Жаркая осень 1904 года
Дружный гул голосов подтвердил мне, что господам офицерам все понятно. Теперь оставалось только начать и кончить. Начать – это принять пополнение, в том числе и офицерское, которое даже близко незнакомо с тактикой морской пехоты. А кончить – это наилучшим образом использовать текущую военно-политическую конфигурацию для как можно более полной подготовки армии и промышленности России к грядущей мировой войне, которая неизбежна, в отличие от некоторых других ожидаемых конфликтов. Британия, Германия и Франция уже почувствовали, что им стало тесно на земном шаре, и они готовятся сцепиться в ожесточенной схватке за передел мира. Нам же надо сделать так, чтобы Россия вступила в эту войну как можно позже и на правильной стороне, а самое главное – победила в ней с минимальными потерями.
28 (15) августа 1904 года.
Санкт-Петербург. Зимний дворец.
Готическая библиотека.
Глава ГУГБ Тамбовцев Александр Васильевич
Император Михаил сегодня пригласил меня к себе для того, чтобы побеседовать на одну деликатную тему – как соорудить очередную гадость нашим «заклятым друзьям» с одного туманного острова. Похоже, что Михаил Александрович никак не может простить джентльменам ни гибели своего старшего брата, ни покушения на свою жизнь. Несмотря на то что с помощью адмирала Ларионова ему удалось установить более-менее доверительные отношения с британским монархом, найти общий язык с тамошним истеблишментом Михаилу вряд ли удастся. Сэры, пэры и прочие лорды, скорее по привычке, чем по прямой необходимости, будут продолжать строить козни против России, а потому нужно создать им хлопоты побольше, чтобы у них было как можно меньше времени и сил для того, чтобы вредить нам. Пусть лучше они тушат пожар в своем доме, вместо того чтобы разжигать его в чужом.
Месяца два назад у нас в Питере гостил Христиан Девет – бывший главнокомандующий бурскими войсками. С ним для начала побеседовали Нина Викторовна Антонова и Мехмед Ибрагимович Османов. Потом и я приватно переговорил с этим замечательным человеком, который попортил немало крови британцам, а сейчас искал возможность продолжить это полезное занятие уже с нашей помощью. Работа по Южной Африке продолжается, и, как сообщил мне Мехмед Ибрагимович, достаточно успешно.
Были у нас и «индийские гости», которые проводили в Петербурге осторожный зондаж нашей позиции в отношении этой британской колонии. Приезжих с берегов Ганга встретили приветливо, но, поскольку люди эти были не полномочны принимать какие-либо конкретные решения, все ограничилось общими рассуждениями и обещаниями при приезде в Россию тех, чье имя в Индии достаточно весомо, продолжить переговоры.
Но, помимо этой «жемчужины в британской короне», у Англии была и своего рода «внутренняя колония», в которой джентльмены быстро забывали о том, что они джентльмены. Речь идет об Ирландии. Население «Зеленого острова» было завоевано много столетий назад, причем те зверства, которые творили там англичане, иначе как геноцидом не назовешь. Только при Кромвеле была уничтожена треть населения Ирландии. Ирландские католики были на своей земле людьми даже не второго, а, пожалуй, третьего сорта. От нужды и голода они десятками тысяч бежали в другие страны, в основном в Североамериканские Соединенные Штаты, где уже образовалась немалая ирландская колония, задолго до сицилийцев сумевшая создать свою собственную этническую ОПГ.
Ирландцы не раз поднимали восстания, которые британцы подавляли с чудовищной жестокостью. Лондон же не желал предоставить ирландцам хотя бы эфемерное самоуправление. Невозможность отстаивать публично, в рамках закона свои права, заставляла ирландцев создавать разные тайные общества, цель которых была одна – добиться свободы для своей страны. Учитывая близость Ирландии к Британии – это не Южная Африка или Индия, находящаяся за тридевять земель от Туманного Альбиона, протестное движение ирландцев представляло для нас очень большой интерес. Тем более что имевшийся в нашем распоряжении опыт Ирландской Республиканской армии говорил о том, что ирландское сопротивление – это довольно эффективный метод укрощения британского колониализма.
Император встретил меня радушно, пригласил присесть и немного обождать – он заканчивал писать какое-то важное послание. Потом, поговорив немного о том о сем, мы перешли к тому, ради чего он меня и пригласил.
– Скажите, Александр Васильевич, как в вашей истории Ирландия стала свободной? И когда это произошло?
Я задумался. Если начать пересказывать все перипетии борьбы ирландцев за свободу, то сие занятие займет немало времени. Потому, сообщив в общих чертах о том, что произошло в 1916 году (Пасхальное восстание), 1921 году (Ирландия, потеряв шесть северных графств, стала доминионом Британии) и 1949 году, когда страна обрела полную независимость, я снова вернулся к нынешним временам и постарался дать, по возможности, полный расклад политических сил в Ирландии.
– После провала в Лондоне билля о Гомруле, – сказал я, – закона о создании в Ирландии местного самоуправления – хотя и ублюдочного, но все же парламента, – борцы за свободу Ирландии сменили тактику. Они создали так называемую Гэльскую лигу, которая официально занималась возрождением кельтско-ирландской культуры. Были созданы школа по изучению гэльского языка, народных танцев, изучалась история Ирландии, словом, делалось все, чтобы народ сохранил свою самобытность и не был ассимилирован англичанами. В этой лиге подрастали будущие лидеры, которые создадут первую ирландскую политическую партию «Шин Фейн» и впоследствии примут участие в Пасхальном восстании.
– Понятно, – задумчиво произнес Михаил. – Значит ли это, что надо будет как-то наладить связь с этими будущими лидерами? Естественно, не афишируя, что наши эмиссары представляют официальные структуры Российской империи.
– А вот это делать пока не стоит, – я хитро улыбнулся и посмотрел на императора. – Стоит применить методы подрывной работы наших британских оппонентов.
– Интересно, интересно, – Михаил подался вперед, с любопытством посмотрев на меня. – Расскажите мне – что вы там придумали в своих застенках?
– Одним из лидеров национального движения Ирландии считается некий Джеймс Коннолли, – сказал я. – Он родился в 1868 году в Эдинбурге. В настоящее время он находится в эмиграции в САСШ, где ведет социалистическую пропаганду среди американских рабочих. В будущем году Коннолли станет одним из создателей революционно-синдикалистского профсоюза «Индустриальные рабочие мира». Он марксист, и по своим взглядам достаточно близок нашим друзьям – Владимиру Ильичу и Иосифу Виссарионовичу.
– Ага, я, кажется, понял вашу мысль, Александр Васильевич, – Михаил хитро улыбнулся. – Вы хотите бить врага его же оружием?
– Именно так, ваше величество, именно так, – кивнул я. – Надо будет переговорить с Владимиром Ильичом – у него остались неплохие связи с зарубежными марксистами, и направить человека, заслуживающего доверие, в САСШ. Пусть он там найдет Джеймса Коннолли и предложит ему вернуться в Ирландию, для того чтобы продолжить там борьбу за освобождение своей страны.
– А хватит ли, – поинтересовался император, – у этого самого Коннолли храбрости и решительности для того, чтобы, в случае чего, подняться с оружием в руках против британского владычества? Ведь, как я понял, марксисты больше любят тихую парламентскую говорильню…
– У Джеймса Коннолли храбрости и решительности в достаточном количестве, – ответил я. – В нашей истории в 1910 году он вернется в Ирландию и создаст там ирландскую Лейбористскую партию. Для вооруженной борьбы с англичанами он организует Ирландскую гражданскую армию – полувоенную организацию, призванную защитить рабочих в случае физических столкновений с полицией, охраной, нанятой владельцами предприятий, или армией. В апреле 1916 года, во время Пасхальной недели, он и еще несколько ирландских организаций, выступавших против англичан, поднимут в Дублине вооруженное восстание. Они провозгласят независимую Ирландскую республику, но сумеют продержаться всего лишь неделю. Против восставших британцы бросили шестнадцатитысячный корпус, поддерживаемый артиллерией и броневиками. В реку Лиффи, впадающую в Дублинский залив, вошла канонерская лодка «Хельга», которая огнем своих орудий станет громить католические кварталы города. Восстание утопили в крови. Тяжело раненный Джеймс Коннолли был захвачен в плен англичанами и приговорен к смертной казни. На место экзекуции его принесли на носилках. Он не мог стоять на ногах, и перед тем, как его расстрелять, англичане усадили его на стул.