Мечта империи

Перед лавкой булочника толпа запрудила улицу. Несколько солдат из городской стражи равнодушно наблюдали за давкой. Какой-то чудак в грязной тунике пристроился у подножия статуи и играл на свирели. Жалостливая мелодия порой перекрывала гул толпы. Никто не бросил странному музыканту ни асса.
Император остановил своего вороного жеребца возле музыканта и швырнул золотой. Юноша поймал монету на лету и, привстав, поклонился. Император двинулся дальше. А песня свирели преследовала их до самых дверей виллы, где остановился Деций. Уличный шум проникал во внутренний дворик, узкий и слишком длинный, вызывающий у человека, привыкшего к совершенству формы, глухое раздражение. Фонтан посреди двора бездействовал, а бассейн был пуст. Деций, стоя на узком, выложенным красноватым камнем бортике, разглядывал плиты на дне.
«Римляне обречены, но я должен их спасти. От готов. От болезней. От внутренних распрей. И от прочих бед. Но прежде от них самих…» – Деций ощущал себя Атлантом, держащим небо, которое вот-вот рухнет. Рухнет не потому, что слишком тяжело для его плеч, а потому, что оно хрупким стеклом треснуло сразу в нескольких местах. Император поднял голову. Прямоугольник неба, висевший над перистилем, напоминал серебро, – давно нечищеное, серое. Но блеск еще угадывался.
То и дело начинал идти дождь, но тут же переставал. Лужицы мутной воды то появлялись на дне бассейна, то вновь исчезали, просачиваясь меж камнями. Рим – такой же опустевший бассейн. Он еще может хранить воду, но фонтан бездействует, и лишь случайные дождевые капли падают на камни, даруя передышку.
Внутренние распри раздирают Рим. Внешние враги с волчьей жадностью впиваются зубами в беззащитное тело богатейшей страны. Страны, потерявшей волю к жизни. Люди не могут спасти Рим. Уже не могут. Это под силу лишь богам».
– Очень похоже на Деция, – перебил гость. – Он любил пышные фразы. Что дальше?
– Ничего. – Фабия отложила страницы.
– Ты стучишь на машинке с утра до вечера, а написала одну ничего не значащую сценку. А то, что я надиктовал тебе?! Ведь я подробно рассказал все, как было!
– Остальное мне кажется неубедительным. Я стараюсь. Но ничего не выходит. Почему-то твои слова не похожи на правду. Извини.
– Я один знаю точно, как была спасена Империя. А ты не хочешь слушать!
– Признаться, меня тянет написать нечто фантастическое, – очень тихо сказала Фабия. – Изобразить успех готов, разграбление Нижней Мезии и Фракии, гибель Деция…
– Остановись! – испуганно выкрикнул гость. – Никогда не шути с подобным. Надеюсь, ты не написала этот абсурд на бумаге.
– О нет! – покачала головой Фабия. Так спешно, что седая прядь отделилась от ее аккуратной прически и повисла надо лбом, придавая лицу печальное и растерянное выражение. – Главное – это мечта Империи. Ты должен рассказать мне об этом, если вызвался диктовать. А если нет, я и сама управлюсь.
– Мечта Империи, – задумчиво повторил гость. – Что ты вообще знаешь об этом, Фабия?
– Об этом говорят все и постоянно.
– Что толку болтать, не зная сути?
– Так открой мне ее.
– Нет.
– Зачем же ты пришел?
– Чтобы ты написала библион. Он очень важен. – Гений помолчал и добавил почти неслышно. – Для меня.
VI
Небо было усыпано крупными звездами. На его фоне Небесный дворец казался синим мерцающим облаком. Меркурий сидел на ступенях Небесного дворца и смотрел вниз. Захватывающее зрелище. С такой высоты Рим напоминал сверкающий драгоценный камень. Внизу плескалось Внутреннее море. На африканском берегу сверкал золотыми огнями Карфаген. Веселилась и сходила с ума Александрия, и Антиохия подпирала вечернее небо стеклянными небоскребами. Сотни и сотни огней бесчисленных городов блестели вдоль побережья золотыми искрами.
В последнее время Меркурий все реже появлялся в Небесном дворце, все больше затягивала его земная жизнь, все интереснее становились игры людей. Особенно одна под названием: «Рост капитала». Меркурий понимал, что его поведение мелочно для небожителя, но ничего не мог с собой поделать. Игры людей захватывали куда сильнее божественных забав.
Налюбовавшись землей с высоты, бог торговцев и жуликов подошел к золотым дверям, и те бесшумно отворились. Перед Меркурием уходил вдаль огромный атрий. С наступлением темноты стены и пол начали светиться синеватым светом. Меркурий не удержался и топнул по голубым плитам. В ответ послышался металлический гул небесной тверди.
Множество дверей, что выходили в атрий, выглядели совершенно одинаково. Из одной вышла пышнотелая жгучая брюнетка в тунике из голубого шелка. Увидев Меркурия, богиня остановилась и одарила бога игривым взглядом. На плече брюнетка держала амфору. Меркурий потянул ноздрями воздух. Амброзия! Каждый, кто попадал в Небесный дворец, сразу чувствовал этот ни с чем не сравнимый запах, аромат пищи богов, дарующей бессмертие. Меркурий хотел поначалу последовать за смазливой богинькой, имя которой он позабыл, но решил повременить – в Небесном дворце его ждало одно дело, куда более важное, чем прием божественной пищи.
Бог торговцев, жуликов и путей сообщения отыскал нужную дверь и предусмотрительно постучал.
– Да! – донесся изнутри хриплый голос. – Это ты, Купидон?! Я же сказал: убирайся, чтобы я тебя не видел! Ты уже трижды стрелял в меня, и каждый раз вместо сердца попадал в яйца. А это гораздо болезненней.
– Нет, это не Купидон, – засмеялся Меркурий и вошел.
На просторном ложе развалился здоровенный детина в красной тунике. У него были черные волосы и коротенькая борода, мясистый нос и толстые губы. Лежащий держал в руке бокал, а сидящая на корточках подле ложа красавица массировала ему ступни. Одна нога Вулкана была заметно короче другой и сильно искривлена – падать с Олимпа было высоко. Две женские статуи из золота, сделанные так искусно, что казались живыми, стояли подле ложа. Когда небожитель желал выпить, одна из статуй тут же наклонялась и наполняла кубок.
– Приветствую тебя, Вулкан! – сказал Меркурий.
Божественный собрат не особенно обрадовался визитеру.
– У тебя ко мне дело, или пришел потрепаться? – нахмурился Вулкан.
– То, что я узнал, заинтересует тебя как куратора рудников.
Вулкан презрительно фыркнул:
– Меня ничто не интересует. Кроме того, с кем сегодня спит Венера. Ты случайно этого не знаешь?
Венера! Рогоносца волнует лишь его блудливая женушка. Наверняка с утра мастерил сто первую ловушку, чтобы поймать очередного любовника в кровати богини любви. И что только боги и смертные находят в этой красотке? Почему Марс бегает с перекошенным лицом по бесконечным галереям Небесного дворца и неустанно повторяет: «Венера! Венера!» Биржевые операции куда интереснее самых головокружительных любовных интриг. Меркурий тоже побывал в объятиях Венеры, но в обращении с женщинами был практичен и предпочитал являться к ним в образе козла.
– То, что я узнал, как мне кажется, представляет угрозу, – заявил Меркурий.
– Слушай, мне надоели эти разговоры об угрозах. Сегодня Аполлон устроил катастрофу еще для двух глупцов, построивших летательный аппарат. Разве не сказано в законах Второго тысячелетия, что воздух для людей запретен? Сказано. Нет, все лезут… Допрыгаются. Я правильно говорю, Аглая? – Красавица-грация кивнула. – Вот если бы ты знал, с кем спит моя милая женушка, или донес Юноне, куда сегодня отправился Юпитер в образе быка! В Небесном дворце всех интересуют только сплетни. Кстати, ты принес новый номер «Девочек Субуры»? – Меркурий отрицательно покачал головой. – Жаль. Я их очень люблю и храню некоторые номера. Особенно мне понравился последний. Аглая, – обратился он к грации. – Ну-ка достань мне этот вестник.
Аглая заглянула сначала под ложе, потом под изящный бронзовый стол на одной ножке.
– Куда-то исчез, – сказала она.
– Это Марс, проходимец, заходил, якобы для того, чтобы попросить выковать ему новый панцирь, а сам стащил моих обожаемых «Девочек»…