Счастье для начинающих

– Ты женщина, которая мне по-настоящему нравится.
– Я про подружку, Джейк. Слышал о таком?
– Но суть-то в том, чтобы научиться заранее.
Кое-какая логика в этом была. На секунду я даже с этим согласилась.
– Нет. Решительно нет.
– Ты не хочешь?
– Определенно не хочу.
– Тогда просто выиграй, и тебе не придется.
Он меня подзуживал.
– Выиграй, – повторил он, – и в какой-то момент за следующие три недели, когда ты будешь на последнем издыхании, тебе достаточно будет поднять бровь, и я прибегу и спасу тебя.
Я подчеркнуто медленно покачала головой:
– Подумай только о волдырях, которые натрешь! О сырых носках! Натруженных плечах! Подумай, какой усталой будешь после десяти миль в гору с тяжелым рюкзаком и как жутко тебе не захочется хромать на дно оврага к ледяному ручью за водой.
От этих слов моя голова сама по себе перестала качаться. Мне бы надо было быть умнее и не соглашаться, но я же выпила полбутылки вина в домике на дереве, и мозги у меня не работали как следует. Я кое-что быстренько прикинула. Пожалуй, я смогу его одолеть. В конце концов, что тут трудного, если главным его противником был Дункан?
– Ладно, – услышала я собственный голос. – Принимаю пари. Но только потому, что тебе не выиграть.
И знаете что? Он выиграл.
И он даже не обманывал. Он выиграл исключительно за счет умения и сексуальных намеков.
Я заработала семьдесят четыре очка на красиво поставленном «вздымается», а он разбил меня в пух и прах при помощи «набухшего» и «влажного», не говоря уже о «булавовидном» с утроением очков.
– Шанс отыграться или ничего, – вскинулась я, но он поднял руки над головой и, зевнув, потянулся.
– Поздно уже, – сказал он.
Я посмотрела на него возмущенно.
– Еще одиннадцати нет.
– Да ты в десять едва спать не легла!
– Если бы легла, не попала бы в такой переплет.
Он убрал все плашки в коробку, переставил ее на тумбочку и придвинулся ближе.
– Уговор есть уговор, – сказал он.
Проблема заключалась в том, что он был очень привлекательным. Теперь я не могла взять в толк, как, черт возьми, столько лет этого не замечала. Темные волнистые завитки у шеи. Карие щенячьи глаза. Пухлые губы, какие бывают у студентов. Ровные, совсем недавно избавленные от пластинок зубы. Если отключить ту часть мозга, что заставляла меня при виде его каждый раз закатывать глаза с тех пор, как ему было шестнадцать лет, оставшаяся признала бы, что он кому угодно способен вскружить голову.
Он наклонился. Я застыла. Его лицо придвинулось совсем близко к моему, пристальный взгляд прошелся по моим губам.
Но это же безумие. Что мы делаем? Злющая старшая сестра во мне не могла не встрять. Я положила руку ему на грудь.
– Ладно, – сказала я в равной мере себе, как и ему. – Но только в образовательных целях.
Он кивнул, принимая мои условия.
– И Дункану, кстати, мы ничего говорить не будем, – добавила я, слегка толкая его в грудь, чтобы подчеркнуть свои слова. – Никогда.
– Идет.
Он наклонился снова, но моя рука все еще упиралась ему в грудь, и я его остановила.
– Кто кого будет целовать? – спросила я.
– Теперь ты тянешь время.
– И не думала.
– Если хочешь меня помучить, то на много лет опоздала.
– Я пытаюсь сделать все как надо, – сказала я.
– Я целую тебя, идет?
Он поднял руку и положил ладонь сзади мне на шею, его пальцы запутались у меня в волосах. А потом он вдруг, в ту секунду, когда заглянул мне в глаза, помедлил. Прошла секунда, за ней другая. Я могла бы поклясться, что он затаил дыхание. Секунды бежали, и я заволновалась, не струсит ли он. И тут я поняла, что не хочу, чтобы он струсил.
– Как-нибудь на этой неделе? – сказала я, чтобы поддразнить его, пока он не потерял самообладания.
– Не терпится, да?
Я скорчила гримаску, мол, да брось, как же. Мне почему-то крайне важно было, чтобы он это ясно понял. Даже при том, что на самом деле мне не терпелось. Этой ключевой информации он не получит – никогда. Женщины не расстаются вот так легко со всей своей властью. Особенно не отдают ее двадцатидвухлетке.
Плюс оставался очевидный факт: никогда не связывайся с друзьями младшего брата. По множеству разных причин. Во-первых, они смотрят на тебя снизу вверх. Они фантазируют о тебе – как раз потому, что ты недоступна. Если бы ты повернулась на сто восемьдесят градусов и сказала бы: «Ладно, давай», они бы опрометью бросились прочь из комнаты. Но ты такого никогда не сделаешь, вообще никогда, и они это знают. Для тебя они в той же самой прыщавой, раздражающей категории, что и твой брат, и такое отношение – часть твоей притягательности. А поскольку ты для них из высшей лиги, это и для твоей самооценки полезно. Все в выигрыше. Пока соблюдаешь правила.
В течение шести лет я никогда в правилах не сомневалась. Джейк прочно оставался в отведенной ему категории. Но теперь, по чистой случайности, после одного-единственного дня он больше в нее не укладывался. Внезапно я уже и не знала, как его классифицировать, и он вовсю использовал это преимущество. Теперь – наперекор всем правилам – он собирается меня поцеловать. И я – наперекор здравому смыслу – собираюсь ему позволить. Это уже серьезное правонарушение. Вот что делало происходящее таким пьянящим. Ну и выпитое вино, конечно. Меня собирается поцеловать лучший друг моего младшего брата. И что самое худшее, я этого хочу.
Он наклонился ближе.
– О’кей, – сказал он. – Поехали.
Его губы теперь почти касались моих. Его дыхание буквально щекотало их.
Я закрыла глаза. Сам воздух у меня в легких, казалось, трепетал.
И тут, за миг до соприкосновения, мы услышали, как хлопнула входная дверь. И голос Джи-Джи напевно позвал:
– Хелен! Ни за что не поверю, что ты уже спишь!
Мы застыли, почти соприкасаясь носами, наши губы разделяло не больше дюйма.
Потом Джейк произнес:
– Джи-Джи вернулась.
– Ты так думаешь?
Едва я это произнесла, в дверь спальни постучали.
Мы отскочили в противоположные концы комнаты и постарались взять себя в руки, а Джи-Джи переступила порог.
На ней был бело-голубой жакет с воротником-стойкой, в собранные на шее в узел волосы были воткнуты палочки для еды. А еще на ней были очки в леопардовой оправе. Мои любимые.
С минуту она смотрела на нас с улыбкой, которая ясно говорила, что она прекрасно знает, чем мы занимались. Или почти знает. Вполне в ее духе было отпустить по этому поводу какое-нибудь замечание, и я почти ждала, что она начнет нас поддразнивать, но она решила применить другую тактику.
– Дорогая моя девочка, – сказала она, подставляя для поцелуя щеку. – Выглядишь восхитительно.
Повернувшись к Джейку, она взъерошила ему волосы.
– Правда, она лакомый кусочек?
Джейк, не глядя на меня, кивнул.
Джи-Джи помедлила, чтобы посмотреть на меня, потом на него, потом снова на меня. В ту секунду у меня было такое ощущение, что она разобралась, что к чему.
– Ну тогда, – сказала она, поворачиваясь к двери, – пойду сварю кофе без кофеина. Приходите, расскажу вам про мой книжный клуб по чтению секс-литературы.
– Вы состоите в клубе секс-литературы? – спросил Джейк.
Остановившись на пороге, Джи-Джи шаловливо нам подмигнула.
– Я – самая молодая участница. В мои-то восемьдесят шесть. Нам надо искать причину оставаться в живых.
Это было настоящим шоком: внезапно очутиться в кухне Джи-Джи и выслушивать ее мнение о скабрезном романе, который они читали – шалости на фоне чосеровской Англии.
Мы с Джейком решительно сели по разные стороны кухонного стола, а Джи-Джи принялась перечислять преимущества и недостатки:
– Не поймите меня неправильно, я руками и ногами за секс. В моем возрасте берешь, что дают.
Джейк и я просто кивнули.
– И я готова простить отсутствие исторической точности при описании оргии под Майским деревом.
Мы с Джейком искоса переглянулись.