Научить любить

– Как ты не замерзаешь, Маш, в своей коротенькой курточке и ботиночках? – спросила я. – Я, вот, вся закуталась и, то, еле дошла до работы. Думала, по дороге обледенею.
– Так я же родилась в Магадане. А там еще и не такие морозы бывают. Я закаленная.
– Но все же нужно одеваться теплее, особенно снизу, ты ведь будущая мать,– послышался строгий голос за спиной.
– Здравствуйте, Светлана Викторовна, – хором пропели мы с Машкой.
– Здравствуйте, здравствуйте, девочки. А вы почему еще тут, Григорий Сергеевич? Ваш рабочий день уже закончился.
– Все, уже убегаю. Вот заслушался тут молодежь. Интересно с ними и сам душой молодеешь. – Дядя Гриша был большой охотник до бесед с нами.
– Идите, идите, вам нужно выспаться. А то вечером опять заступать на дежурство, – строго сказала Светлана Викторовна.
– Да я вздремнул тут пару часиков. И потом, много сна в моем возрасте уже не требуется и не получается. Ладно, я пошел, до свидания. – Он помахал нам рукой и вышел на морозный воздух.
– Девочки, предлагаю обсудить новости в обеденный перерыв, а сейчас за работу. Уже без пяти восемь, – полушутя полусерьезно произнесла Светлана Викторовна.
Она – наш начальник, строгая, но справедливая. Ругает, если есть за что, но и в обиду никому не дает. И специалист высококлассный – на любом участке может заменить любую из нас. Как говорится, несовременный тип руководителя. Для своих пятидесяти пяти Светлана Викторовна выглядит отлично.
У нее трое сыновей. Двое отучились в ВУЗах и сейчас работают: старший – в Питере, средний – в Новосибирске. А младший учится на геолога в Новосибирском Университете. Светлана Викторовна не одобряет его выбор профессии, но тщательно это скрывает от него, поскольку уважает желание сына. Муж у нее инвалид третьей группы и работает дома – пишет статьи для местной газеты, а раньше работал на заводе начальником отдела кадров. Еще у нее растут два замечательных внука, только видит она их редко и очень скучает. В их семье родятся одни мальчики. Как говорит она сама, посмеиваясь: «Кузница воинов».
Светлана Викторовна скрылась в своем кабинете, и начался наш трудовой день. Поначалу было мало посетителей, а к обеду в зале стало более оживленно.
Как всегда, у окошка переводов скопилась очередь. Те, у кого нервы послабее, начали переругиваться. Но Машка, со своим веселым и добродушным нравом, быстро их успокаивала.
Когда у меня выпадал перерыв в работе, я смотрела на Людмилу Борисовну в ее переговорном пункте и удивлялась, насколько хорошо у нее все получается делать. Сколько природной грации в движениях. В ее очереди никто никогда не ссорился, при ней было просто неудобно этого делать. Я тоже мечтала стать такой, но в глубине души была уверена, что такими рождаются, а не становятся.
Постепенно мысли переключились на другую тему – как бы нам с мамой встретить Старый Новый год поинтереснее. Она, наверное, приготовит что-нибудь вкусненькое. Можно купить бутылку шампанского и немного повеселиться.
В обеденный перерыв никто никуда не пошел, все дружно перекусили в маленькой комнатке, играющей роль столовой, делясь друг с дружкой тем, что прихватили из дома. В такой мороз лишний раз не хотелось покидать теплое и уютное помещение, где так приятно пахло чернилами, как в те времена, когда бланки телеграмм и переводов заполняли перьевыми ручками, макая их в чернильницы. Уже давным-давно все пишут шариковыми, а запах остался, напоминая детство.
В пять часов я разложила по стопочкам телеграммы, не срочные, те, что не успела отправить сегодня. Завтра ими нужно заняться в первую очередь. Людмила Борисовна и Светлана Викторовна уже оделись и, попрощавшись, ушли.
– Ну, ты чего там копаешься, воробышек? Давай одевайся, я тебя жду. Составлю тебе компанию – пойду с тобой в магазин. Я обещала Ленке купить конфет к празднику,– крикнула мне Машка через дверь.
– Иду. Уже одеваюсь… – Я быстро натянула пальто и вылетела из кабинета.
– Ух ты, вот это скорость! – сказала Машка, застегивая куртку.
Не люблю заставлять людей ждать себя. Считаю это неприличным.
Дядя Гриша уже вновь заступил на боевой пост. Он у нас трудится без сменщика. Говорит, что иначе, дома одному можно свихнуться от тоски, а так, все ж при деле.
– Смотрите, девочки, по улице не шастайте. Мороз о-го-го! Давно не было так холодно, – сказал он, выпроваживая нас за дверь.
– До свидания, дядя Гриша, и с наступающим вас! – запоздало прокричала Машка в закрытую дверь.
Мы вышли на улицу и, в первый момент, я чуть не задохнулась – так было холодно.
– Ну, ты и хилая, Лидка,– хмыкнула Машка, глядя на меня, и бодро потопала в сторону супермаркета.
Я поплелась за ней, кутаясь в воротник пальто. Хорошо хоть ветер стих, значит, температура не будет опускаться еще ниже.
Несмотря на леденящую стужу, на улице было нереально красиво. Деревья стояли белые в свете фонарей, снег искрился под ногами, и небо было чистое, без облаков, только круглая луна выделялась на нем огромным светящимся шаром. Я, как завороженная, не могла отвести глаз от луны, пока не споткнулась и не упала в сугроб.
– Ну, и чего ты такого там увидела? – смеясь, спросила Машка, поднимая и отряхивая меня. – Романтик ты наш неуклюжий.
– Луна красивая, – буркнула я.
– Луна, как луна, ничего особенного, – пожала она плечами.
Мы уже дошли до магазина и быстро забежали внутрь. Я постепенно оттаивала, сняла варежки и размяла пальцы. Взяв тележки, мы пошли затариваться. Я купила все по маминому списку и добавила еще от себя бутылку хорошего шампанского. Решила, что сегодня могу себе это позволить, и маме будет приятно.
Выйдя из магазина, я попрощалась с Машкой и пошла на остановку. Ее дом находился в другой стороне.
Несмотря на то, что было только семь часов, остановка уже пустовала. Правильно, подумала я, нормальные люди в такую погоду сидят дома, а не шатаются по магазинам. Умные и дальновидные покупают все заранее. За остановкой сразу начинался лес. Наш городок называется Болотное, то ли из-за близости болота, то ли в честь небольшой речки Болотки, которая тут протекает. А еще в преданиях говорится, что первым поселенцем у нас был ямщик Болотин, от которого якобы и пошло название города. Мне все эти версии нравятся. Находится он на самой северо-западной границе Новосибирской области и построен прямо в лесу. Со всех сторон его окружает тайга.
Я старалась не смотреть в сторону леса. Темнота навевала всякие страшные картины. Автобуса все не было и не было. Дорога пустовала, даже машины не проезжали мимо. Постепенно страх стал уступать место ощущению нереальности происходящего. Как будто на остановке вовсе не я была, а кто-то, за кем я наблюдаю со стороны. Очертания предметов вокруг расплывались, как будто я резко стала хуже видеть.
Я оглянулась и остолбенела. На скамейке сидел парень и смотрел прямо на меня. Но его не было тут, когда я пришла. Откуда тогда он взялся?
Он сидел абсолютно неподвижно, как будто боялся спугнуть меня. На вид ему было лет двадцать пять. Одет во что-то темное и явно не по погоде. В тусклом свете фонарей трудно было разглядеть внимательнее. Но стоило посмотреть ему в глаза, как я потеряла способность соображать. Они светились в темноте, переливаясь всеми оттенками синего. Таких глаз я еще не встречала ни разу в жизни. Казалось, они жили самостоятельно на лице странного парня.
Я стояла, не шевелясь. Взгляд этих глаз приковывал меня к месту и лишил дара речи. Казалось, он изучает меня, пытается что-то понять. Как будто проникает в мой мозг и читает мысли. Я чувствовала, как постепенно исчезает страх. Какие красивые у него черты лица – идеально правильные и, одновременно, достаточно резкие, словно высеченные из камня. Черные волосы покрыты инеем и блестят, как россыпь драгоценных камней. Телосложение худощавое, но кажется невероятно сильным.
Я забыла, что держу в руках тяжелый пакет, и стою на морозе, что на улице вечер, и вокруг ни души. Меня покинуло ощущение холода. Тело стало невесомым. В мозгу билась одна мысль: пусть это никогда не кончается. В его глазах отражалась вся моя жизнь, и я могла видеть ее со стороны.