Императорская Россия в лицах. Характеры и нравы, занимательные факты, исторические анекдоты

– Подаришь мне все это – всех соседних мужичков обидишь. Я сам мужик, и не след мне быть господином себе подобных, таких же, как я, мужичков. А я твоими щедрыми милостями, великий государь, и так до скончания века моего взыскан и доволен.
* * *
Баженин ждал царя с великим нетерпением, которое в конце возросло до такой степени, что старик перестал ждать в Вавчуге, – выехал к царю навстречу. Ехал скоро – насколько сильно было в нем желание поскорее лицезреть Петра и насколько быстро могли везти ямщики, хорошо знавшие, что Баженин – друг царя.
На одной из станций – именно в Ваймуге – Баженину показалось, что ямщик не скоро впрягает лошадей и таким образом как бы намеренно задерживает момент свидания его с Петром. Баженин вспылил и ударил ямщика в ухо, но так неловко, что попал в висок, и так сильно, что ямщик тут же на месте упал и умер.
Между тем приехал Петр. С Бажениным отправился он в Холмогоры и Вавчугу. В Вавчуге пировал. Съездил в Архангельск и поехал назад в Петербург; Баженин его провожает. В той же Ваймуге, где Баженин убил ямщика, собрались мужики царю пожаловаться, что зазнался-де Осип Баженин и никакого суда на него не найдешь. Прямо сказать мужички не смели, а придумали сделать это дело так, что когда вышел царь из избы к повозке – мужики стали перешептываться промеж себя, потом громче и громче переговариваться:
– Баженин мужика убил. Мужика убил Баженин!
Услыхал Петр – улыбнулся. Остановился на одном месте, да и опросил весь народ громким голосом:
– Ну так что ж из того, что Баженин мужика убил?
У мужиков и ноги к земле и язык к гортани прилипли, стоят и слушают:
– Это ничего, что Баженин мужика убил. Больно бы худо было, кабы мужик убил Баженина.
У мужиков и ушки на макушке. Царь продолжал:
– Вас, мужиков, у меня много. Вот там под Москвой; за Москвой еще больше; да на Казань народ потянулся, к Петербургу подошел: много у меня мужиков. Вот вас одних сколько собралось из одной деревни. Много у меня вас, мужиков, а Баженин – один.
С тем царь и уехал.
* * *
Рассказывают, что государь целые дни проводил на городской бирже, ходил по городу в платье голландского корабельщика, часто гулял по реке Двине, входил во все подробности жизни приходивших к городу торговцев, расспрашивал их о будущих видах, о планах, все замечал и на все обращал внимание даже в малейших подробностях.
Раз <…> он осматривал все русские купеческие суда; наконец, по лодкам и баркам взошел на холмогорский карбас, на котором тамошний крестьянин привез для продажи горшки. Долго осматривал он товар и толковал с крестьянином; нечаянно подломилась доска – Петр упал с кладки и разбил много горшков. Хозяин их всплеснул руками, почесался и вымолвил:
– Вот-те и выручка!
Царь усмехнулся.
– А много ли было выручки?
– Да теперь немного, а было бы алтын на сорок.
Царь пожаловал ему червонец, примолвив:
– Торгуй и разживайся, а меня лихом не поминай!
(С. Максимов)
В то время, когда уже основан был Петербург и к тамошнему порту начали ходить иностранные корабли, Петр I, встретив раз одного голландского матроса, спросил его:
– Не правда ли, сюда лучше приходить вам, чем в Архангельск?
– Нет, ваше величество! – отвечал матрос.
– Как так?
– Да в Архангельске про нас всегда были готовы оладьи.
– Если так, – отвечал Петр, – приходи завтра во дворец: попотчую!
И он исполнил слово, угостивши и одаривши голландских матросов.
(С. Максимов)
 
Война со шведами
 
В то самое время, когда Петр I с Меншиковым в 1700 году намерен был с новонабранным войском идти из Новгорода к Нарве и продолжать осаду этого города, получил он известие о несчастном поражении своей армии, бывшей уже при Нарве, с потерей артиллерии и со взятием в полон многих генералов и полковников, и, сетуя на себя, что при этом случае лично не присутствовал, мужественно снес эту печаль и сказал:
– Я знаю, что шведы нас еще несколько раз побеждать будут, но, наконец, научимся этим побивать их и мы.
* * *
Под Нарвой, 8 июня 1704 года, Петр I, узнав через перехваченное письмо, что шведы ожидали генерала Шлиппенбаха со свежим войском, приказал двум полкам пехотным и двум конным надеть синие мундиры, взять шведские знамена и двигаться по направлению к городу. Между тем другой отряд, в зеленых мундирах, под предводительством Репнина и Меншикова, нападает на переодетых в шведские мундиры товарищей и завязывает с ними горячее дело. Шведы, приняв русских солдат в синих мундирах за отряд Шлиппенбаха, тотчас же выслали вспомогательное войско, которое одно и потерпело сильное поражение. Вслед за тем Нарва взята была приступом (9 августа).
(Из собрания И. Преображенского)
 
«…И грянул бой, Полтавский бой»
 
Король Шведский Карл XII вдруг вознамерился дать сражение под Полтавой вместо 29 июня – 27-го числа (1709) и с вечера пред тем днем отдал приказ, чтоб с полуночи вся его армия была в готовности к наступлению и чтобы не обременяла себя запасным хлебом: «В российском лагере его довольно, так смогут досыта наесться». Итак, в назначенный день с полуночи и гораздо ранее солнечного восхода выступил сам из лагеря, а кавалерии велел идти вперед для нападения на отводные российские полки и на конницу. Сделалась тревога и пальба с обеих сторон; донесли Петру, который тогда еще опочивал, что шведы уже наступают и атакуют наши отводные посты и конницу. Его величество, вскочив, спросил:
– Сегодня 27-е число?
– Так, ваше величество, – ответили ему.
– Как же говорили на 29-е число? Так, знать, он переменил и тем хочет нас нечаянно уловить.
Между тем, выйдя из палатки, слышит уже сильную пальбу с редутов: пушечную и ружейную, тотчас повелел полкам своим выступить из лагеря, а сам возвратился в палатку, сказав: «Я скоро сам к полкам буду». Немедленно вооружился и принес теплую молитву к Всевышнему, вышел и сказал: «Теперь на начинающего Бог, а по Нем и мы!» – и с тем сев на лошадь, поскакал предводительствовать своею армией и ободрил всех своим присутствием.
* * *
На другой день после Полтавской битвы представлены были государю все знатные шведские пленники. Он принял их милостиво, отдал шпаги и сожалел об их несчастии, а также о не миролюбивом их короле. Потом угощал в шатре своем фельдмаршала Реншильда, графа Линца и прочих генералов и пил за здоровье их с достопамятным изречением: «Я пью за здоровье моих учителей, которые меня воевать научили!» Выхваляя мужество и храбрость Реншильда, он пожаловал ему свою шпагу.
(Из собрания И. Преображенского)
* * *
Когда разбили шведов под Полтавой, за бежавшим неприятелем отряженная погоня настигла его у Переволочны. Всех взяли в плен, кроме Карла XII, который с малой свитой ушел на противоположный берег реки; оставалось только переправиться через оную. В пущую тревогу является генерал-майор князь Григорий Семенович Волконский, украшенный белой перевязью через плечо, с царским указом остановить погоню. <…> Впоследствии открылось, что это сделано было с намерением и что царю побег королевский, так сказать, развязывал руки.