Близняшки от босса. Сердце пополам (СИ)

Когда я оказываюсь, наконец, рядом, то земля уже разбросана на полу вокруг. Тем временем Аля воодушевленно тянет на себя ветку драцены, ловит листья. Одной ручкой продолжает держать стебель, а второй срывает зелень. И мгновенно запихивает в рот.
— Аля, а ну нельзя! — рявкаю я и оттаскиваю маленькую обезьянку от «пальмы».
— Ну, сам подумай, — фоном продолжает Лена. — Вырастет Аля, и будем мы с ней, как сестрички или подружки. Это сближает. На вечеринки будем вместе ходить. Никто и не подумает, что я сильно старше, — хорохорится она, и ее счастье, что мне не до нее сейчас.
Вытираю грязные ладошки Алинки влажными салфетками, детскими — других давно не покупаю. И в рот дочке заглядываю, не успела ли проглотить листья. Надо бы избавиться от драцены вовсе — мысленно галочку ставлю. Тем временем Аля смотрит на меня так обиженно, будто я лакомства какого-то ее лишаю.
— А-ам? — и личико кривит, словно расплакаться готова.
— Аля ужинала? — с подозрением уточняю я, хотя заранее знаю ответ. Он читается в растерянном взгляде жены. 
— Лена? — медленно встаю. — Ты забыла покормить ребенка? — изгибаю бровь, всем своим видом выражая недовольство.
— Я не знала, — жена по-настоящему пугается, взволнованно на ребенка посматривает. — Алечка не просила, ну, то есть не плакала. Я ведь от мамы Вали ее пару часов назад привезла, — оправдывается сбивчиво. — Разве она успела проголодаться? — выпаливает с неподдельным удивлением.
Вздыхаю тяжело, беру малышку за руку, увлекаю за собой в сторону кухни. Не собираюсь ничего объяснять Лене. Наверное, в этом и заключается моя главная ошибка — я не предъявляю ей претензий. Каждый раз жалею. Не хочу раздувать ссору.
— Зай, давай я помогу, — не отстает жена. — Я действительно думала, что мама Валя ее покормила.
Оказавшись в кухне, усаживаю Алю в детский стул, специальными ремешками пристегиваю, чтобы не вывалилась: у нее же шило в одном месте. Не удивительно, что Лена не заметила, как она сбежала.
Остыв немного, я готов продолжить разговор с женой. Поучительный.
— Думала, значит? А ты спросила, во сколько дочь ела? — захожу издалека, общаюсь в привычной для меня манере.
— Нет, — шепчет Лена, как школьница, не выучившая урок.
— А когда у Алинки ужин по графику? — задаю вопрос на засыпку.
— Ну, зай, график же у няни, — разводит руками. — Откуда мне знать? — приближается и по плечу ласково ладонью ведет. Подлизывается, бдительность усыпляет. Раньше это работало безотказно.
Но с появлением дочери в нашей жизни меня будто перемкнуло.
— Садись, Лена, два, — с сарказмом бросаю. — Час назад, — отвечаю сам, взглянув на часы. — Ты абсолютно не интересуешься дочерью. Что же ты за мать? — не выдерживаю я.
Жена вздрагивает и отходит от меня. Не спорит больше, не пререкается. И вообще меняется, как по щелчку пальцев.
— Извини, — опускается на стул рядом с Алей. — Я виновата, да, — говорит чуть слышно.
Нахожу в кухонном шкафу банки с детским питанием. Нормальную еду дочери готовит няня, но сегодня она на больничном. Я же могу только чем-то готовым накормить. Тоже, если посудить, не идеальный родитель. Еще чего-то от Лены требую. Алинке с нами обоими не повезло: мы — ветреные журналисты, помешанные на карьере.
Однако детей я хотел, да и жена поначалу охотно согласилась. Но на определенном этапе все пошло по наклонной…
— Я искренне не понимаю, как можно так наплевательски относиться к дочери после того, что МЫ с тобой пережили, — пытаюсь воззвать к ее чувствам, если они вообще остались.
— Ты злишься, потому что дело во мне, — покашливает жена и осекается, взгляд пряча. Мы оба знаем, о чем она.
— Лена, нет, не поэтому, — кошусь на Алю и открываю баночку, щелкая крышкой. — Я ведь никогда не попрекал тебя. Наоборот, поддерживал с самого начала. Прошел все вместе с тобой, — беру пластиковую ложку и начинаю кормить дочку пюре. — Я помню, какая тяжелая беременность у тебя была. Как ты буквально не вылезала из больницы, особенно, в последние месяцы. Я переживал очень, берег тебя тогда. Продолжил заботиться о тебе и после родов, — напоминаю ей. — Обеспечил все условия для восстановления. Младенцем я сам занимался. Няню выбрал и нанял, маму позвал на помощь. Ночевал с дочкой. Ни ты, ни Светлана Григорьевна не касались ее, — внезапно тещу вспоминаю. На дух ее не переношу. — Лена, ты до сих пор, как королева, в отдельной комнате живешь. Не думаешь, что твое «восстановление после тяжелых родов» несколько затянулось?
 
— Мне было сложно… — краснеет она, окончательно теряясь. Не смотрит мне в глаза, царапает стол ногтями.
— Понимаю, но это не оправдывает того, что ты самоустранилась и не исполняешь свои родительские обязанности, — чеканю я. — Зачем ты вообще в декрете сидишь?
— Тогда… может… я… — сглатывает и умолкает.
— Что? — поторапливаю ее, а сам личико Але протираю салфетками.
— Выйду на работу? — выпаливает и зажмуривается.
— Ты серьезно? — вхожу в ступор от ее вопроса.
— Вадим, я не могу сидеть в четырех стенах, меня убивает одиночество, — объясняет Лена, чем делает только хуже.
— С тобой Аля рядом, — рычу на нее.
— Ты же сам намекнул, что мать из меня никудышная, — вздыхает она. — И я вам не нужна.
Молча забираю дочь и в детскую ее несу. Предвкушаю очередной взрыв сверхновой. Но держусь из последних сил.
— Пойми! — кричит мне в спину жена. — Я привыкла вращаться в социуме. Контактировать с людьми. Я хочу обратно в холдинг!
Укладываю Алю в кроватку, откуда она обязательно вскоре вылезет. Однако ритуал нужно соблюсти.
Толкаю Лену к выходу. Закрываю за нами дверь.
— Так ты меня к этому «готовила»? — усмехаюсь я, наконец-то разгадав хитрый план жены. — «Матерью дня» пыталась казаться, вот только миссию провалила…
— Ну, не надо издеваться, — кусает губы. — Будет лучше, если я вернусь на работу.
— Опять возглавишь телеканал «Шторм Медиа»? Или у тебя теперь другие «хотелки»? — скольжу по ней критическим взглядом.
Вспоминаю, как она пищала от радости, когда я ей, по сути, «подарил» престижную должность. В прошлом рядовой корреспондент — Лена вдруг взлетела до главного редактора международного телеканала.
— Куда скажешь, туда и выйду, — изображает покорность. — Зай, я так не люблю, когда мы ссоримся, — переходит жена в наступление.
Льнет ко мне. Ее фигура не такая идеальная и подтянутая, как до беременности, но меня это никогда не отталкивало. Даже наоборот — Лена женственней стала. Но переживала по этому поводу. Недавно и вовсе на фитнес записалась.
Ребенком бы лучше занималась — кроссы за Алей наворачивала по дому, точно бы похудела.
Опять злюсь.
И не могу расслабиться, даже когда Лена целует меня, ладошками обхватывает щеки, ведет вниз, гладит шею и плечи. Ластится, как кошка.
Вспоминаю, как у нас все было раньше. Вспышка, пожар, безумие. Бушующие гормоны, взрывающие изнутри. Физика в чистом виде.
Я был повернут на Лене. Ни дня без нее.
Я знал, что на этом крепкую семью не построить. Но, говорят, в браке эмоции перерастают в привязанность, взаимоуважение. Связь появляется, которая прочнее физической. Однако у нас с женой этого так и не произошло.
Наоборот. Мы будто чужими стали. Я не чувствую Лену. Совершенно.
Убираю от себя ее руки, отстраняюсь.
— Спокойной ночи, Лен, поздно уже, — бросаю самую левую отмазку, на которую только способен. — Я подумаю о твоей просьбе, — обещаю ей, зная, что временно она от меня отстанет.
Ведь все, что жене нужно было от меня сегодня, — вернуть должность и статус. И теперь она со спокойной душой отправится в свою спальню. Продумывать следующий шаг, чтобы «дожать» меня, пока я тепленький.
— Спокойной, — пожимает плечиками Лена.
Может, действительно отправить ее с глаз долой на работу? Все равно только мешается дома. Вот только Алю жалко. Я хочу, чтобы дочь росла рядом с матерью, а не в какой-то неполноценной семье.