Эпицентр

– Оставляй.
Тот кивнул, предупредил:
– Жду к трём, – и ушёл.
Ну а у нас началось занятие по рукопашному бою. Не слишком интенсивное по сравнению с моими индивидуальными упражнениями, но заметно плотней и жёстче отработки бросков и захватов в составе учебного отделения комендатуры. Впрочем, не настолько плотнее, чтобы я упустил возможность присмотреться к десантникам. Те в основе своей оказались на год-два постарше, а спортивными и подтянутыми были все без исключения, даже несколько затесавшихся в коллектив барышень. Ну и вроде бы меня приняли нормально, не косились и шуточек не отпускали, хотя и ждал чего-то подобного, чего уж там.
После занятий потянули мышцы, построились и трусцой побежали на стрельбище, и вот там уже меня отделили от основной группы, пришлось демонстрировать навыки владения огнестрельным оружием младшему сержанту. Пострелял из ТТ и ППС, а когда закончил с трёхлинейкой, помощник инструктора крикнул:
– Николай Тарасович! Пулемёт ему давать?
Прапорщик подошёл и с некоторым даже удивлением спросил:
– Зачем ещё?
– А на него документы из канцелярии пришли, он вторым номером пулемётного расчёта числится.
Я кивнул.
– Так точно. Учили.
– Ну давай посмотрим, – решил Николай Тарасович и взял лежавший на столе танковый шлем, заменил им форменную панаму. – Приступай!
Я забросил на плечо лямку кожаного ранца с запасными дисками, взял ручной пулемёт и выдвинулся на стрелковую позицию. За последнее время успел приноровиться к РПД и, пусть особой точностью при ведении огня на дальнюю дистанцию похвастаться не мог, зато и грубых ошибок не совершил. Изготовил оружие к стрельбе, сжёг две сотни патронов и, как видно, продемонстрировал вполне приемлемые результаты, поскольку Николай Тарасович, сняв шлем, с улыбкой сказал:
– Эх, если б ещё и десантированию с парашютом обучен был … Тогда бы хоть прямо сейчас к себе забрал.
– Пять прыжков у него, – подсказал младший сержант. – Я думал, в вашу роту пополнение готовят.
Прапорщик не удержался от ухмылки.
– Посмотрим, – сказал он, пригладив большим пальцем кустистые брови, но сразу отбросил шутливый тон и заявил: – Являться станешь на три тренировки. В шесть сорок пять, одиннадцать тридцать и девятнадцать часов ровно. Если будешь занят по основному месту службы, предупреждай заранее.
– Так точно!
– Свободен, рядовой.
Я поспешил к видневшимся вдалеке окраинам Кордона, а там озадаченно повертел головой по сторонам, но почти сразу углядел возвышавшиеся над остальными зданиями верхние этажи госпиталя, сделал небольшую поправку и двинулся напрямик в расположение мотоциклетного взвода. И, как ни странно, почти не промахнулся, глухими переулками вышел к двухэтажной казарме пулемётчиков, а оттуда до проходной авточасти было рукой подать, метров пятьдесят – не больше.
Первым делом я отправился в душ и пару минут стоял, отфыркиваясь под едва тёплыми струйками воды. Потом насухо вытерся и привёл в порядок форму, при этом дольше всего провозился с отпарыванием букв «К». А вот латунную эмблему автобронетанкового дивизиона закрепил под символикой отдельного научного корпуса уже без всякого труда.
Когда поднялся на второй этаж, курьер выставлял на стол привезённые дежурной смене судки и термосы, и аромат в комнате стоял столь одуряющий, что рот моментально наполнился слюной.
– А ты чего тут, Петя? – удивился сержант Козодой и постучал пальцем по наручным часам. – Тебя на довольствие уже поставили, беги обедай!
– В душ заскочил, – пояснил я, приглаживая волосы. – А столовая где-то на территории?
– Не, рядовой состав в столовой при госпитале харчуется, – пояснил Вова-футболист. – В июне и декабре, когда соискатели валом прут, поесть целая проблема, а так туда даже унтеры ходят, готовят – пальчики оближешь.
Я припомнил своё посещение больничной столовой и недоверчиво покачал головой. Нет, смутило вовсе не замечание о качестве стряпни, просто то помещение не показалось настолько просторным, чтобы вместить всех желающих.
– Там столпотворение наверное…
– Да не, – успокоил меня Вова. – Это нашему батальону так свезло. Мы ж вечно в разъездах. Ну или дежурим, вот. Только сначала в канцелярию заверни, получи талоны на питание.
Дальше я сомневаться не стал, потопал в канцелярию батальона. Туда уже спустили распоряжение на мой счёт, расписался за талоны на питание до конца месяца и поспешил в госпиталь. В его столовой и в самом деле оказалось не слишком многолюдно, удалось договориться и об усиленном пайке – благо на шоколад и конфеты все выданные по распоряжению комиссара талоны потратить ещё не успел.
Когда отошёл с нагруженным тарелками и стаканами подносом, увидел Аркашу, на груди которого красовался полученный ещё в выпускном классе значок «Отличник парашютист». Сослуживцы моего товарища уже разошлись, да он и сам успел пообедать и просто допивал компот.
Я обрадовался возможности поговорить и двинулся к его столу. Поставил поднос и протянул руку.
– Привет! Как дела?
Аркадий ответил на рукопожатие и невесело усмехнулся.
– Да грех жаловаться. Уж всяко лучше, чем у Лёвы.
– Всё у него наладится ещё, – уверил я товарища и принялся хлебать суп из рыбных консерв, а попутно пытался поддерживать разговор, но Аркаша отвечал односложно и как-то очень уж неохотно, словно голова была занята совсем другим. Ну и сам меня ни о чём не спрашивал, что было для него совсем уж нехарактерно.
Наконец я не выдержал и поинтересовался без всяких экивоков:
– Ты чего такой замученный?
– Устал, – уклончиво ответил Аркаша, помедлил немного и с непонятным выражением произнёс: – Лия писала, она, Инга и ты теперь в одном клубе…
Тяжёлый взгляд товарища заставил на миг растеряться, а потом вдруг дошло: да он же просто ревнует! Аркаша ревнует меня к Инге! Мир точно перевернулся с ног на голову! На миг стало даже приятно, что мы поменялись ролями, ну а затем настроение скисло, словно оставленное на жаре молоко. К гадалке не ходи – у них всё серьёзно было, а мне чем гордиться? Вот чем, а?
И я покачал головой.
– Клуб один, компании разные.
Аркаша фыркнул.
– Да брось!
– Послушай! – Я отвлёкся от супа и подался вперёд. – Мы с Ингой за прошедший месяц и десятком слов не перебросились. Она даже с Лией почти не общается, насколько понял, а всё больше с соучениками по кафедре пиковых нагрузок. О пацифистах тебе Лия писала?
– Инга и пацифисты? Ерунда на постном масле!
Я только плечами пожал и вновь заработал ложкой.
Аркадий немного помолчал, затем допил остававшийся в стакане компот и поднялся на ноги. Думал, уйдёт молча, но нет – на прощание одноклассник всё же счёл нужным обронить: