Дмитрий Донской. Пробуждение силы (СИ)
Разговаривать в этот раз он решил с ней наедине. Потому как советники его еще слишком эмоционально на нее реагировали. Пока. Да и вообще – работа, которую он хотел ей поручить, слишком уж специфичная. Не для всех ушей.
Анна вошла в небольшую комнату, которую князь оборудовал себе под кабинет, и, проводив взглядом слугу, аккуратно прикрывшего за ней дверь, выжидающе уставилась на Диму. Притом эта актриса умудрилась снова явить миру взгляд преданной дворняжки.
– Caro donna, sedersi [13], – невозмутимо произнес князь, внимательно отслеживая реакции своей визави. Итальянского языка он не знал. Ну, почти, кроме более-менее ходовых оборотов, которых нахватался во время пары отпусков, проведенных в тех краях.
Он долго думал, откуда может быть родом Анна. По большому счету, выбор стоял только между Византией и Италией. Но внешность и акцент склонили его западному варианту. Вот он и решил проверить.
Анна от этих слов вздрогнула, удивленно расширив глаза, и, не медля, села на указанное ей место. По ходу же выдав ответ, больше рефлекторный, чем осмысленный:
– Grazie al Signore [14].
– К сожалению, поддержать разговор на твоем родном языке я не смогу. Знаю его из рук вон плохо.
– Как ты узнал?
– Акцент. Мне показалось, что он как-то перекликается с говором обитателей Апеннинского полуострова.
– Но, насколько мне известно, последние десять лет в Москве моих родичей не было. Хм. Где же ты мог их слышать?
– У всех свои секреты, – мягко улыбнулся Дмитрий, понимая, что он прокололся. С этой девицей нужно держать ухо востро. – Впрочем, ты молодец. Очень неплохо сопоставляешь факты. Именно поэтому я тебе хочу дать шанс.
– Только поэтому? – переспросила Анна, лукаво прищурившись.
– Пока – только и исключительно. Вот подрасту немного, тогда да, тогда я вряд ли устою. Ты ведь догадалась, что мне понравилась.
– В том нет ничего дурного, – ответила женщина и замолчала, явно сдержавшись от ненужного и очень неудобного вопроса.
– Сразу говорю – даже если ты понесешь от меня, про супружество никаких речей вести даже не пытайся. Я князь, а значит, себе не принадлежу. И жену себе мне надобно брать исходя из политической выгоды, а не личной симпатии.
– Я понимаю, – кивнула она. – Но и стать подругой князя для меня честь.
– Отрадно это слышать.
– Если не для близости, то для чего я тебе потребовалась?
– Скажи, кто ты?
– Я Анна, вдова плотника Назара, – выдала она совершенно невозмутимо.
– Это ясно. Но кем ты родилась?
– Я… не хочу касаться этого вопроса, – нахмурилась его собеседница и как-то погрустнела.
– Я должен понимать, с кем буду работать. Мнится мне, ты далеко не крестьянка. Читать-писать и считать умеешь. Ум острый, подготовленный.
– Княже, это очень грустная история.
– Мне не нужны излишние подробности. Только суть. Причем кратко.
– Родилась я в Венеции двадцать лет назад [15]. Мой отец жил торговлей с Левантом. Когда мне было четырнадцать лет, его враги выкрали меня и продали в рабство.
– Почему не убили?
– Так больнее. Видно, он им сильно насолил.
– Ясно.
– Дальше судьба занесла меня на Тавриду. Хотя и не сразу. Моего отца знали, поэтому продать меня за хорошие деньги долго не удавалось. Мало кто решался связываться.
– Даже мусульмане?
– Они особенно. Конечно, в их понимании честь – оказаться в гареме уважаемого человека. Но не так. Тем более – на Востоке у отца была хорошая репутация. Отчего и решили вывезти так далеко. В Тавриде, шесть лет назад, меня Назар и купил.
– И что же он делал так далеко от дома?
– Его отец купцом был в те годы. Это потом их род выкосил мор. Пришло разорение. И Назару пришлось зарабатывать на жизнь плотницким делом. До того он ведь им в свое удовольствие занимался, добившись изрядного мастерства.
– В церкви вы венчались?
– Не сразу. Поначалу жили в грехе. Но он меня и не спрашивал. Пользовал и дома держал, не выпуская никуда. Словно боялся, что я убегу. Пока не понесла от него первый раз. Тогда и обвенчались. Но из дома стал пускать свободно, только когда второй раз стала непраздна. Он знал, что для меня дети очень важны.
– А родичи в Венеции остались?
– То мне неведомо. Наверное.
– Писать на своем языке ты обучена?
– Да, княже. Но не очень хорошо, мое обучение прервали.
– Подумай о том, что можно написать и кому. Мне очень бы пригодились знакомства в Венеции. Этот славный город имеет большие возможности. А уж как передать письмо – я голову поломаю.
– Столько лет прошло… – покачала она головой. – Нужно ли беспокоить их? Я думаю, для семьи я умерла. Меня давно оплакали и похоронили.
– Попытка не пытка. Сделаешь?
– Попробую, княже.
– Тогда переходим к главному делу. Я хочу, чтобы ты занялась сбором сплетен и наблюдением за жителями моего города. Ты женщина умная, внимательная. Уверен, ты сможешь многое заметить. Основной смысл твоей работы – предупреждать зло, умышляемое против меня и княжества.
– Хм… – усмехнулась Анна. – А ты думаешь, я справлюсь?
– Давай не будем лукавить? Это ведь ты все придумала с тем, как лучше нападение обставить. Так?
– Так, – после долгой паузы кивнула женщина.
– Значит, справишься. И не смотри на меня так. Я живу не эмоциями, а разумом. А потому прекрасно понимаю, почему ты все это делала и ради чего. И зла на тебя не держу. Напротив – весьма высоко оценил твою работу. Мне она понравилась.
– Мне лестно это слышать, – произнесла она. – Но что скажут люди? Сейчас я не живу, а выживаю. У мужа были постоянные проблемы с заказами из-за гордости. Все-таки растили его не плотником. Потому и запасов у нас практически никаких не скопилось. Если вдруг я начну хорошо жить, у людей возникнет вопрос – почему да как? Уж не блудом ли я зарабатываю?
– Блуд дело хорошее, – усмехнулся князь. – Но, боюсь, открыть дом блудниц в Москве пока не получится. И людей мало, и живем бедно, и митрополит пока не готов. Хотя место такое более чем подходит для сбора информации. Подвыпившие мужчины нередко любят хвастаться женщинам, выдавая секреты и намерения. Однако в твоем случае придется поступить иначе. Я дам тебе деньги в долг под открытие княжьей таверны. Построим ее в два этажа – на первом большой зал для приема пищи и пития всеми, кто готов платить, на втором – комнаты под жилье наймом. Подыщешь управляющего и прочих служащих. Вышибал. Этим и прикроем твою настоящую деятельность. Да и сама таверна – неплохой источник информации.
– С чего мне, простой женщине, такая милость? – повела она бровью.
– С того, что я решил проявить благодарность и помочь вдове горожанина, положившего живот за князя своего.
– Он же сорвался… – начала она озвучивать старую легенду, но Дмитрий ее прервал.
– Давай ты мне не будешь рассказывать сказки? – улыбнулся князь. – Его убили подельники, так как много знал. Но народу о том говорить не следует. Для вдовы обыкновенного мастера, даже очень одаренного, подобная милость, действительно, слишком велика. А вот для семьи героя – в самый раз. Людям мы скажем, что мне стало известно, что тати, убегая с неудачного покушения, ворвались в мастерскую плотника Назара, надеясь пересидеть там до ночи.
– Но, князь, ведь все видели, что они побежали совсем в другую сторону.
– Так ведь тати хитры были. С толку хотели сбить преследователей. Оттого и искали их дружинники в другом конце города. А они, видишь ли, крюк сделали и пошли туда, где тише. Да только плотник Назар не пожелал укрывать врагов своего князя и попытался крикнуть караул. За что и получил обухом по затылку. А дальше…. Герою – слава, посмертно. Его семье – почет и уважение да княжья милость. Как тебе?
– Натянуто, но довольно интересно, – пожала плечами молодая женщина. – Уверена, что не обойдется без сплетен о том, что ты меня в любовницы взял. Ты умен не по годам, так отчего бы тебе и в прочем не превзойти ровесников?