Пепел и пламя
– Но я прав.
С этими словами Энко приложил палец к горлышку бутылька и перевернул его, смачивая палец настойкой. Потом протянул вперед. Кожа на подушечке пальца сразу покраснела и покрылась волдырями. Энко поморщился – видимо, яд подействовал в полную силу. Его рука задрожала, но вскоре дрожь прекратилась. Волдыри заживали у меня на глазах, и я кое о чем вспомнила.
– Ты полубог, а у вас, в отличие от меня, рекордно быстрая регенерация.
– Оркус пытает этим ядом тех, кто только умер, – тихо сказал Энко. – Иными словами, людей – точнее, тех, кто раньше ими был. Этот яд тебя не убьет, поверь мне.
Я глубоко вздохнула, призывая на помощь все свое мужество.
– Ладно, давай попробуем, – произнесла я и закатала рукав кардигана, демонстрируя Энко длинный красный рубец. Эванджелина тем временем возилась с карандашом: катала его по полу взад-вперед. Это было ее любимым занятием, не считая сна и воздушных пируэтов. Похоже, происходящее ее совсем не волновало.
Энко сел рядом со мной на кровать, снова смочил палец настойкой и принялся растирать мою рану. Меня словно током ударило – руку пронзила резкая боль, которая распространилась по всему телу, она начала неконтролируемо трястись. Жжение было ужасным, кожа мгновенно покрылась волдырями. Рубец не поблек, напротив – стал еще темнее, сначала красно-коричневым, а потом почти черным. Похоже, ткань начала отмирать. Меня охватил страх.
– Ничего не получается… Ничего не получается… Энко, посмотри на мою руку! – Я хотела было убрать руку, но Энко крепко держал меня.
– Ливия, подожди секунду.
– Нет! – закричала я, отчаянно пытаясь вырваться из чужой хватки. Мне хотелось вскочить, броситься в ванную и сунуть руку под струю воды. – Надо смыть яд, и как можно скорее! Черт, как же больно!
Через несколько секунд жидкость высохла, оставив после себя маслянистую пленку. Боль притупилась и вскоре совсем утихла.
– Ничего не получилось, – сказала я. – Сам посмотри. Стало даже хуже, чем раньше.
Энко наклонился, внимательно осматривая мою рану.
– Подожди-ка… – сказал он и осторожно коснулся ее пальцем. Красновато-коричневая кожица стала облезать. Энко стянул ее, словно пластырь, и под ней показалась светлая неповрежденная кожа.
Я уставилась на нее во все глаза.
– Поверить не могу! Откуда ты знал, что так случится?
Энко лишь пожал плечами.
– Клочок кожи выглядел так, будто его можно снять.
– С ума сойти… – Теперь я полностью поверила в то, что предложенный Энко способ подействует. – Давай попробуем намазать и другие места?
Я закатала другой рукав и поинтересовалась:
– Как там твой палец?
– Терпимо, – отозвался Энко.
– Спасибо за помощь, – улыбнулась я.
Энко осторожно отодвинул манжету у меня на рукаве и сказал:
– Давай продолжим.
Во второй раз было так же больно, как в первый, и мне пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы сдержать дрожь. Потом Энко перешел к волдырю на ключицах. Я смущенно отвела взгляд в сторону. Он сидел так близко, к тому же мне пришлось низко оттянуть воротник…
Кожу пронзило ударом тока, и у меня перехватило дыхание.
– Успокойся, все хорошо, – зашептал Энко. – Это самое плохое в нейротоксинах. От них возникают проблемы с дыханием и глотанием. Но тебе скоро полегчает.
Я судорожно хватала ртом воздух, чувствуя, что задыхаюсь. В какой-то момент боль показалась невыносимой, но потом внезапно все прошло.
– Если хочешь, можно устроить перерыв, – предложил Энко, изучающе глядя на меня. – Хочешь прилечь?
– Я хочу со всем покончить, – покачала головой я, повернулась к нему спиной и немного спустила кардиган с плеч. – Со спиной дела обстоят особенно плохо.
– Да, так и есть. – Энко потянул ткань ниже, и я вздрогнула, почувствовав его теплое дыхание на своей шее. Энко осторожно коснулся волдыря, и от его прикосновения по коже побежали мурашки. – Ты невероятно храбрая, – прошептал Энко мне в шею, продолжая водить пальцем по моей коже. Затем он еще отодвинул мои волосы в сторону и спросил:
– Можно опустить кардиган еще немного?
– Конечно, – торопливо сказала я. Мой голос прозвучал хрипло. Это не последний волдырь у меня на теле. Гораздо логичнее было бы снять кардиган, но… это казалось крайне неуместным. Нет, не хочу раздеваться. Мы уже избавились от большинства волдырей, а остальные и сами заживут. Я потерплю. Вряд ли их кто-то обнаружит.
Но этот волдырь на шее болит по-настоящему сильно. Я зажала рот кулаком, чтобы не зарыдать, но на глазах все равно выступили слезы.
– Прости, мне очень жаль, – прошептал Энко.
Плечи у меня задрожали, я прикусила сжатый кулак и всхлипнула. Вскоре боль утихла. Энко стянул старую кожу, похлопал меня по спине и накинул на плечи кардиган. Коснулся моих волос, возвращая их на место. Я прикрыла глаза, но потом резко повернулась и встала. Энко тоже встал. Мы оказались так близко, что почти касались друг друга.
Глаза Энко сияли неестественно ярко.
– Ты как?
– Кажется, неплохо, – отозвалась я, проглотив слезы.
– Вернись на кровать, посиди еще минуту-другую. Такие вещи – настоящая встряска для организма.
Я была сбита с толку, чувствовала растерянность и не знала, что делать, но возвращаться на кровать точно не собиралась.
Энко снова потрепал меня по волосам.
– Тебе не обязательно уходить прямо сейчас. Задержись ненадолго. Отдохни. Ты голодна? Давай я закажу что-нибудь поесть. – Он придвинулся чуть ближе. – Моя кровать не кусается.
О да, Афродита многому его научила.
– Нет, спасибо, – ответила я и торопливо потерла глаза, чтобы Энко не заметил моего смущения. – Я не голодна. Мне еще надо доделать домашку.
Энко все понял. Коротко кивнув, он подошел к столу, взял пробку и закупорил бутылек.
Я почувствовала себя неблагодарной скотиной, поэтому подошла к нему и взяла его за плечо.
– Спасибо, Энко. Ты оказался прав, и я рада, что ты меня на это уговорил. Настойка почти закончилась, и я чувствую себя виноватой. Но я хочу, чтобы ты знал, что я очень благодарна тебе за помощь.
Энко обернулся. У него в глазах промелькнула целая гамма чувств. Он посмотрел на мою руку, все еще лежащую у него на плече, и накрыл ее своей.
– Не за что.
– Если ты занят, я могу поехать домой на метро.
– Да нет, не особо, – ответил Энко, и в его взгляде снова появилось странное выражение, которое я не смогла распознать. – Если ты хочешь домой, то я, конечно же, тебя отвезу.
Энко спрятал настойку, вернул книгу на полку и взял со стула куртку. Все это время я молча наблюдала за ним.