Роса на розе

— Делай как знаешь, — равнодушно сказала она.
Ребенок заворочался и прижался личиком к рубашке отца. Дон нагнулся и нежно поцеловал сына в лобик. Кору тронул этот поцелуй, она почему-то даже растрогалась и, когда Дон, подхватив с пола рюкзачок, вышел, продолжала смотреть ему вслед. Может, суровость и непреклонность Дона особенно сильно контрастировали с доверчивостью и беспомощностью ребенка? Или неожиданная нежность, с которой он поцеловал сына, задела ее сердце? Она не хотела думать о Доне как о добром человеке. Хотелось верить, что он жестокий, грубый… и невыносимый. Только тогда можно без угрызений совести решить, как от него избавиться. А где, кстати, мать ребенка? Она жива? Они состояли в браке? Или развелись? Какое место она занимает в его жизни?
Только на один вопрос она знала точный ответ. Дон все еще ненавидит ее… как и двенадцать лет назад, когда госпожа Кросс взяла ее жить в этот дом.
Сейчас, став взрослой, Кора вовсе не находила поведение Дона по отношению к ней странным. В конце концов, ведь именно она явилась причиной раздоров между ним и бабушкой, которые завершились тем жестоким ультиматумом, который Полли Кросс предъявила внуку и который заставил его покинуть родной дом. Кора всегда чувствовала некоторую вину, потому что Дон исчез и от него не было никаких вестей.
До сегодняшнего дня.
Узнав о бабушкиной смерти, он выглядел потрясенным. Но так ли на самом деле? Или он просто хороший актер? А может, Дон прослышал о попытках Роберта Линна связаться с ним? И именно этим вызвано его появление в родном доме точно в день похорон? Но ведь не даром говорят, что правда бывает удивительнее выдумки. А впрочем, теперь уже все равно. Он здесь, и придется с этим смириться.
Кора пошла к себе в комнату. Дон говорил, что денег не имеет.
Если это соответствует истине, избавиться от него будет практически невозможно.
Но не стоит принимать заявление Дона за чистую монету, подумала она, садясь к туалетному столику и грустно глядя на себя в зеркало. Если его бабушка составила такое странное завещание, то последнюю волю покойной следует выполнить со всей строгостью. Поэтому надо как можно быстрее связаться с Линном и попросить, чтобы тот немедленно проверил состояние дел Дона Кросса и выявил истину.
  
2
 
— Я просто восхищен…
Кора не услышала, как Дон вошел на кухню. Его неожиданные слова испугали ее, поэтому она немного помедлила, возвращая своему лицу безразличное выражение, прежде чем повернуться к нему.
— Восхищен? Чем же?
Его взгляд задержался на красивом фарфоровом сервизе, затем скользнул по длинным рядам хрустальных бокалов, которые Кора лично протирала до ослепительного блеска.
— Твоими усилиями произвести на меня хорошее впечатление, — насмешливо усмехнулся он.
Кора демонстративно отвернулась от него.
— Прошу прощения, мне срочно нужно закончить наводить порядок в буфете.
Словно не слыша, он открыл дверцу шкафчика.
— Не нужно никаких сцен. — Голос Дона звучал подчеркнуто ровно. — Я прекрасно все понимаю. Расслабься, милочка… лучше налей себе стаканчик и предоставь все заботам горничной.
Стараясь не давать волю раздражению, Кора аккуратно взяла стопку тарелок. Притворившись, что не замечает присутствия Дона, она принялась аккуратно размещать посуду на полке. Закончив, она выбрала лакированный поднос и поставила на него десяток бокалов, чтобы перенести их в гостиную.
Дыхание Дона чувствовалось прямо за спиной, но он и не подумал предложить свою помощь, когда она ногой открыла дверь в гостиную.
— А из тебя получится великолепная хозяйка, — насмешливо произнес он. — Вижу — дом находится в надежных руках.
— Поверь, я сейчас не расположена шутить…
— А это вовсе не шутка. Кто бы мог подумать, когда тебя, сироту, здесь приютили, что через двенадцать лет мы вместе будем хозяйничать на этой кухне.
— Вместе хозяйничать мы не будем. Насколько я поняла, я всего лишь обязана предоставить тебе комнату. Готовить и стирать будешь сам.
 
— Прислуга позаботится. Ведь именно за это им и платят.
Кора резко повернулась к нему.
— Прислуга не позаботится. Линда и Мэй уехали навсегда. Они обе уже в достаточно преклонном возрасте и последний год работали только из-за любви к твоей бабушке. — Кора резко отвернулась и, помахивая опустевшим подносом, направилась обратно на кухню за остальными бокалами.
Закончив хлопоты на кухне, девушка намеревалась принять горячую ванну и пораньше лечь спать. Она настолько вымоталась, что знала — если присядет отдохнуть, то уже не найдет в себе сил подняться вновь.
— Я хотел попасть на чердак. — Голос Дона опять раздался за ее спиной. — Но там замок. Ключ у тебя?
Кора, не глядя на него, продолжала ставить бокалы на поднос.
— А тебе зачем?
— Насколько я помню, мая бабуля никогда ничего не выбрасывала. Я питаю надежду, что мои детские вещи до сих пор целы. Ты случайно не знаешь…
— Да, ты прав, все сохранилось, даже коляска. Только это покрыто порядочным слоем пыли. Наверное, больше года на чердаке не наводили порядок. Мне некогда, а Мэй уже тяжело было подниматься по узкой крутой лестнице.
— Что ж… Так где ключ?
— На полке у двери. — Кора соизволила наконец обернуться. — Ты собираешься идти сейчас? Даже если ты сразу принесешь кроватку, нельзя в нее пока что класть малыша — матрац сперва надо проветрить и просушить, а кровать как следует вымыть.
Дон в некотором замешательстве почесал затылок, и девушка впервые обратила внимание, какой у него усталый вид. Если бы он не вел себя так вызывающе, она бы, пожалуй, посочувствовала ему… или даже пожалела.
— Наверное, я поднимусь на чердак завтра. С утра.
— А где будет спать ребенок?
— Со мной.
Кора подумала, что малышу можно позавидовать, и в замешательстве прикрыла глаза, потрясенная самим появлением такой мысли. Она отвернулась и торопливо схватилась за поднос, однако в спешке сбила на пол рюмку, которая разлетелась на мелкие осколки. С недовольным восклицанием Кора бросилась их собирать, но порезала палец и принялась сосать его, пытаясь остановить кровь.
— Постой. — Дон сильным движением поставил ее на ноги. — Дай взглянуть. — Он держал ее руку в своей, осторожно ощупывая палец.
— Осколка нет, — смущенно пробормотала Кора. — По крайней мере мне так кажется…
Она чувствовала легкое головокружение, пока Дон вел ее к раковине. Он открыл кран и заставил ее держать палец под холодной водой, находясь так близко, что девушка ощущала тепло, исходившее от его тела. На своей шее девушка чувствовала горячее дыхание, которое становилось все чаще.
— Ты пахнешь персиками. — Низкий голос Дона соблазнял, очаровывал.
Кора в панике хотела отодвинуться, но оказалась зажатой между ним и раковиной. А кроме того, коленки у нее так задрожали, что она не была уверена, сможет ли стоять без посторонней помощи. Палец под ледяной струей почти потерял чувствительность. Она заметила, что кровотечение прекратилось, и резко освободила свою руку. Дон отпустил ее.
Теперь они оказались лицом к лицу.
— А на вкус ты тоже, как персик? — Левой рукой он продолжал удерживать Кору за плечо, а правой легонько погладил ее по щеке и пальцем коснулся дрогнувших губ. — Я знаю, тебе хочется, чтобы я это выяснил.
Кора решила отстраниться, но серые глаза гипнотизировали, лишали воли к сопротивлению…
— Ты с ума сошел! — еле слышно пролепетала она.
— Я вижу, что ты ко мне неравнодушна. Я это понял, когда мы думали, где я буду спать. И с кем…
Насмешливые слова Дона пробудили в ней злость.
— Ты сумасшедший! — теперь уже сердито повторила она.
— Да? — Его палец скользнул по ее верхней губе. — А ты какая? Ты… жадная? — Теперь он выговаривал слова зло, горько. — Жадная, как и твоя мать?
Так он просто издевается, испытывает ее… На Щеках Коры вспыхнул румянец справедливого негодования, и она резко оттолкнула его.