедняга, ты все потратил, если очутился здесь! Кир-фокусник?
– Кир-паук. Я был… фокусником… когда-то…
– Отлично, Кир. И лучше бы ты им и оставался.
В ночной тишине грохнули один за другим два выстрела. Первый угодил Киру в грудь – луч фонарика прекрасно освещал жертву. Второй грянул через долю секунды. Но и этого краткого мгновения хватило гладиатору, чтобы отпрянуть. Он перекатился по земле и, увлекая за собой Элия, рухнул в кусты. В тот же момент с реки послышался удаляющийся стук лодочного мотора. Вер выскользнул из зарослей и вернулся к раненому. Но задавать какие-либо вопросы было уже некому. Вер кинулся в погоню, не разбирая дороги. Береговые заросли трещали под его напором. Неожиданно белым огнем брызнуло ему в глаза, мощный удар опрокинул гладиатора на землю. Вер очнулся, лежа в траве. Поднес руку к лицу. На лбу вспухала здоровенная шишка. В темноте гладиатор налетел на горизонтальную ветку. Его остановил случай. Выигранное гладиатором клеймо требовало, чтобы он вернулся: нельзя было оставлять Элия в таком состоянии одного. Оказывается, надо было хорошенько треснуться головой, чтобы понять такую малость. Вер вскочил и помчался назад. Сенатор сидел на там, где его оставил Вер, привалившись спиной к стволу дерева. Зубы раненого громко клацали, как ни пытался последователь стоиков унять предательскую дрожь.
– Ну, как ты? – спросил Вер. – Сможешь доковылять до дороги?
Он помог другу подняться. Элий сделал пару шагов, пошатнулся и осел на землю. Вер осветил фонариком бок Элия. Казалось, пленника не секли, а резали бритвой. Кожа на спине и боках была красна от крови. Юний Вер содрогнулся от жалости, разглядывая следы пыток. Гладиатор спешно разодрал свою тунику на полосы и обмотал раненого, чтобы хоть немного унять кровь. Потом подобрал с земли тунику с пурпурной полосой и надел ее на сенатора. Но Элия все равно продолжала бить дрожь. Кожа его была холодной и липкой от пота.
– В траве должна быть булла Летиции Кар. Гений швырнул ее туда. Поищи, будь добр.
– Зачем тебе эта дурацкая булла? – недовольно пробурчал Вер, шаря лучом фонарика по траве.
– Н-н-надо…
Булла нашлась, Вер поднял ее, связал разорванный шнурок и протянул Элию. К его изумлению, сенатор надел детский амулет девчонки себе на шею. Ну что ж, пусть попробует отыскать Летицию Кар таким образом.
– Я знаю, что тебе нужно сейчас – бокал горячего вина с пряностями, – произнес Вер наигранно бодрым тоном.
– Мне нужно в больницу, – сказал Элий.
IX
Роскошь Палатинского дворца поражает и подавляет. Сверкают позолотой капители бесчисленных колонн. Комнаты и залы набиты статуями, картинами и старинной мебелью так, что негде ступить. Мозаики изысканы, фрески совершенны. Куда бы ни пошел, из любого угла таращится на тебя какой-нибудь Деций с острым прямым носом и глубоко посаженными глазами, задрапированный в мраморную тогу. Недаром почти каждый император пытался сбежать отсюда, чтобы устроить где-нибудь за Городом себе уютную частную виллу.