После игры

— Да. Мне знакомо это чувство.
Затем, в течение нескольких минут, мы ехали молча. Я не чувствовала необходимости разговаривать только для того, чтобы поддерживать разговор. Было много вещей, о которых я могла бы расспросить его. Например, зачем мы на самом деле едем в Бирмингем? Но сейчас я этого не делала. Я бы с удовольствием прокатилась и вышла из дома с ровесником. Прошло уже два года с тех пор, как я делала что-то подобное.
Это заставляло меня чувствовать себя взрослее, чем я была. Впрочем, Брейди не заставил меня почувствовать себя взрослее. Он не включал громко музыку и не говорил о себе. Такими я запомнила парней своего возраста. Впрочем, я не привыкла и к тому, как они взрослеют. Моим единственным опытом было — просмотр телевизионных шоу и фильмов. Это было гораздо приятнее, чем я ожидала.
Я не хотела наслаждаться этим слишком сильно, потому что был шанс, что все это может внезапно закончиться. Шанс на что-то хорошее был очень туманным. Когда дело дойдет до этого, я не буду ожидать, что Брейди выберет меня вместо Гуннера. А этим все и закончится, когда Гуннер узнает. Наш городок был маленьким, и пару недель мы могли бы скрывать нашу дружбу, но потом она всплывет наружу. Брейди был настроен оптимистично. Он верил, что все получится.
Я пережила ад. Я знала, чем все это кончится. Надежда и оптимизм больше не имели для меня значение.
— Когда ты в последний раз была в Бирмингеме? — спросил он.
Хороший вопрос. Я не была уверена в ответе.
— Это исчисляется годами, наверное. Я даже не могу вспомнить.
— Ты ходила в школу, когда переехала?
Я покачала головой и уставилась в окно.
— Нет. После отъезда у меня не прибавилось смелости, чтобы столкнуться с кучей подростков и их осуждением, глядя на меня беременную. Тогда я и начала учиться на дому.
Он ответил не сразу, и я пожалела, что мы затронули эту тему. Наверное, ему было неловко. Да, и я об этом говорить не любила.
— Разве тебе не было одиноко?
Он и понятия не имел.
— Да, но потом родилась Бриони, и она изменила мой мир.
Это была правда. До ее рождения у меня была депрессия. Мой мир был потерян, и я не думала, что когда-нибудь снова у меня найдется повод для улыбок. Быть одновременно пятнадцатилетней и беременной было ужасно. Даже если тебя поддерживают родители.
— Ты хорошая мама. У тебя это выглядит легко, хотя я знаю, что это не так.
Бриони облегчила это. Она была таким хорошим ребенком, как будто она родилась, зная, что мне нужно облегчение. Как только они положили ее мне на грудь, я заплакала. Не потому, что мне было страшно или грустно, а потому, что она была моей. Идеальной, красивой и здоровой. Я принесла жизнь в этот мир, и ничто из того, что я сделаю после этого, не будет таким же важным.
— Она мой солнечный лучик в этой жизни, — ответила я.
Она стоила каждого потерянного мгновения подростковой жизни. Я бы не променяла ее на то, чтобы вернуть хоть что-то назад. Я бы никогда не пожелала кому-то стать мамой-подростком, потому что это не было жизненным выбором. Но когда нет выбора, и это возлагается на тебя, тогда ты учишься выживать и делать все возможное. Бриони определенно была лучшей.
— Ты собираешься закончить свои онлайн-курсы домашнего обучения? Или ты уже решила вернуться в школу?
Я никогда не думала об этом. Я не могла.
— У меня есть обязанности, которые не изменить. Мои родители нуждаются в моей помощи относительно ухода за бабушкой, и ещё есть Бриони. Я не хочу, чтобы она ходила в детский сад. Ей нужна я.
— Интересно, думает ли кто-нибудь из девочек в школе так же, как ты. Почему-то я в этом сомневаюсь, — ответил он. — Я уважаю это.
На самом деле я не стремилась к его уважению, но я об этом не сказала. Я делаю это для своей семьи, потому что я люблю их. Не для того, чтобы меня похлопали по спине.
— Так, расскажи мне об этих ботинках и о том, почему они тебе так нужны, — попросила я, меняя тему разговора.
Наконец, переключив свое внимание с дороги и повернувшись направо, я посмотрела на него. На его лице появилась легкая усмешка.
— Ну, они просто нужны мне.
— Окей… ну, ты не мог заказать их в интернете или поехать в Нэшвилл, чтобы найти их там?
Его улыбка стала еще шире.
— Я мог бы. Но тогда у меня не было бы причин увозить тебя достаточно далеко от Лоутона, чтобы мы могли насладиться этим днем.
— Ты хочешь сказать, что эта поездка для того, чтобы мы могли побыть вместе? — Спросила я, и мое сердце опять по-глупому сжалось и начало трепетать.
Он взглянул на меня.
— Да. Наверное, так и есть.
Больше я ничего не спрашивала. Этого было достаточно. Достаточно, чтобы заставить меня забыть, что это тоже закончится. Как и большинство хороших моментов.
 
Она со мной
    
ГЛАВА 22
БРЕЙДИ
 
Наш разговор приобрел легкость, и эти два часа вовсе не показались такими уж долгими. Когда Райли смеялась, мне захотелось впитать её смех в себя. Звук был такой… милый. Нет, это было более чем приятно. Я жаждал этого. Я поймал себя на том, что пытаюсь заставить ее рассмеяться. Все, что угодно, лишь бы услышать смех и увидеть, как светится ее лицо.
На телефон пришло несколько сообщений, и каждое из них я проигнорировал. От Гуннера, Уэста, и Асы сообщения были вполне ожидаемы. А вот от Айви — нет, но я итак обычно её игнорирую. Сегодня я не жил в том мире. Я жил в мире, который выбрал сам.
— У меня никогда не было такого вкусного барбекю, — сказала Райли, вытирая рот салфеткой.
Я не мог припомнить ни одной девушки, с которыми я встречался, которая выбрала бы место для перекуса — барбекю, а потом заказала бы ребрышки, политые соусом. Большинство из них ели то, что считалось здоровым. Но Райли наслаждалась едой. То, что ее руки и лицо были измазаны соусом, нисколько ее не беспокоило.
Наблюдать за ней, как она смеется над беспорядком, который она создавала, было мило. Я хотел весь день сидеть здесь и впитывать эти эмоции. Я взял еще одно горячее крылышко и обглодал кость. Обычно, я кушал более прилично и не пачкался, пытаясь соответствовать своей спутнице. Но с Райли я чувствовал, что могу есть, как будто она была одним из парней. Хотя она совсем не походила ни на одного из парней.
Если бы девушки понимали, как это привлекательно — быть такими свободными и испытывать наслаждение от чего-то такого простого, как ребрышки, они бы не были такими надменными. Парни, сидевшие через два столика от нас, продолжали разглядывать Райли, и хотя меня это и раздражало, я не мог их в этом винить, хотя они и не возражали против того, что она была со мной.
Мне тоже было трудно оторвать от нее взгляд.