Весталка. История запретной страсти (СИ)

«Вам не закон приказал сойтись к единому ложу –
Силу закона иметь будет над вами Любовь», – неожиданно раздался за спиной у Альбии глубокий мягкий голос.
Девушка вздрогнула и обернулась: в дверях стоял Марк Блоссий.
Загорелый, сияющий, ироничный, он посмотрел на Альбию с таким выражением, что та опустила глаза и больше не поднимала их. Это был взгляд, каким смелый и уверенный в себе покоритель женских сердец смотрит на понравившуюся ему женщину, взгляд, которым он словно обнимает её и берёт как своё достояние.
Альбия испугалась. Будь она более опытной, она не смогла бы устоять перед этим призывом. От волнения у неё подкашивались ноги, шумело в ушах, голова пылала... Он что-то сказал ей... Но она не слышала его слов.
С пылающими щеками и затуманенным взором девушка отошла в сторону, как бы давая Блоссию дорогу, и он, бросив на неё быстрый, но внимательный взгляд, прошествовал мимо.
  
Глава 12
 
Альбия вышла из дома через боковую дверь и вскоре очутилась на дорожке, прихотливо извивавшейся между двумя высокими стенами кипарисов. Она хотела побыть одна, чтобы разобраться в своих чувствах.
Летняя ночь укрыла благоухающую землю; звёздное небо хранило свои тайны; взошла луна, круглая и чистая. И в тропинке, едва различимой в темноте, было что-то таинственное и влекущее. Альбия шла по ней, не думая о том, куда она её заведёт. Она просто бежала от всего, что её мучило, волновало, пугало...
Нельзя безнаказанно слушать о любви и о том наслаждении, которое она дарит, ибо невольно поддаёшься её томлению. Альбия, неискушённая и уже созревшая для любви, была не в силах противиться ей. Впервые в жизни она почувствовала, как велика сила опьянённого сердца. И ужас пробежал дрожью по всему её телу, щёки вспыхнули от стыда. Она вспомнила взгляд Марка, смысл которого нельзя было не разгадать. Никогда никто так ясно не давал ей понять, какие желания вызывает её чистая и в то же время чувственная красота. Она была готова признать себя побеждённой, но что-то глубоко внутри неё восставало против такого поражения...
Альбия вошла в укромную беседку; отсюда, с холма, была хорошо видна зеркальная гладь Неаполитанского залива. От кустов жасмина исходил дурманящий аромат. Временами с залива долетали порывы ветерка и ласкали волосы и шею Альбии. Девушка долгое время находилась в каком-то забытьи и не заметила появления того, кем совсем недавно были заняты её мысли.
Марк Блоссий сел на скамью рядом с весталкой и замер, погружённый в созерцание её дивной красоты.
Вдруг девушка вздрогнула, точно кто-то позвал её и шепнул, что ОН здесь. Она обратила к Марку своё прелестное лицо и прошептала:
– Ах, это ты...
Глаза её сияли от радости вопреки тому безмятежному выражению, которое она пыталась изобразить на своём лице.
– Ты ждала кого-то другого? – с едва заметной улыбкой спросил Марк; в отличие от Альбии он превосходно владел собой.
– Нет-нет, – поспешно ответила девушка и прибавила: – Но мне казалось, что здесь меня никто не увидит.
– Не найдёт, – поправил её Марк.
Он по-прежнему не сводил с неё пристального взора, который вызывал в её сердце сильное смятение. И если бы Альбия не отвела в сторону свои глаза, она увидела бы, что в его взгляде помимо страстного желания светилось восхищение.
Какое-то время они молчали, и эта безмолвная близость, которая так неожиданно возникла между ними, глубоко волновала Альбию.
– Какая бархатная ночь, волшебная ночь для любви, – вдруг произнёс Марк низким голосом.
Альбия украдкой взглянула на него. Но он уже не испытывал её своим взглядом.
– В полнолуние мало кто находит в себе силы противиться зову любви, ибо в это время власть её особенно велика, – говорил он медленно и тихо, глядя на залитые мягким лунным светом верхушки деревьев. – В такие ночи сама Киприда благоволит влюблённым, ограждает их от всего, что могло бы помешать проявлению их чувств и желаний...
Слушая Марка, Альбия склонила голову. Упругий локон лёг на её плечо, и лилия, что была в её волосах, упала к ногам кампанца. Он склонился и поднял чудесный белоснежный цветок.
 
– Эта лилия напоминает тебя, Альбия, – задумчиво произнёс Марк, любуясь цветком. – Такая же нежная и чистая, она таит внутри себя изысканный нектар, приманку для снующих в непрестанных поисках пчёл. Смотри, какая удивительная гармония линий, какие тонкие очертания лепестков, какая девственная свежесть! И лёгкий трепет венчика, когда к нему прикасаешься пальцем, и золотистая пыльца, которую он роняет в ответ на прикосновение... А этот дивный аромат!
Марк поднёс лилию к лицу, глубоко и с наслаждением вдохнул исходивший от неё запах и нежно коснулся её губами.
Забыв о смущении, которое обычно вызывало в ней присутствие Марка, Альбия смотрела, точно завороженная, на его выпуклые, зовущие к поцелую губы. На миг она даже затаила дыхание, и тогда ей показалось, что она слышит удары своего сердца.
«Пусть бы он сейчас поцеловал меня, – мысленно заклинала Альбия. – Ведь это мгновение больше не повторится... О, отчего не я вместо этой лилии!..»
Позабыв обо всём на свете, она не сводила с его губ затуманенного взора; точёные ноздри её носа вздрагивали от волнения, вздымавшего её грудь; влажный чувственный рот приоткрылся, обнажив ровный ряд жемчужных зубов.
Но ничего не произошло – ожидание Альбии оказалось напрасным.
Не замечая перемены в поведении девушки или делая вид, что не замечает, Марк Блоссий бережно воткнул лилию в изумрудную фибулу, что скрепляла на его плече короткий паллий, и устремил свой задумчивый взгляд куда-то вдаль.
Невозможно описать, какое впечатление произвела на Альбию эта сцена. Точно пламя разлилось по её лицу, глаза увлажнились, и она опустила голову. Ей казалось, что сейчас она упадёт без чувств или разрыдается от стыда. Никогда прежде она так не раскаивалась в своих желаниях.
– В саду становится холодно, – снова заговорил Марк. – Не лучше ли вернуться в дом?
И хотя в его голосе звучала забота, это не тронуло сердце Альбии. Им овладела печаль.
– Альбия!
Девушка чувствовала его взгляд на своей щеке. Тщетно пыталась она поднять глаза на Марка и ответить ему – стыд удерживал её. И тогда она поднялась и молча пошла прочь.
Блоссий снова тихо окликнул её:
– Альбия! Альбия!
Но она не отозвалась и бросилась бежать по тропинке.
«О боги! Чего же он добивается?» – в недоумении спрашивала себя весталка. И тут на память ей пришли строки из поэмы Овидия: «...если бы нам сговориться о том, чтобы женщин не трогать, – женщины сами, клянусь, трогать бы начали нас». Недоумение сменилось негодованием.
«Этого он от меня не дождётся!» – решила Альбия и, гордая своей непоколебимостью, замедлила шаг.
Неожиданно её внимание привлекло небольшое судно, в серебристом свете покачивающееся на лёгких волнах залива. Оно казалось волшебным видением со своими рангоутами и реями, украшенными египетскими шарообразными светильниками из красного стекла. Плавно колыхалось его отражение в тёмной пучине, а фигуры людей со скульптурной чёткостью выделялись на фоне лунного неба.
– Ты здесь? – раздался откуда-то звонкий голос Кальпурнии. – Я уже обыскалась тебя! Ох, Альбия, ты должна была сказать мне, куда уходишь...
Альбия ещё не знала, для чего Кальпурния искала её, но волнение уже охватило всё её существо, и словно в предчувствии чего-то учащённо забилось сердце. Она повернулась к Кальпурнии лицом и вскинула на неё глаза, в которых читались ожидание и любопытство.
– Я подумала, не желаешь ли ты принять участие в морской прогулке? – сказала Кальпурния, подойдя поближе. – Ты, верно, заметила бирему* у берега? Так вот, скоро она отчалит от берега вместе с моими гостями, среди которых нет только тебя, Альбия.
 
Только меня? – промелькнуло в голове у весталки, и её удивлённый взгляд выдал эту мысль наблюдательной Кальпурнии.
– Впрочем, я искала также Марка Блоссия, – как будто спохватилась молодая женщина. – Ты не видела его, Альбия?