Желтый колокол

— Тогда я еду с вами, — решительно сказал Гремислав. — Это всегда было моей мечтой — разбить один из один из трех Колоколов. Бог даст, она исполнится, и тогда я могу сказать, что жил не напрасно.
Древолюб помрачнел.
— Я не могу тебе запретить, но не советую. Ты же знаешь предсказания.
— Решено, — как бы не слыша лешего, повторил Гремислав. — У меня, правда, есть еще небольшое дельце. Я слышал, что Гудубранд со своей шайкой бродит поблизости, а у меня к нему старые счеты. Но я догоню вас раньше, чем вы успеете добраться до кузницы.
Он хлестнул коня и сразу пропал между деревьями. Санечка только растерянно моргал, ничего не понимая. Леший тяжело вздохнул и сказал ему:
— Тебе повезло, ты получил хорошего защитника.
— Кто это?
— Если он захочет — расскажет сам. Я не буду.
Ночевали Санечка и Древолюб, как обычно, под открытым небом. Погода стояла теплая, и леший наотрез отказался залезать в дерево. Санечке ничего другого не оставалось, как покориться, хотя после недавних встреч такая беспечность казалась ему немного рискованной.
Вот и сейчас он едва не взвился, когда из темноты прямо к костру высунулась длинная косматая морда невиданного зверя. Древолюб, хлопотавший с едой, посмотрел на нее выпученными глазами, тихонько пискнул и заячьим прыжком шарахнулся в кусты. Даже вечно невозмутимый филин тревожно захлопал крыльями и защелкал клювом, а потом на всякий случай упорхнул подальше. Санечка схватился было за топор, но елейный голосок попросил:
— Позволено ли будет усталому путнику вкусить сладостные плоды отдохновения в благодатном свете вашего костра?
Витиеватые словеса по мнению Санечки не предвещали ничего хорошего, он поднял топор и спросил, стараясь выглядеть как можно более грозно:
— Кто ты?
— Мирный купец, меряющий по воле Аллаха, всеведущего, всемогущего, пределы мира собственными шагами.
— Выходи, — опасливо озираясь, приказал Санечка.
Брякнули колокольчики, и к костру вышел громадный лохматый верблюд, несущий два пухлых тюка, на которых умостился человек в пестром атласном халате и белой чалме. Санечка едва не плюнул с досады. Испугаться верблюда! Надо же… Вот только как он сумел продраться на верблюде сквозь дремучие лесные чащи, где и коня-то приходится вести за собой на поводу?
Санечка поколебался немного и пригласил:
— Садитесь.
— Благодарю, о прекраснодушный рыцарь. Да не оскудеет кошель небесных благодеяний, одаривающий тебя милостями.
Санечка поморщился, из книг он твердо знал, что подобное сладкоречие не к добру. И как он сумел подкрасться столь незаметно? Даже чуткий филин не услышал ничего. Здесь явно крылось что-то нечистое. Но все-таки он отложил оружие. Купец ловко соскользнул со своего насеста и, скрестив ноги по-турецки, протянул ладони к огню.
— Вы очень смелый человек, если не боитесь путешествовать по лесу ночью в одиночку, — вежливо заметил Санечка. — Ведь лесные дороги трудны и опасны.
Купец довольно ухмыльнулся, глазки его масляно заблестели.
— Я простой беззащитный торговец, но у меня есть могущественные друзья. Так что покровом безопасности мне служит не плащ мужественности. Да и оружия у меня нет, ни к чему оно мне.
— Как же так?
Купец трижды хлопнул в ладоши.
Послышался тихий шорох, словно ветерок пробежался по тонким ветвям, и хрустальный голос, подобный звону крошечных серебряных колокольчиков, ответил:
— Слушаю и повинуюсь.
Вьюк сам спрыгнул с верблюда и развязался. Перед купцом развернулось вышитое полотенце, заставленное блюдами, кувшинами и кубками.
— Угощайтесь, благородный рыцарь, — радушно пригласил купец, вгрызаясь в жареную курицу, истекающую жиром.
Санечка последовал его примеру, наслаждаясь нежным сочным мясом. Потом купец, лукаво улыбаясь, осведомился:
— Но ведь доблестный Рыцарь Тигра тоже не страшится опасностей колдовского леса. Не так ли, э-э…
— Александр.
Купец поперхнулся сладкой пахлавой и едва не задохнулся. Слезы побежали из выпученных глаз.
— Иск-кандер? — Он отполз подальше от Санечки. — Может, ты имеешь отношение к доблестному зуль-Карнайну? Джинния, защити меня! — истошно взвизгнул он. Ответом был только веселый смех.
— Нет-нет, — поспешил успокоить Санечка. — Я совсем другой Александр, про Македонского только читал.
Купец смахнул чалму и вытер испарину со лба. Привстал и поклонился.
— Меня зовут Абу-л-Хасан ибн ан-Нуман ал-Гассани ибн Джафар ас-Садик ал-Истахри би-имр Аллах. — Санечка вернул ему поклон. — У рыцаря тоже имеется защитник?
— Защитника у меня нет, — высокомерно возразил Санечка. — Зато есть друг, с которым мы путешествуем. Древолюб, иди сюда. — И Санечка поразился, увидев, как помрачнел купец.
— Иду, иду, — проворчал леший, явно досадуя на свой испуг и поспешное бегство. — Кого я вижу! — с притворной радостью вскричал он при виде купца.
— Я тоже рад встрече, — кисло отозвался тот.
— Хасан-мошенник, тебя еще не посадили на цепь кредиторы?
— Милостью Аллаха нет, — неуверенно ответил купец.
Санечка понял, что назревают интересные события.
— Значит, торговля идет хорошо? — подозрительно ласково спросил Древолюб.
— Просто великолепно, — с фальшивым воодушевлением ответил Хасан.
— Что на этот раз везешь?
Купец совершенно увял.
— Ну, так… Разное…
— Покажи.
— Да ты кто?! Сборщик податей у подножия трона пресветлого эмира?! Или караван-баши, взимающий плату за проход вместе в караваном? Кто ты такой?!
— Ты ведь сам знаешь Хасан.
— Знаю.
— Тогда показывай.
— Джинния! — завопил Хасан. — Где ты?! Защити меня!
Зазвенели колокольчики смеха.
— На тебя никто не нападает, о солнце купечества. Это очень мирный леший.
Древолюб самодовольно усмехнулся и задрал нос.
— Но ведь ты обязана по договору… — заскулил Хасан.
Древолюб расправил косицы на плечах и гордо подбоченился.
— С нею мы отлично поладим, Хасан. Развязывай тюки.
Купец всхлипнул, когда оба тюка подлетели к лешему и опустились перед ним на траву. Ремни сами распустились и уползли в темноту, как змеи. Точно лягушки из тюков начали выпрыгивать свертки тканей.
— Парча-то у тебя гнилая, — насмешливо бросил умолкнувшему Хасану леший. — Смотри, побьют.
Следом за парчой из тюка, размахивая рукавами, вылетели несколько бурнусов.
— А это зачем в наших лесах? — не понял Древолюб.
— Кто-нибудь да купит, — вяло сказал Хасан.
А потом, уже с самого дна, вынырнули тугие полотняные мешочки, распространявшие знакомый аромат. Санечка настороженно повел носом — над поляной запахло отличным кофе.
— Та-ак, — зловеще протянул леший. — Я ведь предупреждал тебя, Хасан. Сколько раз предупреждал. Ну почему ты не слушаешь добрых советов?
Хасан развел руками.
Леший поднял один мешочек, покачал его на ладони.
— Много привез. Ох, Хасан, доберусь же я до тебя. Право слово, доберусь. Терплю твои проказы только до поры, до времени, а потом разозлюсь по-настоящему. И тогда тебе придется худо.
Леший кинул мешочек в огонь, он мгновенно занялся пламенем. Санечка даже охнул, на Хасана было просто жалко смотреть. Огонь радостно затрещал, пожирая хорошо просушенные зерна. Глаза лешего тоже запылали, мрачная радость засветилась в них.
— Так будет со всяким, кто привезет адское зелье в наши чистые леса! Огонь очистит нас от зла. Смотри, даже листья на дубах сворачиваются от вредного запаха.
По мнению Санечки это произошло только от того, что пламя взвилось слишком высоко и опалило ветви. Огорченный купец, ругаясь под нос, принялся увязывать тюк обратно. Тихонько прозвенели колокольчики смеха. Леший встрепенулся и шмыгнул в кусты.
— Куда это он? — удивился Санечка.
Хасан только рукой махнул.
Гремислав догнал их через два дня. Санечка не стал расспрашивать, что он делал, а сам витязь помалкивал. Зато он рассказал другое, немного рассеяв туман, в котором блуждал Санечка. Еще недавно Рутения была счастливой страной, не знавшей горя и нужды. Дремучие леса ее были полны дичи, поля охотно приносили богатые урожаи. Города и села жили легко, в достатке и прибыли, люди не знали, что такое подневольный труд. Если и находился дерзкий, рисковавший с мечом вторгнуться в пределы страны, то витязи давали ему такой отпор, что он навсегда зарекался повторять попытку. Это если уносил ноги.