От ненависти до любви (СИ)

И все равно, волна жгучей ненависти поднималась в нем об одном лишь упоминании о Дарии Уэнсфилд, маленькой мерзавке, что разрушила его жизнь. Итан не чувствовал ненависти к Люси- нет, она уже и так унижена и сломлена. Этот скандал выйдет за пределы Уэнсфилд парка, и ни один мужчина никогда не предложит ей брак. Нет. Только то, чего она и заслуживала- стать любовницей. Правда, Итан понимал, что это вряд ли расстроит Люси- наоборот, она вздохнет от облегчения, что больше не нужно притворяться, что теперь она может в открытую называть свою цену в поисках покровителя.
  Обратная же сторона этой горькой правды была в том, что теперь и он сам вряд ли найдет себе невесту. Даже самые бедные семьи не согласятся отдать свою дочь  за безумного насильника и парию, которым он, несомненно, станет, если ему удастся избежать тюрьмы...
Отец, сгорбленный, будто нем всю тяжесть мира на своих плечах, сидел напротив Итана в их городском особняке:
-Что же, сын. Несмотря на то, что я уладил все с ..кхмм...пострадавшей стороной ( отец сам не раз был свидетелем настойчивости Люси по отношению к Итану, и склонялся к мысли, что ее поведение могло бы быть фальшивым, как и вся ситуация в-целом), мнение света не изменить- он жестом остановил Итана, пытавшегося возразить- я на неделе навещал Уэнсфилда, прося о разговоре с его племянницей, я хотел лишь ещё раз расспросить девушку об увиденном ею тем вечером, но он даже не принял меня. Слуга сказал, что хозяев нет дома. А когда я уходил, я увидел, что в окне на втором этаже, где , я предполагаю, находится комната воспитанницы Уэнсфилда, показалась любопытная женская головка. Она тотчас же поспешила закрыть занавеску, увидев, что я смотрю на нее, но это точно была она, Дария Уэнсфилд.
Итан понимал, о чем говорит отец- он и сам пытался в беседке объяснить все этой испуганной пигалице, но та и слушать не желала, глядя на него, будто бы он- чудовище.
Пять лет спустя 
-Чёрт!- Итан бросил в стену бокал, разлетевшийся на сотни крошечных осколков. Слуги, привыкшие к подобному поведению хозяина, даже не заглянули в комнату- узнать, что произошло. Такие сцены они, вернее, самые стойкие из них, ведь большинство убегало, забрав жалованье и выходное пособие- дань щедрости хозяина, понимавшего в минуты просветления, каково им служить неуравновешенному злобному чудовищу. Те же, что оставались, могли похвастать идеальными нервами.
Итан подошёл к окну, глядя сквозь пелену дождя на холмы, по которым так любил бегать в детстве. Как давно не было слышно детского смеха в Гетсборро-парк, как одиноко порой бывает и ему самому- раньше он смеялся над подобной сентиментальностью, а теперь, спустя годы, и сам понял, что в самой человеческой природе заложено стремление иметь семью, дом, детей...Он же, будучи изгнан из всех домов Лондона и его предместий, не позволит себе этого уже никогда. Само общение с ним налагало на того глупца, что совершит подобную ошибку, печать порока и чего-то преступного. А слава о его преступлении благодаря неугомонным кумушкам с бала, разнеслась по всему королевству, обрастая невероятными подробностями. Поговаривали, что он набросился на целую группу девушек до этого, в саду у Вестминстерского аббатства, Колледж гардене. Несчастные юные леди пришли полюбоваться на причудливые растения из разных стран, как вдруг на них набросилось дикое чудовище в его, Итана, лице. И лишь криками его удалось спугнуть. Правда, имён тех леди так и не сообщили, но и этому нашлось вполне логичное объяснение- леди не захотели вписать своих имён даже в тень скандала.
Поговаривали, что предыдущую свою любовницу он убил...в постели, измучив несчастную своим ненасытным темпераментом, а от ее мужа откупился невероятной суммой денег- и поэтому вынужден сейчас влачить жалкое полунищенское существование в старом замке . Те люди, что раньше мечтали заполучить Итана на свой бал или увидеть его имя вписанным в бальную карту их дочери, теперь брезгливо отворачивались, едва завидев его, переходили на другую сторону улицы или спешили сесть в экипаж, чтобы не было неловкой необходимости сухого приветствия. Итан хмыкнул, представив, в какой ужас пришла бы чопорная мисс Уэнсфилд, столкнувшись с ним на улице. Все эти годы его преследовали две вещи- ее пронзительно синие глаза и желание свернуть ее тонкую шейку.
 
Пара его друзей по Итону заглядывали к нему, но он прогонял их, не желая портить ни их репутацию, ни дружбу с ними- лучше оставить их добровольно, чем смотреть на то, как они под гнётом общественного мнения ищут причин прервать общение с ним.
Итан как слепой шел через пустой длинный коридор Гетсборро- парк. Древний замок, из которого мать все время пыталась сделать современный особняк, выглядел пугающе жутким в вечерние часы. Комнаты, с завешанной белой тканью мебелью, на которой уже никто не будет сидеть, галерея старых портретов на стенах- их не пополнить новым маркизом Гетсборро...
Итан застонал, запустив руку в волосы- проклятая головная боль, ставшая его постоянным спутником в последнее время, усиливалась. Он крикнул слугу, тот, словно тень, материализовался из  ниоткуда:
-Да, милорд.
-Генри, ты ведь Генри, верно?-Итан оперся рукой о стену, с трудом переводя дыхание. Приступы обычно  беспокоили его в дневное время, виной им могли стать свет, шум, резкие звуки. Но сейчас был вечер, шторы плотно закрыты...
-Генри, принеси мне порошки...у миссис Хиллс, они у нее- сердобольная экономка, выполнявшая раньше функции его няни, матери, и единственного искренне любившего Итана, не считая отца, человека, всегда держала наготове порошки от головной боли. Она бранила Итана за пристрастие к спиртному, виня в его состоянии лишь это.
Слуга проворно побежал на кухню, вернувшись спустя мгновение со стаканом воды и порошком, завёрнутым в обрывок газеты. Итан принял порошок, запив его водой, поблагодарил слугу, и вяло поплелся в кабинет. Голова всё ещё болела.
В кабинете Итан, развалившись в старом кресле,  щедро плеснул себе виски, удивившись тому, что слышит звон бокала о графин- его руки стали трястись? Неужели он и вправду катится по наклонной? Он взглянул на свои руки, с удивлением обнаружив в одной из них зажатый клочок газеты, оставшийся от порошков. Он мельком глянул написанное там ...и остолбенел- в колонке светских объявлений было поздравление по поводу предстоящего бракосочетания Дарии Уэнсфилд, племянницы графа Уэнсфилда, и лорда Уилли, красивого наследника многомиллионного состояния и места в палате лордов своего рано почившего отца.
Итан, вскочив на ноги, рванул вперёд, даже не обратив внимания на боль- по пути он задел ногой секретер, стоявший неподалеку от входа....
Коварный план 
-Мери, Мери!- рев хозяина раздавался жутким эхом в полупустых залах замка. Экономка вздрогнула, уронив вязание.
Спустя минуту на кухню ворвался Итан, его глаза сверкали яростью :
-Мери, скажи, что это за газета? Та,  в которую были завернуты порошки?- он надвигался на старую женщину, опешившую от его решимости. Обычно хозяин пребывал в флегматичном состоянии или швырял мебель о стены, но здесь- интерес! Не до конца понимая, что же вырвало его из состояния полусна, в котором он жил уже лет пять, миссис Хиллс затараторила:
-Так, голубчик мой, давеча на рынке была. Там заворачивали рыбу, я лишних листов и попросила. А сегодня вот порошки вам завернуть пригодилось, а теперь вот...
-Мери милая- прервал ее Итан, став на мгновение вновь похожим на ее любимого озорного мальчишку- мне нужно лишь знать, от какого она числа?
 
-Числа? Неделя ей, вот как крестили на той неделе...
Но Итан уже не слушал, пробегая мимо женщины, он чмокнул ее в щеку, велев на ходу взять себе и всем слугам выходные на неделю, с двойной, нет, с тройной оплатой вперёд!
Итан как сумасшедший ворвался в свою комнату, головная боль была забыта. Нет, само провидение послало ему это знак судьбы. Если объявление было верным, то до свадьбы осталось три недели. И Итан сделает все, чтобы она состоялась. Раньше. И с ним. Пришла пора платить по счетам, прекрасная мисс Уэнсфилд.