Слезы луны

Глаза Кэррика запылали синим огнем.
– Трижды любовь встретит любовь. И одна любовь уже принята.
Шон вскочил, сжав кулаки.
– Ты говоришь об Эйдане и Джуд? Ублюдок, ты утверждаешь, что наложил на них заклятие?
Глаза Кэррика вспыхнули, прогремел гром.
– Какой же ты глупец! Любовные заговоры – женские выдумки. Невозможно заколдовать сердце, ибо оно сильнее любого заклятья. Вожделение можно наслать взмахом ресниц, желание – улыбкой. Но над любовью ничто не властно. То, что нашел твой брат с Джуд Фрэнсис, так же реально, как солнце, луна и море. Даю тебе слово.
– Тогда прошу у вас прощения, – проговорил Шон.
– Я не держу зла на брата, заступившегося за брата. А если бы я и вправду разозлился, – добавил Кэррик с усмешкой, – ты бы уже кричал по-ослиному. Даю тебе слово.
– Ценю ваше великодушие… – Шона осенила неожиданная догадка. – Вы что же, думаете, что я стану второй ступенью в разрушении вашего заклятья? Если так, вы не там ищете.
– Я хорошо знаю, где искать, юный Галлахер. И ты скоро узнаешь. Узнаешь, поверь мне. – Кэррик учтиво поклонился и словно растворился в воздухе. И в то же мгновение разверзлись небеса.
– Отлично. Оставил за собой последнее слово!
Шон стоял под проливным дождем, рассерженный и озадаченный. И бесповоротно опоздавший на работу.
 
4
 
Шон не любил спешку. Он предпочитал размышлять, взвешивать все «за» и «против», а потому решил никому пока не рассказывать о встрече с Кэрриком у могилы Старой Мод.
Однако его не покидала смутная тревога. Нет, не из-за встречи с эльфийским принцем, ведь вера в магию была в его крови и в его сердце. Его беспокоила сама беседа, особенно ее неожиданное завершение.
Будь он проклят, если выберет женщину или будет выбран женщиной и влюбится только потому, что так желает Кэррик.
Он вообще не из тех, кто женится, обзаводится семейством. Разумеется, ему нравятся женщины. Их так много вокруг, и все такие ароматные, соблазнительные.
Несмотря на то, что Шон по большей части сочинял любовные песни, в жизни он предпочитал избегать серьезных чувств.
Любовь, мощным кулаком сжимающая сердце, – слишком серьезная ответственность, лишь омрачающая жизнь. Музыка, паб, друзья, родные, а теперь еще и маленький коттедж на волшебном холме – чего еще желать?
Ну, может, чтобы привидение, обитающее в коттедже, проявило внимание к нему.
Шон то и дело возвращался мыслями к странной встрече и продолжал заниматься своими делами – жарил рыбу, строгал картошку, готовил картофельную запеканку с мясом. За дверью кухни разгоралось обычное для субботнего вечера веселье. Музыканты из Голуэя, приглашенные Эйданом, наигрывали балладу, и тенор очень трогательно пел о любви.
Дарси, помотавшись с Джуд по дублинским магазинам, была совершенно счастлива и без конца улыбалась. Она влетала на кухню, нараспев передавала заказы, беззаботной бабочкой упархивала к посетителям и возвращалась ровно в тот момент, когда у него все было готово. И ни одной придирки, ни одной ссоры за целый день. Пожалуй, они поставили личный рекорд.
Когда дверь кухни в очередной раз распахнулась, Шон как раз выкладывал на тарелку большой кусок золотистой рыбины.
– Держи последний заказ, дорогуша. Запеканка будет готова через пять минут.
– Я попробую с удовольствием.
Шон оглянулся через плечо и расплылся в улыбке.
– Мэри Кейт! А я думал, Дарси. Как поживаешь, солнышко?
– Прекрасно. – Мэри Кейт не стала придерживать дверь, и та захлопнулась за ее спиной. – А ты?
– Точно так же. – Не сводя глаз с Мэри Кейт, Шон разложил по тарелкам жареную картошку.
За годы учебы в университете младшая сестра Бренны расцвела необыкновенно. Ей сейчас лет двадцать, подумал Шон, и хорошенькая, как картинка. Чуть выше Бренны и покруглее в груди и бедрах. Фигурка выгодно подчеркнута темно-зеленым нарядным платьем. Пышные волосы до подбородка, более светлые и золотистые, чем у Бренны. Глаза серовато-зеленые и очень умело подкрашенные.
– Выглядишь потрясающе. – Шон сунул готовые блюда в шкафчик с подогревом, чтобы не остыли, и – не прочь поболтать – прислонился спиной к стене. – Когда же ты успела так вырасти? Должно быть, отбою нет от парней?
Мэри Кейт рассмеялась, стараясь казаться взрослой женщиной, а не смешливой девчонкой. Она влюбилась в Шона Галлахера совсем недавно, но очень сильно, и его слова ее воодушевили.
– Ой, со всей этой работой в отеле мне даже отбиваться некогда.
– Тебе нравится работать там?
– Очень. Загляни как-нибудь. – Мэри Кейт приблизилась к нему. Каждое ее движение было непринужденным и соблазнительным. Расчетливо непринужденным и соблазнительным. – Возьми выходной, и я угощу тебя в ресторане отеля.
– Хорошая мысль. – Шон подмигнул ей, отчего ее сердце забилось быстрее, и отвернулся к духовке проверить запеканку.
Мэри Кейт подошла еще ближе
– Какой изумительный аромат. Ты так вкусно готовишь, не то, что большинство мужчин.
– Если мужчина или женщина, коли на то пошло, плохо готовит, то лишь потому, что знает: кто-то придет и прогонит их с кухни, чтобы сэкономить время и нервы.
– Ой, какой ты умный, – благоговейно выдохнула Мэри Кейт. – Но я уверена, что и ты бы не отказался, если бы кто-нибудь время от времени готовил тебе еду и ухаживал за тобой. Нельзя же вечно крутиться самому.
– Конечно, не отказался бы.
Когда Бренна вошла в кухню через заднюю дверь, первое и единственное, что она увидела: Шон Галлахер, улыбающийся ее сестре, пожиравшей его восторженными глазами.
– Мэри Кейт! – Ее окрик прозвучал, как удар хлыста. Сестрица отшатнулась от Шона, залившись ярким румянцем. – Что ты делаешь?
– Я… я просто разговариваю.
– Нечего торчать здесь в выходном платье и отвлекать Шона.
– Она меня не отвлекает. – Шон, привычный к нагоняям старшего брата, ободряюще похлопал Мэри Кейт по щеке, но не заметил, как мечтательно затуманились ее глаза.
Но это заметила Бренна. Скрежеща зубами, она подскочила к Мэри Кейт, крепко ухватила ее за руку и потащила к двери.
От унижения Мэри Кейт совсем забыла об образе взрослой искушенной женщины, который так старательно создавала.
– Отпусти меня, противная задира! – завизжала она, пытаясь вырваться из железной хватки. Увлекшись сражением, сестры чуть не сбили с ног Дарси. – Что с тобой? Ты не имеешь права! Я пожалуюсь маме.
– Отлично. Валяй, жалуйся. – Не останавливаясь и не ослабляя хватку, Бренна притащила сестру в комнатку за барной стойкой и захлопнула дверь. – Беги хоть сейчас, идиотка, а я расскажу маме, как ты вешалась на Шона Галлахера.
– Я не вешалась. – Освободившись наконец, Мэри Кейт шмыгнула носом и демонстративно расправила рукава своего лучшего платья.
– Когда я вошла, ты разве что не кусала его за шею. Какой бес в тебя вселился? Парню почти тридцатник, а тебе всего двадцать. Ты хоть понимаешь, на что напрашиваешься, когда трешься сиськами о мужчину?
Мэри Кейт презрительно посмотрела на мешковатый свитер сестры.
– У меня хоть есть сиськи.
Удар пришелся по самому больному. Бренна очень переживала оттого, что у всех ее сестер, включая юную Эллис Мей, бюсты гораздо пышнее ее собственного.
– С тем большим уважением ты должна к ним относиться и не совать их мужику в физиономию.
– Не ври! Я не делала ничего подобного. И я не ребенок, чтобы выслушивать нотации от таких, как ты, Мэри Бренна О’Тул. – Мэри Кейт распрямилась, расправила плечи. – Я взрослая женщина. Я закончила университет. Я делаю карьеру.
– Прекрасно. Значит, ты уже не прыгаешь на первого понравившегося мужчину, чтобы поразвлечься.
– Он не первый. – Мэри Кейт усмехнулась и, заметив холодный прищур Бренны, взбила рукой волосы. – Но он мне нравится, и не вижу причин скрывать это от него. Это мое дело, Бренна. Не твое.
– Ну, нет. Ты – мое дело. Ты еще девственница?
Неподдельное возмущение, вспыхнувшее в глазах Мэри Кейт, убедило Бренну в том, что ее сестра не бегала голой по коридорам Дублинского университета, но она не успела даже вздохнуть с облегчением.