Твое обручальное кольцо

— Нет, не хочу, — поспешил разуверить ее Джеймс. — Это ваше личное дело.
Она улыбнулась.
— Да, это наше личное дело. Но я готова ответить. Мы не были близки. Если на то пошло, это наше первое свидание.
Джеймс растерялся.
— Я так и думал.
Теперь растерялась Джейн.
— Есть что-то, что я должна знать? — спросила она тихо.
Джеймс пугающе долго хранил молчание, прежде чем заговорил.
— Прошло почти четырнадцать лет с тех пор, как я в последний раз видел Рона без рубахи. Он объезжал для меня лошадей, перевозил навоз, помогал рабочим чинить ограду на пастбищах и все это при жаре тридцать градусов в тени. Но он ни разу не снял рубашку.
Джейн молчала, почувствовав, что Джеймсу необходимо выговориться.
— Он стесняется своего тела, Джейн. Может, даже стыдится. — Джеймс поморщился, словно от боли. — Я хожу вокруг да около, а на самом деле хочу попросить вас вот о чем: будьте с ним терпеливей, если решили полюбить его. Не требуйте всего сразу. Он, может быть, не так уверен в себе, как прежде.
Осторожный прерывистый вздох сорвался с губ Джейн. Догадываться и подозревать — это одно, но получить полное подтверждение своих сомнений от человека, близкого Рону, — совсем другое.
— Спасибо, что сказали, — поблагодарила она Джеймса и коснулась его руки. — Я знаю, вам нелегко было выложить все это.
И взглянув на его лицо, она поняла, что поступила верно, сделав шаг навстречу.
— Я не мастер давать советы. Просто хотел, чтобы вы знали.
Он сбавил скорость и свернул налево. Кругом стояли все те же брошенные дома. Джеймс хоть и не сразу, но все-таки втиснулся между машинами на площадке у старой оштукатуренной, гасиенды. Рону тоже пришлось покружить, пока он нашел место для своего «мерседеса».
Пока Джейн и брат ждали его, их обоняние дразнили аппетитные запахи доносившиеся из открытого окна кухни. Слышалась музыка — характерные ковбойские ритмы Запада.
— Вы советуете мне выйти за него замуж? — спросила Джейн, прежде чем Джеймс открыл дверцу машины.
Он подумал немного.
— Выходите за него замуж, будьте матерью его детей и любите его за то, что в нем есть хорошего. Но не влюбляйтесь в него, как это сделала Вирджиния.
Джейн глубоко вздохнула.
— Слишком поздно. Я уже влюбилась.
  
11
 
Джейн отлично провела время в «Марвилле»: ребрышки были и впрямь великолепны, а Джеймс смешил ее весь вечер презабавными историями о братьях Бартонах в их лучшие денечки.
На обратном пути они с Роном почти не разговаривали, но у дверей своего дома Джейн пригласила его зайти и выпить чашку чая. Правда, теперь она сомневалась в разумности своего поступка. Джейн не была уверена, что даст ожидаемый ответ, и в то же время не хотела огорчать Рона отказом.
Из открытого окна веяло ночной прохладой. Улица под шатром деревьев готовилась ко сну. В ее старых особняках обитали теперь почти сплошь молодые врачи, адвокаты, люди свободных профессий. Они рано ложились и рано вставали.
В этом квартале было приятно и удобно жить и растить детей. Спокойное дружелюбное окружение, хорошие школы и так близко от дома, что можно дойти пешком. Просто идеально. Джейн, одной из немногих одиночек, посчастливилось поселиться здесь. Она услышала шаги Рона еще до того, как он вошел в кухню.
— Как девочка? — спросила она, повернувшись.
— Наконец уснула. Так сказала Милли.
— Беспокойный ребенок?
Рон потер затылок, словно снимал боль. Волосы были растрепаны, а челюсти плотно сжаты.
— Не знаю. Энн уже легла, а Алан на каком-то собрании, поэтому некому подтвердить, так это или нет.
Джейн нахмурилась.
— Вчера Энн действительно показалась мне измученной.
— Вчера?
— Да, у меня были кое-какие дела неподалеку, и я заехал к ним выпить кофейку.
— И часто это бывает?
— Случается.
Джейн принесла чайник и указала Рону на стул.
— Ничего, что я принимаю тебя в кухне? Это мое любимое место.
Он обвел кухню медленным взглядом.
— Здесь уютно и красиво. Особенно мне нравится аквариум.
Джейн с удовольствием посмотрела на свою удачную покупку с «блошиного» рынка.
 
— Не правда ли, он впечатляет? Я так люблю наблюдать за рыбками, особенно за вуалехвостами, они ужасно милы.
— Милы? Хм.
Рон потянулся за кофе и обнаружил в чашке слабо заваренный чай.
— Ромашка, — пояснила Джейн, когда их взгляды встретились. — Успокаивает.
Рон отпил глоток — уж лучше бы выпить просто виски или, на худой конец, безвкусное белое вино, столь любимое Джейн.
Рон откинулся на спинку стула и дал отдых напряженным мышцам спины — на них, а также на левую руку приходилась теперь вся физическая нагрузка. Если бы Рон был один, он снял бы боль массажем.
— Расскажи мне об этой миссис Квинсли, — обратился он к Джейн и вытянул ноги, чтобы окончательно расслабиться.
Его просьба пришлась кстати, и Джейн засветилась улыбкой.
— О Рон, она просто чудо! Вырастила шестерых детей, а потеряв седьмого, решила воспитывать чужих. За это время она между делом стала дипломированной медсестрой. А еще… — Джейн приблизила к нему лицо, словно собиралась сказать что-то очень важное, — она умеет печь шоколадное печенье, да какое! Язык проглотишь.
Рон уже привык к взрывам восторга Джейн по самым неожиданным поводам. Они придавали их общению интимность и доверие — то, что Рон так тщательно избегал все эти годы.
— Хм, первая часть твоего отзыва имеет прямое отношение к достоинствам няни. Но вторая? При чем здесь шоколадное печенье?
— Как ты не понимаешь? Шоколадное печенье — очень важный фактор в формировании психики и характера ребенка, — очень серьезно ответила Джейн. В легкой переливающейся блузке, подчеркивающей формы, она выглядела чертовски соблазнительно.
— Каким образом?
— Сообрази сам. Что тебе больше всего запомнилось из твоего детства?
— Запах карболки от бинтов, которыми мать перевязывала мои разбитые коленки.
Джейн улыбнулась.
— А кроме этого?
— Вызов к директору?
— Рон! Будь серьезным.
Это тихое восклицание вызвало у него неодолимое желание взять Джейн на руки, подняться в спальню, медленно и осторожно снять с нее все лишнее, но… Проделать это теперь ему было не так-то просто.
Рон отпил глоток невкусного отвара.
— Ладно, ладно, не смотри на меня так, будто я ранил тебя в самое сердце. Действительно мне приходилось пить молоко с печеньем, а потом садиться за уроки.
Ее губы тронула улыбка.
— С каким печеньем?
Он заставил ее немного подождать, залюбовавшись радостным ожиданием в глазах цвета золотисто-темной бронзы.
— С шоколадным.
— Ага, тогда мне нечего добавить.
Рон снова попробовал чай и, окончательно решив, что он ему не по вкусу, отодвинул чашку.
— Тебе не нравится? — очаровательно надув губки, спросила Джейн, и у Рона бешено забилось сердце. Усилием воли он заставил его успокоиться.
— Не очень. Я вообще не люблю чай.
Джейн с любопытством пыталась отгадать, что означает этот блеск в его глазах. Она и сама ощущала себя несколько необычно.
— Я тоже не большая любительница этого напитка, но когда пью его, то кажусь себе воплощением добродетели. Именно поэтому и заварила.
Рон переменил позу, нахмурился, снова заерзал на стуле, распрямляя плечи. Неужели этот стул мал, или он волнуется и никак не может расслабиться, отдохнуть?
— А как ты чувствуешь себя, когда пьешь кофе? — спросил Рон, взглянув на нее исподлобья.
— Чертовски грешной, — вздохнула Джейн. — Это мой второй тяжкий грех, но я не собираюсь избавляться от него.
Уголок рта у Рона пополз вверх, но это отнюдь не означало улыбку. Он понимал, что позволяет этой женщине брать верх и начисто ломать установленные им правила. Рон был просто бессилен противостоять колдовскому наваждению ее близости.
 
— А первый? — поинтересовался он, вопросительно подняв брови.