Не будь дурой, детка! (СИ)

— Душ направо по коридору и ступеньки вниз… Захочешь спинку потереть — позови… Я очень хорошо умею тереть спинку…
— Слухами земля полнится, — не удержалась от реплики Даринка.
Савелов снова громко рассмеялся:
— Слухи, Горянова, нужно проверять опытным путем. Никогда не нужно всему верить на слово — обманут… ну что? Проведем экспериментик?
— У нас опытная лаборатория закрыта на выходные. Переработки вредят качеству получаемых результатов. Так что не нужно рисковать… Поверим на слово… Кстати, Роман Владимирович, ваша девушка не будет гневаться, что я ее вещи позаимствовала?
Савелов перевел взгляд на стопку одежды и снова развеселился.
— Пользуйся, дорогая! И ничего не бойся. А нашей девушке мы потом вместе все объясним.
И вот что здесь веселого? Что? Горянова решила больше не тратить время понапрасну и гордо зашагала по дому, нет — нет, да и оглядываясь по сторонам. Клевый у Ромки оказался интерьер, ему под стать — красивый, сдержанный, функциональный. И порядок редкий — у каждой вещи свое место…
Струи воды ударили одновременно с трех сторон: сверху и с двух боков, массируя затекшее тело. И только сейчас Даринка поняла, как устала. Вода била, успокаивая, расслабляя, заурчал желудок, напоминая, что пора покушать, ножкам надоело стоят, глазкам захотелось спать. Похоже, она простояла так слишком долго.
В дверь поскреблись.
— Нельзя! — испуганно завопила Горянова, в мгновение просыпаясь.
— Как в мелодраме блин… — довольный шеф с трудом сдерживал смех, — не буду я входить! Не кричи! Просто хотел спросить, тебе какой кофе сделать?
— А какой есть?
— Любой есть, Дарин.
Поняв, что сморозила глупость, девушка поправилась:
— Капучино…
— А на ужин съешь все, что приготовлю, или будут какие — нибудь пожелания?
— Съем все… Если это съедобно…
— Съедобно! Давай, застенчивая моя, поторопись, — и добавил: — а может, все — таки спинку потереть?
Вместо ответа Горянова запустила в дверь шапочку для душа. Да! мозгов, судя по всему, у нее не осталось. Легкая шапочка, пролетев полметра, с противным чвокающим звуком упала на пол. А волосы, которые Горянова мочить не хотела, тяжелыми прядями упали на влажную спину. «Надеюсь, у Ромки есть в доме фен».
В душе Даринка сильно задержалась. Кроме мокрых волос, появилась еще одна существенная проблема — одежда хорошо легла на бедра и ноги, но совершенно не собиралась растягиваться на груди. В этой части футболка была Даринке немилосердно мала. Вернее, не то чтобы мала, просто для ужина без сексуального подтекста такая вещь явно не подходила. Обтягивая Даринкину грудь, она в самом выгодном свете обрисовывала все ее выпуклости и создавала очень соблазнительный образ, девушке даже самой захотелось пощупать такую прелесть. Тьфу! А что говорить о здоровом мужике? Можно, конечно, надеть Ромкин халат, но в нем, явно хранившем неповторимый хозяйский аромат, Даринке тоже было неуютно. Словно не халат это, а сам Ромка обнимал ее всю, обволакивал собой. У!!!!
— Горянова! — рявкнул Савелов, — не выйдешь через минуту, выломаю дверь!
Зная, что шеф не шутит, Даринка приняла решение: она напялила футболку и прихватила полотенце, повесив его на шею, чтобы концами прикрыть распирающую грудь. И вышла. Савелов стоял под дверью:
— Ты там стирку вековую что — ли затеяла? Чего так долго?
— Дилемму решала.
— Что?
— Дилемму решала.
— А! Понятно! Есть пойдем! Уже все остыло! — и крепко взял горяновскую ладонь в свою руку.
И этот хозяйский жест сейчас был таким хорошим, нужным и успокаивающим, что Даринка счастливо улыбнулась:
— Сейчас меня покормят… Сейчас я буду кушать… Кашу… кашу…
Савелов снова засмеялся, уверенно ведя девушку за собой. Что — то у шефа сегодня слишком веселое, даже, можно сказать, фривольное настроение. А ведь им еще сегодня работать… Всю ночь работать…судя по количеству бумаг, привезенных Иркой…
  
Глава 18
 
Да! Шеф расстарался! Горянова ожидала яичницу на сковородке, или бутерброды с кофе, ну или, в крайнем случае, макароны с сыром и кетчупом (в ее жизни все знакомые мужчины обычно этим и ограничивались), но куда там! Ромка всегда все делал с размахом, истина известная, но все же открывшаяся взору просторная гостиная, великолепный продолговатый стол, сервированный весьма приятно, очень брутальные тарелки на прямоугольной деревянной подставке и самый настоящий средиземноморский ужин сразили девушку наповал.
 
Роман, нисколько не удивленный произведенным впечатлением, снова рассмеялся и галантно указал Даринке на стул:
— Горянова, прекращай таращиться и садись ужинать. Я, между прочим, тоже голодный.
Даринку дважды уговаривать не пришлось. Да и зачем уговаривать, когда перед тобой на столе такая красота! Салатик с рукколой, помидорками черри и маленькими осьминожками! Ням — ням — ням! Легкий, ароматный, хрустящий!!! Горянова не просто его весь съела, а еще крупным ломтем черного хлебушка (свежайшего, мяконького) собрала горчично — масляную заливку. Всю, до капельки. И ни на какие разговоры во время еды Горянова не отвлекалась (стреляла, правда, счастливыми глазками на шефа, и все, в остальном — молчала). Ну, согласитесь, глупо болтать в такой ситуации, потому что впереди на столе еще красовались мидии под пармезаном в сливочном соусе и тоненькими брусочками запеченного теста, а еще манили кругленькие белые кусочки рыбки с запеченными овощами: спаржевой фасолью и болгарским перцем.
Глядя, как снедь уплетается с чрезвычайным аппетитом, Роман Владимирович, довольный, заметил:
— А ты прожорливая девчонка! И как в тебя все влезает? Ты и дома столько ешь? Бедная твоя фигура…
— Моя фигура, шеф, не ваша забота! — Даринка уже целенаправленно пододвинула к себе нежнейшую рыбку. — Но, если честно, это невероятно вкусно! Невероятно! Роман Владимирович! Вы — гениальный кулинар!
Савелов, хоть и пытался все воспринимать с юмором, но недаром говорится, что в сердце льстец всегда отыщет уголок. А Горянова сегодня переплюнула даже крыловскую лисицу.
— Ой! Захвалила! Даже покраснел от удовольствия! — скривил Савелов губы.
Даринка язвительного тона не оценила:
— Так заслуженно ведь хвалю! Кстати, Ром, если в результате твоих махинаций Гродинка обанкротится — смело можешь открывать ресторан! Я буду постоянным клиентом! — Горянова-таки умела делать комплименты.
Савелов покачал головой:
— Добрая ты, Дарин! Что называется, похвалила — так похвалила! Жуй, Горянова! И молчи! У тебя это лучше получается! — и пододвинул девушке мидии.
— А я что? А я ничего!
Но мидии уже не лезли. Глазами еще хотелось укусить эту прелесть, а вот желудок был явно не согласен. И надулся. Оставалось только смириться. Савелов с интересом наблюдал за нелегкой борьбой души и тела и снизошел:
— Не страдай, детка! Я тебе потом как — нибудь мидии приготовлю… — и добавил с азартом:- А хочешь, новую порцию… например, на завтрак?
Горянова промолчала, внимательно разглядывая шефа, который так не сводил с нее своих синих глаз, а потом добавила:
— На завтрак, Роман Владимирович, мидии есть вредно! На завтрак нам, девушкам, положен творожок или кашка…
— А я и кашку могу… Дариша! Ой, как могу!
— Нисколько в этом не сомневаюсь! — настроение чего-то стало стремительно ухудшаться. — Завтраки, шеф, явно ваш коронный номер.
— Я разносторонний мужчина, Дарин! И коронных номеров у меня предостаточно! — не сразу ответил Савелов. — За годы жизни, знаешь, сколько их накопилось…
Начальник убрал улыбку, вздохнул и налил себе бокал вина. И выпил.
 
— Ээээ! А кто меня домой повезет? — до Горяновой, как до жирафа…
— А домой тебя повезет яндекс — такси, моя девочка. И только после того, как мы с тобой все доделаем…
Шикарная концовка роскошного ужина.
Потом они снова работали. Роман не злился, нет, но темп взял невероятный. И Горянова, едва успевая диктовать цифры, опять в какой раз убеждалась: она мало знает о своем начальнике.