Дмитрий Донской. Пробуждение силы (СИ)
– Ну, здравствуй, хозяйка, – с порога произнес князь, привлекая ее внимание.
Она явственно вздрогнула и резко обернулась. Судя по тому, как побледнело ее лицо – с узнаванием проблем не возникло. Супруга покойного Назара умудрилась выдать себя с головой. Ведь с чего честной женщине бояться подростка неполных десяти лет? Не с ножом же он к ней пристает в темном переулке?
Дмитрий же окинул ее взором и обомлел. Фигура, проступающая сквозь одежду, говорила о стройности и даже какой-то изящности. Как и изумительно красивое лицо с большими выразительными глазами. По его вкусу, разумеется. В те годы таких женщин на Руси не уважали. В цене были крепкие, дородные – кровь с молоком. Чтобы и коня на скаку остановить могла, и в горящую избу войти сумела. И в этом был свой прагматичный резон – жизнь была суровой, предъявляя жесткие требования к крепости организма. Другой вопрос, что значительная часть сознания князя прибыла в эти края из другой эпохи. А потому взгляды и вкусы имела соответствующие. В довесок ко всему, Анна, несмотря на двух детей-малышек, выглядела очень подтянуто и упруго, имея за плечами лет двадцать от роду. Не «фитоняшка», конечно, однако весьма и весьма близка.
«Эх… мне бы лет побольше», – с определенной грустью подумал Дмитрий, ощупывая Анну взглядом. Вероятно, та что-то такое почувствовала, потому как в ее глазах кроме откровенного ужаса, на грани паники, стало читаться и недоумение. Ведь перед ней стоял парень явно слишком маленький для того взгляда, которым он ее одаривал.
– Почто не здороваешься с гостями? – сухо поинтересовался митрополит, который вошел вместе с князем и боярином к вдове. Видимо, его голос и хмурый вид подействовали на нее отрезвляюще.
– Д-д-доброго вечера, – дрожащим голосом произнесла она. – Проходите. Садитесь к столу.
– Спасибо, хозяйка, – произнес Дмитрий, отметив у нее едва заметный акцент. – Только я поговорить с тобой хочу. Скажи, незадолго до того, как твой супруг преставился, к нему никто не захаживал в гости?
– Не помню, княже, – нервно сглотнув, произнесла женщина вновь задрожавшим голосом.
– Послушай, – уже намного холоднее продолжил князь. – Твоего мужа убили те же люди, что пытались убить и меня. Попользовались и избавились, дабы не болтал лишнего. Я вообще удивлен, что вы живы. Или я не прав?
От услышанных слов у Анны подкосились ноги, и она рухнула на колени. А из глаз полились слезы – натурально крокодильи. Однако долго заливаться слезами женщина не стала, а бросилась в ноги князю и стала причитать:
– Не за себя прошу! За детей! Вымрут же! Как же они без меня? – Ну и так далее, и тому подобное.
И снова этот неподдельный страх в глазах. А обе дочки, что сидели на лавке, сжались как-то, стараясь спрятаться на ровном месте. Им явно передалось настроение мамы.
– Ты закончила? – поинтересовался Дмитрий, когда женщина как-то замешкалась в мольбах и воззвании к жалости.
– Не за себя прошу… – вновь было начала она.
– Хватит! – довольно жестко прервал ее Дмитрий и, взяв за волосы, задрал ей голову так, чтобы глаза не прятала в пол. – Я к мольбам глух. Придумай, как стать мне полезной. От этого зависят твоя жизнь и благополучие. И их тоже, – кивнул он на лавку с детьми. – Ты поняла меня?
– Да, княже! Да! – попыталась кивнуть Анна, но рука подростка на удивление крепко держала ее за волосы. Впрочем, сильно рыпаться она и не пыталась.
– А теперь говори, – уже примирительным тоном произнес Дмитрий и присел на лавку подле нее.
Анна же, чуть помедлив, видно собираясь с мыслями, начала с самого начала и весьма обстоятельно. Даже митрополит с боярином подивились тому, сколь точно и метко женщина давала оценки и описывала события. Для своего уровня разумения и информированности, разумеется.
Повествование длилось не меньше часа. И за все это время ни у кого даже мыслей о том, чтобы задать наводящий вопрос, не возникало. Она говорила ровно то, что было нужно.
– Вот сволота… – с ненавистью процедил тысяцкий и сплюнул, когда женщина закончила и глазами преданной дворняжки уставилась на князя. Так и не встав с пола. – Теперь ты все знаешь, княже. Отдай ее мне. Я уж возверну сторицей за зло. Пять дружинников полегло. Тебя чуть не убили.
– Не горячись, дядя, – остановил его жестом Дмитрий и глянул на митрополита. Тот находился в шоке, переваривая. И пока ничего решать не хотел.
Понимая, что своих советников нужно скорее уводить подальше, пока они не открутили этой ушлой особе голову, князь встал с лавки и, достав три крупные серебряные монеты, протянул их Анне:
– Я слышал – ты бедствуешь. Вот, на первое время, чтобы дочерей нормально кормить. Сама же приходи завтра после полудня к терему. Если сговоримся – работу тебе дам, которая и тебя и детей обеспечит. Ясно ли ты меня поняла?
– Ясно, княже, – энергично кивнула она и, принимая монеты, постаралась как можно нежнее поцеловать руку Дмитрия. Видимо чертовка пыталась что-то проверить. На что князь задорно улыбнулся и, чуть подавшись вперед, шепнул ей:
– Не такую работу предлагаю. Мал я еще для нее.
После чего подмигнул ей и вышел, уведя довольного митрополита с боярином.
– Зачем ты так поступил, сын мой? – поинтересовался Алексий, когда они уже подъезжали к княжьему терему.
– Как именно?
– Отчего не велел ее в поруб посадить. Сбежит же.
– И куда же ей бежать?
– Да куда глаза глядят, – пожал он плечами.
– У нее за спиной два ребенка. Она и тут-то их еле в состоянии прокормить. А там, в лесу, – сколько они протянут? Родичей, как дядя сказывал, у нее тут нет. Да Назаровых всех сморило. А детей она любит и радеет за их благополучие.
– Но ведь здесь же ее может ждать суровое наказание! Она участвовала в подготовке нападения! В малой степени, конечно, да и что все так дельно рассказала – облегчает ее вину. Но все одно – даже за это головы надлежит лишать или в петлю вешать.
– Эх, отче, отче, – удрученно покачал головой Дмитрий. – Ты вот старше меня во много раз. А иной раз словно ребенок.
– Что же такого я сказал? – удивленно переспросил митрополит.
– Она не просто участвовала. Отнюдь. Она все или почти все и придумала.
– А чего Назара убили, а не ее?
– Потому что она умная, а он – нет. Ей хватило ума свои мысли заказчикам не говорить. Скорее всего, Анна мужу своему советы нашептывала, когда тот голову ломал над тем, как да что сделать. Он ведь гордый и заносчивый был, оттого и присваивал все себе. На глазах же заказчиков она могла и дурочкой прикинуться или юродивой.
– Хм…. Зачем ей так поступать? – с явным интересом в голосе уточнил Алексий.
– Чтобы выжить и детей сберечь. Полагаю, что она только из-за них во все это дело и ввязалась. Назар по дурости своей подвязался на гнилое дело. Из-за чего мог оставить ее с детьми сиротами. Вот Анна и постаралась приложить все усилия к тому, чтобы его затея удалась. Раз уж отговорить не получилось.
– То есть, ты полагаешь, что эта гадюка все сама и придумала? – оглушенно как-то покачал головой Вельяминов.
– Все не все, но многое.
– И ты ее пальцем не тронул?
– Дядя, а ты много людей с таким умом встречал? Да, он далеко не благонравный. Но эта гадюка очень полезна. Или ты хочешь, чтобы нас вновь постигло неожиданное нападение? С ее помощью мы будем знать о жизни Посада все. А то и далее заглядывать. Таким изворотливым умом грех разбрасываться. Полагаю, что такая голова иных десяток стоит, а то и более.
– Вот ты о чем, – задумчиво хмыкнул митрополит. – А если эта гадюка укусить тебя вздумает?
– Все мы твари Божьи. Кто-то больше, кто-то меньше. Она не со зла продумывала нападение, а ради своего выживания. Так что, если эту гадюку лаской и молочком в миске привадить к амбару, повывести мышей в нем станет намного проще. Можно и кота завести. Но, как мне кажется, одно другому совсем не мешает….
В ближайший полдень Анна пришла к терему. С четверть часа князь наблюдал за ней из окошка, укрывшись в тени. Ему было интересно. Видно было, что она нервничала – руки себе ломала да одежду теребила. Но виду старалась не подавать, дергаясь аккуратно и как-то ненавязчиво. То есть держалась хорошо.