Горон. Отель
Елена Горон
Горон. Отель
© Евгений Горон, текст, 2019
© Дина Данилович, фотографии, 2019
© ООО «Издательство «Эксмо», 2020
Строгий юноша
Евгений Горон не похож на своих ровесников. Его голос, движения, выправка – тоже отдельно. Таким должен был видеться Строгий юноша, герой пьесы Олеши – ее в свое время любило поколение, которому сейчас около пятидесяти: новый, непонятный, выдержанный, металлически-светлый.
Мы помним слова Цветаевой о том, что «все поэты всех времен говорят одно. И это одно так же остается на поверхности кожи мира, как сам зримый мир на поверхности кожи поэта».
Но иногда кажется, что чем моложе и новее поэзия, тем более в текстах молодых авторов ощутим груз предыдущих опытов, поэтому от них ожидаешь либо эпигонства, либо нарочитого новаторства. Но в случае Горона это опасение напрасно. Это очевидный пример самостоятельного голоса, говорящего, конечно, о том же, но так сильно и коротко, а иногда и так отчаянно, что кажется, будто он физически страдает от вербализации того напряжения, которое и делает его поэзию столь интенсивной:
Вытяни из меня,Я прошу тебя, Боже, вытяни,Эту струнную тишину,Неживую усталость – нитями.Горон работает с ритмом, подстраивая его под свой собственный голос более, нежели под современную скорость жизни, в которой каждый человек поспешен. Он боится остановиться, скорее всего, от страха перед рефлексией, которая может затянуть в депрессивность и бездействие, а наш поэт, как мы уже говорили, интенсивен и деятелен даже в душераздирающих лирических стихах. Здесь же нужно услышать и особое сочетание сонорных и гласных звуков, а это тоже хороший проводник смыслов. Он пишет так, чтобы мы могли ощутить энергию звука и стопы, еще до того, как они сложатся в образ:
Будто лев,Цирковой и косматый,Что чует свободуМеж прутьями,Стоя в клетке,ВынюхивалВерхние ноты,Тонкие запахи:Мяту,Корицу,Плющ.Каждый звукВ этой черной,И синей,И серой,И сущей,Что после сгорит в кармин,В еще одну горькую аструУгрюмого дня, —ПринималЗа свидетельство,ЗнакТвоегоПрисутствия.Таковы острота, пряность и цвет состояния, но они могут быть поняты только будучи проводимыми этими ритмами. В его любви есть особый вкус, этот немногословный лиризм перенаселен нечитанными прежде ощущениями. Горон не сентиментален, но поэтически нервен, жаден, напряжен, и потому чаще находит животную, биологическую метафору.
Бродский писал о том, что у всякого поэта есть свой собственный излюбленный идеосинкратический пейзаж. Горон, пока еще чистейший лирик, видит идеальный пейзаж таким образом, что главным его показателем является пустота, поскольку с населенностью людьми, строениями или перспективами он не должен резонировать:
Эта долгая страсть —Все равно что зависимость,Личная форма риска,Драма бабочки и огня.Или:
Останься со мной.Здесь, в этом городе,Есть все, что нам нужно.Никаких людей,Никакой смерти —Лишь звезды,Чьи падшие души пьем,Принимая их за росуПосле ночи любви.Драма бабочки и огня, Эрос и Танатос – это и есть то главное, о чем пишут и будут писать всегда. Ритмы и образы, в которых эта тема разрешается в стихах Евгения Горона, представляют собой свидетельство совершенной новизны его таланта.
Персонаж
Никакого трагичного персонажа,Лирического героя,Как, собственно, и геройства,В сказанном нижеНет.Да и быть не может.Прочитай и представься,Пожалуйста,В этот хотя бы разУже только собой.Выпускай из себяЭтих гладкихЖеманных мальчиков,Восстающих из красоты:Свежих,Срезанных, как цветы,Вид которых —Отнюдь не щедрая радость глаза,Но попытка заполнить пустошьТех самых глаз.В тот же час,Как только они увянут,Опустив пред тобойСвои блеклые хрупкие головы,В самый последний разПрисягая тебеНа ненужную больше верностьИ простивших бы все —Ты только добавь воды…Констатируй —Себе —Пришедшую в пору зрелость,Им —Засохшим —Что этоУже не ты.«Так начиналось…»
Так начиналось:Было не то чтобы очень горько,Но вязало, как от хурмы.Время, сужаясь,Медленно вырасталоИз нас.Я когда приезжалВ этот сонный военный городПосмотреть на тебя(Так же смотрят на свет из тьмы)В первый раз,Мне казалось,А уж сердце знало наверняка,Что отныне и впредьЕму будет ничтожно малоЭтих скромных, скупых визитов издалека.Сердце знало о том,Чего люди не говорятПо ошибке и просто так.То, с чего начиналось, —Воспаленные чувства, перрон вокзала,Твой эмалевый взгляд (опалы и синий Кляйн),А в моем —Не хочу назад.Никогда не хочу назад,Ни на шаг.