Долгая помолвка

Захир наконец-то посмотрел на бывшую любовницу, и Анджела вздрогнула. Не хотела бы она, чтобы он так смотрел на нее. Никогда.
– Не думаю, что ты не знала о махинациях своего братца. Он слишком глуп для того, чтобы выбрать Анджелу в качестве объекта шантажа.
Эльза побледнела.
– Если он скажет, что ты его соучастница, жди дальнейших разбирательств.
– Но ты не сделаешь этого, – запротестовала Эльза. – Я принесла тебе снимки.
– Спасибо. Эти фотографии, а также электронные носители будут использованы как улики в деле твоего брата.
Эльза была потрясена:
– Но это нечестно.
Анджела недоумевала: почему эта женщина не поняла ход мыслей Захира?
– А ты считаешь, что шантаж – это честно? – спросил он, и по тону Захира можно было догадаться, что мнение Эльзы его мало волнует.
– Но ты обещал, что не будешь преследовать меня в судебном порядке, если я прекращу шантаж.
С невозмутимым видом Захир ответил:
– Это было тогда, когда я считал, что именно ты шантажируешь меня.
Захир не смог бы отправить Эльзу в тюрьму. Ее брат – другое дело. Ганс Бош использовал в своих грязных целях любовную связь своей сестры и, по мнению Захира, заслуживал наказания.
– Но Ганс больше ничего не сделает.
– Неужели?
– Конечно.
Захир внимательно взглянул на Эльзу, будто оценивая правдивость ее слов:
– Тогда объясни, кто написал письмо отцу Анджелы на прошлой неделе.
– Моему отцу?! – воскликнула потрясенная Анджела, а рот Эльзы открылся и закрылся, будто у карпа, вытащенного из воды.
Захир повернулся к Анджеле:
– Да. Кемаль немедленно сообщил об этом мне.
– О, прекрати занудствовать. – Эльза нахмурилась. – Ты выставляешь Ганса каким-то преступником, а он всего лишь пробует найти свою удачу.
– Я не сказал, что это Ганс.
Эльза судорожно глотнула воздух:
– Ах вот как! Ты уловками заставил меня назвать имя моего брата и предоставить доказательства против него.
– Ты хочешь сама оказаться в суде в качестве обвиняемой? – спросил Захир. Тон его был безжалостным.
Эльза побледнела, и руки ее затряслись, когда она подняла бокал с белым вином. Сделав глоток, она сказала:
– Нет.
– Я тоже так думаю.
– Но я могу рассказать обо всем бульварным газетенкам.
– Ты вложила все деньги в свою фирму. И не сможешь со мной расплатиться.
– Если ты предъявишь мне иск, история нашего любовного романа будет напечатана во всех таблоидах мира.
– Я опубликовал официальное заявление о том, что у нас с тобой была связь, о которой я глубоко сожалею, а также о том, что твой брат предстанет перед судом за шантаж.
Слова Захира были обращены к Эльзе, но смотрел он на Анджелу, будто ее реакция была для него важнее всего.
И снова Эльза открыла рот, как вытащенная из воды рыба, но на этот раз она выглядела совсем не привлекательно.
– Я… Захир повернулся к ней:
– Поэтому ты поступишь разумно и не будешь распространяться о нас в СМИ. Или тебе придется заплатить за свои злобные высказывания точно так же, как твоему брату.
– Но ведь это всего лишь высказывания.
Захир протянул руку Анджеле:
– Пойдем.
Анджела встала. У нее по-прежнему было очень много вопросов к Захиру, но она решила подождать, пока они окажутся наедине. Перед тем как уйти, она повернулась к Эльзе:
– У вас есть выбор.
Эльза промолчала в ответ, но кивнула, будто приглашая Анджелу продолжать.
– Захир простил вам предательство. Не советую видеть в нем врага.
– Но разве он мне не враг?
– Если бы он им был, то вы летели бы сейчас в Зохра вместе с Гансом.
– Он мой брат.
– Я понимаю это, но он нарушил закон, и, смею предположить, не в первый раз.
Эльза вздрогнула, и это был признак того, что догадка Анджелы оказалась правильной.
– Но заплатить за это ему придется впервые, – продолжала Анджела. – Хотите – верьте, хотите – нет, но Захир делает благо для Ганса.
– Почему вы так решили?
– Если ваш брат попытается шантажировать еще кого-нибудь, тот человек может использовать незаконные методы, чтобы наказать его, а это гораздо хуже, чем несколько лет, проведенные в тюрьме.
– Но тюрьма в Зохра.
– Уверяю вас, это не преисподняя. Обычная тюрьма. Заключенного могут посещать члены семьи, а стражники там неподкупные, в отличие от тюремной охраны в самых развитых странах.
Глаза Эльзы наполнились слезами, но она кивнула:
– Я не глупа. И я не отправлюсь к журналистам с рассказом о том, что было между мной и Захиром.
– Я ценю это, – произнесла Анджела.
– Он всегда принадлежал вам.
– Я недавно это поняла.
– А я считала, что имею право на личное счастье. – Эльза назвала имя мужчины, с которым она изменила Захиру.
– Да, имеешь, – согласился Захир. – И мы тоже.
– Может ли Ганс отсидеть срок в немецкой тюрьме? – спросила Эльза. – По крайней мере, я смогу часто навещать его.
Захир ничего не ответил, но Анджела взглянула на Эльзу так, будто говорила: обсуди с ним этот вопрос позже, в личном разговоре. Эльза поняла ее.
Официант принес Анджеле салат, когда она вместе с Захиром вставала из-за стола. Захир велел смущенному сотруднику ресторана доставить блюдо в его номер.
 * * * 
Ни Захир, ни Анджела не проронили ни слова в лифте, поднимавшемся на верхний этаж. Когда они оказались в его номере, он глубоко вздохнул, но по-прежнему молчал.
– Тебя волнуют государственные вопросы? – не выдержала Анджела.
– Нет, меня волнуют другие проблемы. – Захир словно чего-то ждал.
Может быть, взрыва эмоций? Но состояние Анджелы было таково, что она совсем не хотела взрываться.
– У тебя запланированы еще какие-то дела? – спросила она.
Нет.
– Может быть, пойдешь со мной на показы Недели моды?
– Нет. И я предпочел бы, чтобы ты тоже не ходила туда.
– Почему?
– Ты знаешь почему.
– Объясни.
– Нам надо поговорить.
– О чем?
– О том, что произошло в ресторане, черт возьми!
Захир редко ругался в ее присутствии. Анджела поняла: он расстроен.
– О чем конкретно ты хочешь поговорить?
– Ты застала меня с моей бывшей любовницей.
– Вы встретились, чтобы обсудить судьбу ее брата. Ему грозит суд и тюрьма.
– Я должен был заранее рассказать тебе об этой встрече. И так было бы правильно. И конечно же ты разозлилась оттого, что я не сообщил тебе о попытке шантажировать твоего отца.
– Нисколько. – Анджела помотала головой. – Нет, я не разозлилась.
Захир открыл рот, затем снова закрыл его, не сказав ни слова.
– Ты хочешь уберечь меня от волнений, потому что я беременна?
– Не могу поручиться, что вел бы себя по-другому, если бы ты не была беременна, – признался он.
– Я поняла это.
– Правда?
– Я люблю тебя, Захир. А это означает, что я люблю не только те стороны твоего характера, которые мне нравятся. Я знаю, что ты смотришь на мир сквозь призму ответственности, которая лежит на твоих плечах. Ты защищаешь свою семью, защищаешь свой народ, защищаешь меня. Это свойство заложено в тебе генетически, оно в твоей крови.
– Это беспокоит тебя?
– Я не могу обещать, что не буду обижаться на тебя, но, честно говоря, во мне пробуждается ощущение того, что меня оберегают. Защищают. Окружают заботой.
– Я действительно забочусь о тебе.
– Я верю.
– Правда?
Анджела улыбнулась, кивнула:
– Да.
– Я не хочу, чтобы ты еще хоть раз испытала стресс.
– Я поняла.
– Действительно?
– Да. И я постараюсь сделать то же для тебя.
Впервые ей удалось разобрать, что выражает обычно невозмутимое лицо ее любимого мирового лидера. Невероятный шок с оттенком недоверия.
Анджела рассмеялась:
– Разве твоя мать не защищала твоего отца от стресса, когда это было в ее силах?
– Да, но…
– Никаких но, мы защищаем друг друга.