Поезд смерти

Слава Богу, подумал Джим, набирая номер справочной Рино, что он еще не страдает старческой потерей памяти.
Трубку поднял заспанный Клайд Йост, и Джим начал без всяких предисловий:
– Я друг Карен Эллис. Она говорила мне, что сегодня вечером пойдет вместе с вами в кино, но ее до сих пор нет дома, во всяком случае никто не подходит к телефону.
Джим явственно представлял себе, как Йост пытается проснуться и собраться с мыслями.
– Карен? Карен Эллис? Кино? Сегодня вечером? Который час? Боже! – Джим слышал, как он объясняет жене, что кто-то спрашивает о Карен Эллис.
– Простите, что мне пришлось вас разбудить, – извинялся Джим, – но Карен обещала мне позвонить, а она не такой человек, чтобы забыть. У нее было так много горя в последнее время... Я очень волнуюсь за нее.
– Кино? Да, мы собирались пойти в кино, посмотреть документальный фильм о миграции рыб, но она не отвечала по телефону, поэтому мы в конце концов пошли без нее. Когда вернулись, в ее доме горел свет, мы подумали, что она просто забыла о нашем приглашении.
– Когда это было? В какое время?
– Около десяти, я думаю. А кто вы такой?
– И больше вы ей не звонили?
– Нет. Мы решили, что, если она забыла, ей станет неловко. Как, вы сказали, ваше имя?
– Джим Иган. Послушайте, не будете ли вы так любезны пойти посмотреть, дома ли она? Боюсь, с ней что-то случилось. Посмотрите, стоит ли в гараже ее машина.
– Иган?.. Молодой человек, у которого есть плавучий дом? Она говорила о вас. – Послышались приглушенные голоса. Видимо, Клайд советовался с Эдит. Потом он снова взял трубку, спросил номер телефона Джима и сказал, что сходит к Карен и посмотрит, всели в порядке.
Через пять минут раздался звонок. На этот раз говорила Эдит Йост. Задыхаясь и нервничая, она сообщила, что свет все еще горит, входная дверь распахнута настежь, постель разобрана, дверь гаража открыта и машина отсутствует.
Новости не сулили ничего хорошего.
– С ней что-то случилось, – сказал Джим, стараясь говорить ровным голосом. – Мне нужно позвонить. Пожалуйста, наблюдайте за домом и дайте мне знать, если она вернется. Я вам перезвоню и сообщу, что мне удалось выяснить.
Охваченный ужасом Джим позвонил в полицию Рино, на станцию “Скорой помощи”, в “Вестник Рино”. Через тридцать минут он уже знал, что произошла какая-то авария, имеются сотни пострадавших и несколько человек умерло. Жертвы продолжают поступать в местные больницы, особенно в общую больницу, расположенную в западной части города. Однако что же конкретно произошло, никто не знал или не хотел говорить по телефону.
Джим позвонил в общую больницу и представился как врач.
– Думаю, я знаю, в чем дело! – кричал он очумевшей связистке на коммутаторе. – Соедините меня с дежурным врачом.
К телефону подошла сестра из отделения “Скорой помощи”.
– Какие наблюдаются симптомы? – спросил он ее. – Скованность? Кома?
– Они жесткие как доски, – ответила сестра. – Окоченевшие, вроде трупов. Некоторые могут двигать глазами. Диагноз еще не поставлен. А вы кто, врач?
– Послушайте, мне кажется, я знаю, в чем дело. Это нервно-паралитический газ.
– Нервно-паралитический газ?
– Свяжитесь с кем-нибудь из Химической корпорации Дрэглера. Они подскажут, что нужно делать. Нет ли среди пострадавших женщины по имени Карен Эллис?
– Сейчас у меня нет времени выяснять имена. Вы не шутите? Позвоните в Красный Крест. Говорите, корпорация Дрэглера? Попробуем.
Красный Крест организовал “горячую линию”. После пятнадцатиминутного ожидания сигнала “свободно” Джим узнал, что Карен Эллис находится среди пострадавших в больнице Мерси, она жива. Доктора, принимающего больных, зовут Эрни Краули.
Долгое время номер был занят, потом трубку снял доктор Краули. Он сообщил, что Карен Эллис находится в палате интенсивной терапии, во всяком случае, там есть женщина с сумочкой, принадлежащей Карен Эллис.
– Блондинка? Лет тридцати пяти? – спросил Джим.
– Откуда я знаю? – взорвался Краули. – К нам за последние полчаса поступило пятьдесят человек.
– Все с одинаковыми симптомами? Скованность? Парализация?
– Кто вы такой?
– Я думаю, произошла утечка газа, нервно-паралитического газа, который производит компания Дрэглера. Может быть, им известно, чем можно помочь пострадавшим. Там есть человек по имени Клем Трейнер, управляющий. Он должен знать, существует ли какое-нибудь противоядие. Где была найдена Карен Эллис?
Джим слышал, как Краули листает блокнот.
– Вы думаете, это нервно-паралитический газ? У него другие симптомы. Люди наоборот становятся как ватные.
– Это новый вид газа, разработанный у Дрэглера.
– В Траки. Карен Эллис – одна из тех, кого нашли в ресторане.
Траки? Какого дьявола Карен делала в Траки, когда она должна была находиться с Постами в кино? Джим спросил, где расположен ресторан – не рядом ли с железной дорогой.
– В Траки все находится рядом с железной дорогой. Извините, но мне нужно отвечать на другие звонки. Я попрошу персонал проверить – может быть, это в самом деле нервно-паралитический газ. Вы говорите, Клем Трейнер? Постараемся его найти.
Доктор Краули положил трубку.
Джим вскочил и, схватившись за голову, закружил по комнате.
“Господи Иисусе”, – бормотал он. Что же с ней случилось? Зачем она поехала в Траки? Ведь он говорил ей, чтобы она была осторожней...” Он, шатаясь, дошел до кухни и залпом выпил полчашки остывшего кофе, потом открыл шкаф и достал бутылку джина. Подкрепившись, вернулся к телефону и начал листать адресную книгу.
Он знал, что обращаться в управление Горной Тихоокеанской железной дороги в Рино и Спарксе бесполезно – или не ответят, или не будут разговаривать. ГТ, как и другие железнодорожные компании, неохотно вступала в диалог с общественностью, особенно в критические моменты. Гоните всех в шею – такова была их политика. Он решил позвонить в диспетчерскую Спаркса в надежде, что номер не изменился с тех пор, как он звонил туда последний раз.
Трубку сняли сразу же, После первого звонка.
– Спенс Кессон, – коротко ответил мужской голос.
– Это Спаркс?
– Ну...
– Вы дежурный по станции?
– Да.
– Меня зовут Джим Иган. Десять лет тому назад я работал на вашем месте. Сейчас я служу в управлении ГТ в Сан-Франциско. Хотелось бы знать, что там у вас творится.
– Настоящий сумасшедший дом, все бегают туда-сюда...
– Известно что-нибудь о пострадавших?
– Да я же их и нашел! Я не мог дозвониться до Клэя Кормана, поэтому спустился по лестнице и буквально споткнулся о женщину. Потом поднял голову и...
– Какую женщину?
– Ее зовут Сара Шулер. Она была еще жива, но крови из нее вытекло – как будто свинью резали. Потом я увидел Клэя – тоже в луже крови, он лежал на платформе, а неподалеку – еще один парень, тоже мертвый.
– Клэй Корман погиб? – Когда Джим работал в отделении Рино, этот веселый, жизнерадостный полицейский был его лучшим другом.
– Да, застрелен. Все трое застрелены. Второй парень похож на иностранца, араба или индийца, его еще не опознали. Сейчас здесь у нас полно начальства, и мне нужно работать, я сегодня за диспетчера. Бьюсь об заклад, вам не приходилось бывать в такой заварушке.
Мысли лихорадочно роились в голове Джима. Сара Шулер – женщина, служившая у Дрэглера, о ней упоминалось на пленке Карен. Перестрелка на сортировочной станции, двое погибли, один из них, возможно, араб, утечка газа в Траки, возле железнодорожных путей... Джим пытался соединить эти разрозненные факты.
– Кессон, в какое время все это произошло? Когда вы обнаружили тела?
– В половине двенадцатого. Я знаю время, потому что...
– Не отправляли ли вы перед этим поезд? Товарный?
– Да, поезд ушел минуты за две до того.
– С грузом от компании Дрэглера?
– Вроде бы да.
– Вы слышали об утечке газа в Траки? О том, что есть пострадавшие?
– Я слышал о какой-то аварии, но, черт побери, у меня самого дел по горло, мне некогда слушать радио. Я должен заканчивать разговор – мой начальник поднимается по лестнице.