Пять ночей у Фредди: Ужасы Фазбера. В бассейн!

– Хорошо, – ответила Элеанор. – Тогда никогда-никогда не снимай это ожерелье и дай мне спеть тебе колыбельную перед сном. Когда ты проснёшься, то снова станешь чуть красивее, чем сегодня.
Сара задумалась. Маме вчера показалось немного странным, что Сара уже спала, когда она пришла домой. Если Сара станет каждый день ложиться так рано, то мама забеспокоится – вдруг она заболела, или ещё что. Да и домашние задания никуда не денутся. Если она вдруг перестанет делать домашку, это вызовет подозрения и в школе, и дома.
– Я дам тебе спеть колыбельную, – сказала Сара. – Но можешь это сделать через несколько часов? Мне надо поужинать с мамой, а потом сделать уроки.
– Ну, если надо, – немного разочарованно протянула Элеанор. – Но я должна уложить тебя спать как можно быстрее. Тебе нужно много отдыхать, чтобы стать красивой.
После спагетти на ужин и полутора часов занятий математикой и английским Сара быстро приняла душ, почистила зубы и надела ночную рубашку, потом подошла к Элеанор, неподвижно стоявшей в своём углу.
– Я готова, – сказала Сара.
– Тогда ложись в кровать, как хорошая девочка.
Сара забралась под одеяло, и Элеанор подошла к ней своей неизменной плавной походкой, села на край кровати и прикоснулась к кулону-сердечку на шее Сары.
– Помни: носи его на шее и никогда-никогда не снимай, – сказала Элеанор.
– Я помню, – ответила Сара.
Элеанор погладила волосы Сары маленькой холодной ручкой и запела колыбельную:
Засыпай, засыпай,
Засыпай, милая Сара,
Поутру, поутру
Сбудутся твои мечты.
Сара опять заснула ещё до того, как поняла, что ей вообще хочется спать.
Она проснулась посвежевшей, а когда встала с постели, то ей показалось, что стоит она чуть прямее, осанка стала чуть более гордой, а сама она чуть… ВЫШЕ?
Сара подбежала к зеркалу и приподняла ночную рубашку, чтобы посмотреть на свои ноги.
Они были потрясающими. Сара больше не была Миссис Смешай-и-Подбери, к бесформенному телу которой приделали коротенькие ножки, состоящие почти из одних ступней. Её ноги были длинными и стройными, с рельефными икрами и изящными лодыжками – настоящие ноги модели. Кожа на ощупь оказалась мягкой и гладкой. Сара посмотрела вниз и увидела, что ногти на идеальных, восхитительных пальчиках накрашены тем же нежно-розовым лаком, что и на руках.
Сара обычно носила в школу джинсы, чтобы прикрыть свои короткие толстые ноги. Но сегодня она наденет платье. Она бегом бросилась к шкафу и достала оттуда красивое лавандовое платье, которое мама купила ей прошлой весной. Раньше ей не нравилось, как оно на ней смотрится, но сейчас оно замечательно подчёркивало её длинные, стройные руки и ноги. Сара надела балетки и восхищённо взглянула на своё отражение в зеркале.
Она всё ещё выглядела не совсем так, как хотелось бы (от носа картошкой, в частности, ещё только предстояло избавиться), но прогресс был явно заметен. Она накрасилась, насколько разрешала мама, причесалась и пошла завтракать.
Мама стояла у плиты, помешивая яйца в сковородке.
– Посмотри-ка на себя! Убойно выглядишь! – Мама с улыбкой оглядела её. – Сегодня вас будут фотографировать или ещё что-то такое?
– Нет, – ответила Сара, садясь за стол и наливая себе стакан апельсинового сока. – Просто решила сегодня уделить себе больше внимания.
– Это всё ради кого-то особенного? – дразнясь, спросила мама.
На мгновение Сара задумалась о Мейсоне Блэре, но потом вспомнила, как врезалась в него и перепачкала салатом его рубашку.
– Да нет, просто для себя.
Мама улыбнулась.
– Очень рада слышать. Эй, хочешь яичницу?
Сара вдруг почувствовала сильнейший голод.
– Конечно, – ответила она.
Мама разложила по тарелкам яичницу и тосты и села за стол.
– Не знаю, что случилось, – сказала мама, – но в последние пару дней ты кажешься намного более взрослой, и говорить с тобой стало легче. – Она задумчиво отпила кофе. – Может быть, ты просто в последний год проходила через трудный период, а сейчас постепенно его перерастаешь?
Сара улыбнулась.
– Да, должно быть, так и есть.
«Вся моя жизнь до встречи с Элеанор была трудным периодом», – подумала она.
В школьном коридоре Сара увидела Эбби и поняла, что скучает по ней. Они столько всего делали вместе – начиная ещё с пальчиковых красок и пластилина. Но Эбби была упрямой. Если Сара ждала от Эбби извинений, такого точно не случится.
Она подошла к Эбби, стоящей возле шкафчика.
– Эй, – сказала Сара.
– Эй. – Эбби копалась в шкафчике, даже не смотря в её сторону.
– Слушай, – сказала Сара. – Извини, что я тебе позавчера наговорила гадостей.
Эбби наконец повернулась к ней.
– Ну, ты была не так уж и неправа. Мне действительно до сих пор нравятся мультики, наклейки и лошади.
– Ага, и в этом нет ничего плохого. Наклейки, лошади и мультики – это прикольно. А ты хорошая. Извини. Мир, дружба?
Сара протянула ей руку. Эбби засмеялась и вместо этого обняла её.
Отпустив Сару, Эбби внимательно оглядела её.
– Эй, ты подросла, или мне кажется?
– Нет, просто работаю над улучшением осанки. – Объяснить она это не могла никак.
– У тебя явно получается.

Прошлой ночью Элеанор, как обычно, усыпила Сару колыбельной. С утра, всё ещё лёжа в кровати, она оглядела себя, чтобы посмотреть, что улучшилось на этот раз. К её удивлению, те части, которые раньше были мягкими и дряблыми, стали подтянутыми и приятными на вид, а те, которые были плоскими и совсем детскими, – округлыми и женственными.
Сара решила пойти в школу в обтягивающей футболке и мини-юбке. Её жалкий маленький тренировочный бюстгальтер больше не застёгивался, так что пришлось надеть спортивный лифчик, который она обычно носила на физкультуре. Да и его едва удалось натянуть.
За завтраком она спросила маму:
– Может быть, на выходных пойдём по магазинам?
– Ну, зарплата как раз в пятницу, так что немного шопинга не повредит, – сказала мама, подливая себе кофе. – Ты хочешь что-то конкретное?
Сара со смущённой улыбкой посмотрела на свою грудь.
– Ой! – удивлённо воскликнула мама. – Вот это неожиданность. Конечно, мы купим тебе несколько подходящих лифчиков. – Она улыбнулась и покачала головой. – Поверить не могу, как же быстро ты растёшь.
– Я тоже. – Сара говорила абсолютную правду.
– Словно у тебя всё вырастает буквально за ночь, – сказала мама.