Общая теория управления

Однако и здесь мы видим, что эти исследователи при рассмотрении понятия организации ставят во главу угла структурную организованность систем, прежде всего – социальных, их упорядоченность и направленность. Они уходят от собственного смысла понятия организации:
– как организационного действия, акта управления.
А на наш взгляд, необходимо выделять именно его, в первую очередь, и добавлять к нему ещё только три общепринятых смысла понятия организации:
– как структуры, внутреннего «устройства» системы (организованность в смысле упорядоченности);
– как функции, внешней направленности системы (учреждение, институт, организованность в смысле направленности);
– коллектива, целенаправленной группы людей (социальная система).
Таким образом, есть только четыре смысла понятия «организация» – управляющее действие, структура, институциональная функция и коллектив.
Из них только «действие» является его собственным, узким смыслом. Все остальные смыслы имеют свои собственные терминологические названия, более точные для них, чем термин «организация» – одноименные, по сути (структура, учреждение, коллектив). Тем не менее, они вытесняют первичный смысл организации как единичного акта управления, делают управление лишь частью, аспектом социальных организованностей, организаций. А в рамках специально-научной общей теории управления только он и должен лежать в основе определения сущности категории управления как процесса организации.
Ценным в теории организаций представляется и то положение, что под объектами управления понимают не столько управление непосредственно людьми или техникой, сколько управление их взаимодействием, деятельностью: операциями и отношениями, ситуациями, процессами, проектами и даже системами.
Но мир состоит не только из социальной сферы, а из нескольких взаимосвязанных сфер: неживая природа, растительный и животный мир, человеческое общество, познание (мышление) и деятельность, техника и т. д. Неживая природа подчинена законам физики и химии, живая – биологическим законам размножения и наследственности, инстинктам самосохранения, продолжения рода и сохранения вида.
Поэтому необходим еще более общий взгляд на управление, согласно которому раз в природе есть состояния организованности, следовательно, должен быть и процесс организации – управление, пусть и стихийное. Насколько «сознательное» – не предмет этой работы. Во всех состояниях автоматического управления, которые мы называем самоорганизацией, есть что-то общее. На этом выросла кибернетика и синергетика. Следовательно, существуют общие черты во всех процессах организации такой самоорганизованности объектов различной природы.
Процесс организации – сущность и предельно обобщенный предмет управления
В любом процессе управления наличествуют субъект и объект управления, организационные действия субъекта управления («управляющее воздействие») и организационные формы объекта управления, по изменениям в которых («обратная связь») субъект корректирует свои дальнейшие действия.
Понятно, что элемент управления (субъект) в любой системе, будучи связан с внешней окружающей средой, должен быть более сложен, разнообразен, чем все остальные элементы управляемой системы, чтобы непрерывно и оперативно согласовывать все внутренние противоречия и изменения в ней в соответствии с изменениями во внешней среде.
Здесь следует предостеречь от смешения понятий «управление взаимодействием» и «взаимодействие». Взаимодействие существует как внутри системы (между элементами), так и вовне (между системами). А управление системы находится внутри системы, даже когда управляет взаимодействием между системами. Получается, не только внешнее воздействие, но и взаимодействие («связь», «обусловленность», «детерминация»), нельзя отождествлять с собственно управлением. Управление всегда идёт изнутри системы и всегда информационно по своей коммуникационной природе.
В этом смысле к управлению как внутренней функции и элементу системы неприложимо кибернетическое определение управления как «воздействия на систему с целью изменения её состояния», несмотря на всю очевидность и удобство этого определения. Это ведёт к подмене понятия управления понятием внешнего воздействия и/или взаимодействия с окружающей средой, и вводит всех в заблуждение, порою – трагическое, относительно статуса и роли управления в мире.
Системы более высокого или широкого порядка не столько управляют своими элементами, сколько определяют их. В этом смысле управление является всегда «самоуправлением» и играет подчинённую роль относительно системы, главенствуя над остальными элементами этой системы. Иной подход ведет к превращению элемента управления из органичной подсистемы в обособленную «надсистему». Тогда управление перестаёт быть функциональным, и система деградирует вплоть до потери ею целостности и исчезновения.
В определении управления как «воздействии на систему с целью изменения её состояния», кроме того, акцент сделан на изменении, а не на согласовании, и управление понимается, прежде всего, как изменяющее воздействие, а не упорядочивающее.
Разумеется, именно управление полагает цели системы как желаемые результаты изменений, воображая преобразования действительности, но изменения являются объектом управления, а не результатом. Результатом управления может быть только целенаправленность изменений. Постоянные изменения как движение внутри и вне системы существуют независимо от управления, реагируют на управляющие воздействия порою в неожидаемых направлениях и должны быть упорядочены в результате управления, чтобы быть согласованными между собой при достижении целей системы.
Налицо снова подчинённая роль управления, обслуживающая цели системы, информация о которых, как правило, доступна управлению системы не полностью, вследствие чего управление вынуждено познавать содержание собственной системы и осознавать её сущность, миссию и цели.
В данном случае важно постулировать ограниченность возможностей сознательного, произвольного управления закономерностями движения и взаимодействия, обмена и накопления информации. Управление может генерировать направленные изменения только в случае их соответствия объективным законам развития. То есть изменения порождаются не целями управления, а объективными законами мироздания как принципами системного накопления информации. Можно даже сказать, что если бы сознание считалось свойством не только социальных, но и всех систем, то объективные законы развития можно было бы назвать истинными субъектами управления.
А пока мы можем лишь констатировать, что в развитии мира помимо объективного творчества законов природы, воздействующих на системы, участвует также и субъективное творчество субъектов управления в самих системах, реагирующих на объективные воздействия внутренних и внешних факторов окружающей среды. В этом смысле развитие есть продукт не только естественной эволюции событий, но и направляющего их информационно-коммуникационного («искусственно-технического») организующего действия внутрисистемных субъектов и/или устройств управления.
Смешение понятия управления как внутрисистемного процесса организации с понятиями внешнего «воздействия на систему» и «взаимодействия систем», включающих одна другую по «принципу матрёшки», связано с доминированием в науке управления кибернетического представления об управлении как замкнутом контуре связи между управляющей и управляемой системами. Этот подход оправдан в технических и биологических системах, требующих автоматического устройства управления по принципу «обратной связи», но не учитывает специфики социальных систем.
Но если вернуться к определению всеобщей сущности категории управления, то, как уже упоминалось, весь мир представляется устроенным по принципу взаимодействия и обмена информацией между прямым и обратным действием. После получения обратной связи любой системе необходимо её учесть и «устроить» достижение своей цели посредством согласования изменений в условиях своей внутренней и внешней среды.