Всё было не так
Она закрыла глаза. Невыносимо слушать, как они торгуются, словно на рынке, с виду такие солидные господа, тьфу, гады в дорогих костюмчиках.
— Эй-е-ей, не засыпай.
Он слегка встряхнул за плечо, в голове будто петарду подорвали — перед глазами расцвели кроваво-красные всполохи, кажется, она вскрикнула.
— Извини. На вот, — он поднес трубку к уху. — Поговори с папочкой.
— Привет, — послушно сказала она.
— Как ты могла?!
— Что?
— Как ты позволила себе забрать?!
Вот так вопрос. А что надо делать? Помолиться, чтобы выросли крылья, и улететь? Впрочем, ответа никто не требовал, отец продолжал орать. Она почувствовала облегчение, когда трубку забрали.
— Достаточно.
Эрик легко поднялся с кровати и покинул комнату, продолжая разговор. Из коридора донеслось:
— Так что решай сам. Мне даже делать ничего не придется, просто оставлю лежать и все. Я даже воду ей оставлю. Правда, она сама не пьет, приходится будить и…
Продолжения она не услышала, похититель ушел слишком далеко, впрочем, все ясно. Сделав над собой усилие, Малена перевернулась на бок и подтянула колени к груди. Сон навалился тяжелым душным маревом. Она обхватила себя за плечи в полной уверенности, что больше не проснется.
**
Обрисовав положение дел, Эрик Картер бросил трубку, не дожидаясь ответа. Пусть друг Ларри помучается от безысходности. Однако ситуация приобретала совсем уж неприятный оборот. Разумеется, никто в здравом уме не стал бы предполагать, что Сондер не умеет вести жесткие переговоры.
«Скорее всего, он перезвонит в течение суток. Или на связь выйдет кто-нибудь из местных воротил, которого позовут в качестве посредника»
Пока что рано говорить о провале переговоров. Мало ли он заключил сделок, демонстративно хлопнув дверью?
«Однако речь идет о жизни дочери»
Картер покачал головой. Он никогда бы не подверг своих девочек такой опасности и не важно, сколько у него было бы детей, — два, пять, как у Ларри, или двадцать два.
«Похоже, мне придется вести дела с психопатом»
Знакомый типаж, среди политиков и бизнесменов подобных личностей особенно много. Крайне неприятные люди. Такие легко могут пожертвовать единственным ребенком, женой или десятком другим своих людей, вдобавок, психопаты вспыльчивы и патологически мстительны.
«Угораздило же меня нарваться на такой подарочек!»
Однако игра уже началась, отступать некуда. Если Ларри или его человек не выйдет с новым предложением в течение суток, вопрос Малены встанет ребром. От одной мысли стало так погано, что захотелось напиться вдрабадан и разнести что-нибудь, желательно башку упрямому партнеру.
«Нельзя. У него влияние, связи. Покровители в высоких кабинетах начнут нервничать, а нервный чиновник — горе для бизнеса. Так что не вариант».
«А оставить Малену без лечения — вариант?»
Смерть от вируса К мучительная. У человека медленно отказывают легкие, без кислородной добавки она будет минимум сутки корчиться, хватая ртом воздух. Представив пренеприятнейшую сцену, Эрик содрогнулся.
«Бедная девочка»
Конечно, можно ускорить агонию. Если отдаст приказ задушить подушкой, она промучается не больше двух минут.
«Никакого риска»
Подобный метод не оставляет физических следов, потом патологоанатомы констатируют обширное поражение легких — и все, дело закрыто. Стало тошно, да так, что он сам удивился. Насилия Картер, как и любой психически здоровый человек, не любил, но применял по необходимости. Раз начал работать по черным схемам — никуда не денешься. Либо ты, либо тебя. Разумеется, все прошло бы куда легче, если бы пришлось иметь дело с одним из сыновей Сондера, но ничего не поделаешь — попалась милая дочурка.
Эрик вздохнул. Настроение испортилось окончательно. В последний раз он испытал нечто подобное семь лет назад, когда разбилась жена, села в его джип, и привет, над тормозами поработали конкуренты. Тогда хотя бы можно было на нее злиться — он ведь говорил, что нужно недельку просидеть дома, и она обещала, что потерпит. Так нет же! На третий день поехала в салон красоты и зачем-то на его чертовом джипе. Как он бесился. Примерно раз в неделю напивался вдрызг на складе и разносил все в щепки. А что делать? Не показываться же в таком виде дочкам, им без того было несладко.
«Куда меня понесло?»
В последний год он редко вспоминал жену, помогла смена страны, но и шестнадцать лет счастливого брака из жизни не выкинешь. Память остается до конца.
Куда бы ни переезжал, где бы ни оборудовал тайное убежище, стены спальни всегда приказывал красить в светло-зеленый. Он обставлял очередное временное пристанище мебелью из золотистого гнутого бука — так выглядела их комната, когда Лори была жива. Еще он возил с собой две небольшие картины с подсолнухами — подарок младшей дочери. Она нарисовала их уже после смерти мамы, в пятнадцать лет, сказала, что подсолнухи символизируют перемены к лучшему. Что же, у него постоянно менялась жизнь и не сказать, что к худшему, можно сказать, магия картин работала. Впрочем, доча его не раз удивляла. Они с женой всегда думали, что девочка станет художницей, а она предпочла карьеру дизайнера.
— Ты не понимаешь, папа, — ответила она, когда он поинтересовался, почему именно факультет промышленного дизайна. — Художник раскрашивает холст, я хочу раскрасить жизнь.
Он не стал возражать и правильно сделал, дочка оказалась способной, время от времени хвасталась отцу премиями «Good design», ее фамилия то и дело появлялась в интерьерных журналах. Он даже подумывал купить что-нибудь из дочкиных творений, но с его стилем жизни проблематично иметь много вещей.
«Да и не в моем положении хвастаться успехами дочери»
Достаточно зеленой комнаты и двух подсолнухов над кроватью — такие комнаты он называл домом. Женщин сюда не водил, предпочитая ехать с подружкой в отель или в квартиру приятелю, снятую специально для подобных приключений. Так безопаснее.
От размышлений отвлек звонок, на приглашение откликнулся знакомый силовик, который как минимум мог держать в курсе расследования дела о контрабанде.
**
Ларри Сондер тоже потратил полдня на общение с друзьями из правоохранительных органов, заодно уладил кое-какие дела, требующие личного присутствия. Раз уж выбрался из своей крепости, нужно успеть как можно больше.
Домой он приехал ближе к вечеру. Закат над древними стенами вызывал чувство умиротворения. Здесь жили семь поколений семьи Сондер, прежде дом принадлежал английским аристократам, которые то ли погибли, то ли окончательно разорились в гражданской войне, последующей после Великого Перелома. Пятиметровый забор из местного камня построил новый владелец. Прежде здание окружал лишь зеленый газон. Люди тогда были беспечны, чем и заслужили бесславную гибель.