Наемник

Все вскочили на ноги и начали переодеваться; пятеро остальных парней не стали скрывать своего неудовольствия. Рэпп ничего не отвечал, а Виктор, казалось, получал удовольствие от происходящего. Теперь он начал провоцировать остальных, предлагая им бросить ему вызов – как только они отрастят для этого яйца. Рэпп надел кроссовки и побежал к двери. Он первым встал в строй, и, пока ждал остальных, ему пришло в голову, что здесь что-то не так. Если программа настолько засекречена и элитарна, то что здесь делает такой болтун, как Виктор?
 
Глава 7
 
Лагерь Перри, Вирджиния
На следующий день Том Льюис принял звонок по защищенной линии, терпеливо выслушав мужчину, находившегося на противоположном конце, который сообщил о встрече в Вашингтоне, округ Колумбия. Любому человеку, способному преодолеть систему безопасности, в том числе и людям из Лэнгли, разговор показался бы самым обычным и не вызвал ни малейших подозрений. Однако в третьем предложении было использовано наречие, которое заставило Льюиса поднять правую бровь на четверть дюйма. Он поблагодарил мужчину и сказал, что они поговорят на завтрашней встрече.
Клинический психолог задумчиво положил трубку на рычаг и постучал ручкой по дешевому настольному покрытию. Все в кабинете было дешевым – стандартная офисная мебель, какую каждый год закупает оптом федеральное правительство. Письменный стол, книжные полки и шкаф из одинакового материала, покрытого тонкой однослойной фанерой, которая должна была походить на дерево, но поверить в это никак не удавалось. Стулья из черного пластика с сиденьями, обитыми грубым материалом, за девять месяцев выводившим из строя любые брюки. Льюиса поражало, какой вездесущей стала такая мебель в Вашингтоне, что, в свою очередь, привело его к выводу, что офисы производителя стандартной мебели почти наверняка располагались в родном округе председателя комиссии Палаты представителей по бюджетным ассигнованиям.
Льюис испытывал отвращение к такой бездарной работе, однако не пытался хоть как-то изменить свой офис. Его личный кабинет находился в о́круге, и каждый квадратный дюйм был обставлен с предельной тщательностью. Льюис столько брал за свою терапию, что мог позволить себе любые затраты – более того, клиенты ничего другого и не ждали. За короткий промежуток времени он сумел создать очень выгодную практику.
Список его пациентов практически совпадал со списком самых значительных фигур вашингтонской элиты. Лоббисты, адвокаты и генеральные директора составляли большинство. Он лечил лишь маленькую группу политиков, но среди его пациентов имелась дюжина женщин, чьими мужьями были могущественные сенаторы и конгрессмены. Они посещали его еженедельно и делились всеми своими проблемами. Если б он был неразборчивым в средствах, то мог бы использовать эту информацию в своих целях, но Льюис никогда о таком даже не думал.
Тридцатишестилетний психолог любил и хорошо знал свою работу. Он прослушал курс экономики и математики в колледже Помона и имел ученую степень по клинической психологии Пенсильванского университета. Обучение в университете оплатило правительство, поэтому после окончания ему пришлось четыре года отслужить в армии. Именно армейская служба помогла Льюису добиться нынешнего положения. Тогда он сидел в дрянном кабинете без окон на военной базе, о существовании которой знали лишь немногие. Вскоре выяснилось, что у него есть талант по определению психической неполноценности, что сильно заинтересовало одного адмирала и пару полковников из Форт-Брэгга. Он провел три года, помогая Объединенному командованию специальных операций ужесточить процесс отбора и развить новую систему теории игр.
Льюис собрался с мыслями, чтобы оценить, какое влияние окажет этот звонок на его сегодняшний вечер. В лагере имелись квартиры для несемейных служащих и самых разных консультантов, регулярно возвращавшихся в округ Колумбия. Когда появлялась новая группа, Льюис обычно оставался на одну или две ночи в неделю, чтобы иметь возможность наблюдать за тем, как они взаимодействуют. Он планировал провести там вечер вместе с рекрутом, который вызывал опасения, но телефонный звонок показал, что ситуация требует его срочного присутствия.
Льюис посмотрел на свои американские военные часы «Элджин А-11» времен Второй мировой войны. Три года назад их подарил ему умирающий отец. Льюис заменил потертый ремешок и привел часы в идеальный порядок. Они показывали четырнадцать минут восьмого. У него на столе не осталось ничего срочного; кроме того, выдался превосходный вечер для того, чтобы проехаться по свободной дороге и немного отвлечься. Психолог взял два досье и развернул свой стул так, чтобы оказаться лицом к открытому металлическому сейфу. Затем поставил папки на соответствующие места, закрыл сейф и повернул циферблат. Он не стал запирать кабинет, потому что защиты требовало только содержимое сейфа.
Его мотоцикл был припаркован рядом с входом в здание. Льюис снял спортивный пиджак и галстук, аккуратно сложил их, спрятал в специальную сумку «БМВ 1200» и вытащил кожаную куртку и пару чапов [5]. Он никогда не ездил на мотоцикле без них, даже если температура воздуха переваливала за тридцать градусов, – в его сознании навсегда запечатлелись травмы, которые получил его друг, когда упал с мотоцикла одним жарким калифорнийским днем. Затем он надел серый шлем. Мотоцикл ожил, и Льюис сел в седло. Через шестьдесят секунд он прикоснулся к визиру шлема, приветствуя часового у ворот, и умчался прочь. А еще через минуту въехал на пандус автострады 64 и повернул на север. Вся поездка займет немногим больше часа, и Льюиса это вполне устраивало.
Никаких телефонных звонков, никто не стучит в дверь, чтобы вывалить на него свои проблемы. С каждым днем Льюису становилось все труднее находить время, чтобы очистить свой разум и сосредоточиться на предстоящей работе. На большом зеленом плакате было написано, сколько еще миль нужно проехать, чтобы добраться до Ричмонда, но он уже погрузился в размышления о новом рекруте. Именно по этой причине она ему позвонила. Льюис установил стабилизатор скорости на семьдесят миль в час, поудобнее устроился на сиденье, проверил зеркала – и задумался о том, сколько времени он потратил на этого кандидата. За два года, что Льюис работал над программой, он впервые столкнулся с человеком, который идеально подходил по всем параметрам. Психолог свернул, задавая себе вопрос: какова вероятность того, что Харли сразу выгонит его вон? К несчастью, он слишком хорошо знал ответ – Стэн поступал так уже не один раз.
 
Глава 8
 
Озеро Анна, Вирджиния
Ночь выдалась безлунной, и, чтобы не привлекать насекомых, выключили почти все освещение. Новобранцы только что завершили кросс, после чего сделали еще по сотне подтягиваний и несколько упражнений, направленных на то, чтобы нагрузить те мышцы, которые использовались меньше всего, а также заставить хотя бы некоторых из них выйти из программы и дать остальным возможность перейти к более серьезным вещам. К несчастью, все семеро возвращались в амбар, сильно напоминая коров, которые весь день провели на пастбище. Их головы были опущены, движения стали замедленными, поступь – неуверенной, однако споры прекратились. Теперь они могли думать только о том, как бы добраться до коек.
Харли сделал глоток виски и оглядел лужайку. Несмотря на то что это была седьмая порция виски за последние три часа, он не опьянел. Когда дело доходило до выпивки и многих других вещей, Харли обладал выносливостью человека в три раза крупнее него. Однако сегодня его обычная неколебимая уверенность слегка пошатнулась. Он ощущал неприятные сомнения, которые являлись обычным делом для среднего человека, но для такого упрямого и решительного – случай редкий.
Синяк под глазом и пульсирующая головная боль представляли собой не более чем надоедливые физические неудобства. Еще несколько стаканов «Мейкерс марк», и они окончательно притупятся. Проблема была в голове – трещина в психике привела его в редко посещаемое, но становящееся все более знакомым место. И это грызло его сознание, пыталось пробраться еще глубже и сбить с ног. Тому имелись все признаки: стеснение в груди, учащенное дыхание, внезапное желание убраться отсюда куда-нибудь подальше, все равно куда. Для человека, который привык все держать под контролем, едва ли не самые неприятные ощущения из всех возможных. Он предпочел бы получить несколько ударов по голове и потерять сознание, чем сражаться с такой дрянью.