Плохие сны (СИ)
— Отдыхаешь, — Кайло окинул балерину взглядом. Из прически не выбивалось ни единого волоска, наряд выглядел безупречно. И это раздражало. Хотелось оторвать с корсета золотые галуны, разодрать шнуровку, распустить дурацкие пучки. — Встань.
Балерина поднялась. Она по-прежнему смотрела в стену.
Кайло приблизился, оглядывая ее. Его охватило злобное желание приказать ей выброситься в окно или разбить стекло и разрезать запястье, но Кайло подозревал, что инстинкт самосохранения не позволит балерине этого сделать. Каковы границы дозволенного? Когда серв очнется, чтобы подать голос? Кайло собирался проверить, что именно он может с ней сделать.
— Выходит, ты на сегодня моя единственная собеседница, — заметил он. — Но из тебя и слова не вытянуть. Что ж. Это даже неплохо.
Подойдя к балерине вплотную, Кайло приказал:
— Ложись на диван.
Глаза балерины расширились, но она подчинилась, смирно вытянувшись на коротком диванчике. Ее ноги свисали на пол, руки улеглись вдоль тела. Смотрела балерина в потолок, но в ее взгляде появилось напряжение.
Кайло присел рядом с ней, хозяйским жестом положил руку ей на колено и провел вверх по бедру. Достигнув промежности, он слегка надавил на нее пальцами, но под плотной тканью сложно было что-то ощутить. Кайло потер ей промежность, пристально наблюдая за лицом балерины, надеясь уловить хоть какую-нибудь реакцию — ничего. Балерина неподвижно пялилась в потолок. Тогда Рен оттянул ткань колготок и потянул ее вниз, стаскивая их. Некстати ему вспомнилось, как он переодевал Киру, когда она была маленькой и настолько крепко засыпала в машине после прогулки, что растолкать ее было невозможно. Она тоже была такой же безвольной.
Кайло отогнал эти мысли, сосредоточившись на девушке перед ним — красивой, но такой отстраненной, что хотелось ударить ее, лишь бы увидеть хоть какие-то эмоции на ее лице.
— Повернись на бок, — сухо приказал он. — Спиной ко мне.
Балерина подчинилась.
Стащив колготки до колен, Кайло вновь запустил руку балерине между ног. Теперь он легко мог нащупать и тонкую ткань белья, и складки промежности. Кайло провел по ним пальцем, чувствуя злое, волнующее предвкушение, убрал руку и шлепнул балерину по бедру. Торопливо приспустив штаны, он вытянулся рядом с балериной и грубо привлек одной рукой к себе, удерживая за бедра.
Балерина издала тихий жалобный возглас, и Кайло процедил:
— Молчать! — продолжая удерживать ее.
Он грубо ткнулся членом между ее бедер раз, другой, чувствуя, как возбуждается от ее окаменелой покорности, от трения о мягкую ткань и нежную кожу. Балерина не двигалась, напряженная, и не издавала ни звука.
Кайло выдохнул ей в затылок. Найдя нравящийся ему быстрый, рваный ритм, он надавил на бедро рукой, заставляя балерину плотнее свести колени. Второй рукой он обхватил балерину за шею, продолжая вбиваться между ее сомкнутых ляжек и тяжело дыша.
Балерина по-прежнему не шевелилась и молчала. Если бы не биение ее пульса, ощущавшееся под рукой, Кайло бы казалось, что он трахает куклу. Он потянул ее сильнее, прижимая шею предплечьем. Свободной рукой он залез под тонкую ткань белья, грубо растирая сухие складки промежности.
— Какая же ты бесполезная… — выдавил Рен, выдыхая ей в затылок. — Бессмысленная вещь!
Он кончил быстро, и тут же отпустил балерину, стараясь так же быстро отодвинуться, будто брезговал касаться ее.
— Приведи себя в порядок, — приказал Кайло, поднявшись на ноги. — И я запрещаю тебе рассказывать кому-либо об этом.
Он торопливо натянул брюки и вышел, не обернувшись на серва.
Спустившись на этаж ниже, он занырнул в ванную, сбросил одежду и долго, с наслаждением отмывался под душем. Вымывшись и вытершись насухо полотенцем, он переоделся в пижамные штаны, сходил проверить, как там Кира, и отправился в постель. Он не успел заснуть, когда услышал шум подъезжающей машины.
Спустя какое-то время в комнату зашла Фазма. Она скользнула к нему под одеяло, даже не раздеваясь, не спуская с него виноватого взгляда.
Но Кайло уже совершенно не сердился. Пододвинувшись к ней, он нежно погладил ее по щеке и мягко обнял.
— Прости, — тихо сказала жена.
— Ничего, — ответил Кайло. — Все в порядке.
Фазма покачала головой.
— Это все чертова работа, — сказала она. — Мы слишком много работаем. Нам нужно устроить себе маленький отпуск, всем вместе.
— Тш-ш, — сказал Кайло. — Давай спать.
— Хорошо, — Фазма приподнялась на локте. — Но у меня тоже есть подарок.
Она соскользнула с кровати, подошла к шкафу и выдвинула самый нижний ящик.
— Я знаю, о твоем отношении к биографиям, а еще я знаю, что за последние несколько лет ты дай бог прочел хотя бы одну, — заметила Фазма, копаясь там.
— Ты купила нашему торшеру апгрейд на выразительное чтение? — спросил Кайло.
— Нет, — Фазма наконец достала из-под залежей вещей подарок. Он даже еще не был упакован в подарочную обертку — небольшая коробочка из серой бумаги, плоская и тоненькая.
Присев на кровать рядом с ним, Фазма протянула ему подарок.
— Можешь рассматривать их вместо книг, — Фазма фыркнула. — Может, сам созреешь написать?.. Это не так круто, как ассегай, — добавила она. — Но точно не подделка.
— Спаси… Так, что? — переспросил Кайло.
Фазма расхохоталась:
— Да шучу я! Ассегай настоящий.
Кайло вскрыл коробку и увидел, что в ней фотографии. Старинные, в специальных плоских футлярах, чтобы их не повредили. Часть пожелтела, большинство поистрепалось по краям и пестрело заломами — но это лишь добавляло им ценности. Они были настоящими.
— Когда сносили старое здание Совета, рабочие нашли в завалах старые документы. Кто-то твитнул об этом, а антиквар, на которого я подписана, перепостил, — сказала Фазма. — Я в тот день аж с работы сорвалась, как чувствовала, что там будет что-то стоящее. Там были фотографии Энакина Скайуокера, неопубликованные. Наверное, считалось, что они все погибли в пожаре. Я думаю, что до сих пор так считают, я успела выкупить их у прораба до того, как подоспели наследники. Он, поди, рвет волосы на себе, что продешевил.
— Или молчит, потому что наследники могут самого Господа Бога засудить, ведь фото, фактически, ему не принадлежали, — заметил Кайло. — Спасибо. Это невероятный подарок.
— Ерунда, — Фазма мягко улыбнулась в ответ. — Просто удачное стечение обстоятельств.
— Я люблю тебя, — добавил Рен, приподнялся и поцеловал ее.
***
Когда дом затих окончательно, Рей спустилась вниз в ванную, стараясь не шуметь. Благодаря смеси препаратов в ее крови, она чувствовала себя нормально — почти нормально — и очень спокойно. Если бы не имплант, она бы тряслась от пережитого ужаса, от отвращения и страха. Но имплант свёл ее эмоциональную активность к нулю: хозяин сказал ей привести себя в порядок, этим она и займется.
Ее белье было в сперме, нужно было побыстрее отстирать его и колготки, чтобы они высохли до утра, и Рей смогла бы вновь преобразиться в фарфоровую заводную игрушку. Платье, к счастью, не мялось, но на шее проступили синяки. Значит, придётся воспользоваться пудрой — она нарушит приказ. Подумав, Рей решила, что сможет замаскировать синяки с помощью того немногого, что у нее было, не покрывая себя пудрой с ног до головы.
Стоя под душем, Рей потихоньку начала оттаивать. Сказывался стресс, или то, что скоро должен был наступить очередной перерыв — она не знала. Просто в какой-то момент осознала, что стоит под душем, не двигаясь и обхватив себя руками.
Ей нужно было поторопиться, чтобы к утру выглядеть как обычно, но Рей и шевельнуться не могла, тупо глядя, как стекает вода в слив.
В этот момент в ее голове заговорила Маленькая Рей, назойливая Рей, самовольно выпестовавшаяся в отдельную личность от их нелегкой жизни.
«Ну, и чего стоишь? — спросила Маленькая Рей. — Не избил же он тебя? Не ножом полоснул. Пара синяков, подумаешь. Двигайся! Чем лучше ты будешь выполнять его приказы, тем целее будешь».