Желтый колокол

На востоке леса смыкались с Бусурманскими степями, по которым кочевали орды степняков. Соблазненные богатством градов, трудолюбием и искусством ремесленников, степняки начали совершать набеги, захватывая полон, обращая в рабство свободных людей. Витязи порубежных застав не раз и не два отражали набеги, нанося степнякам жесточайшие поражения. В кровопролитных боях была выкована неприступность границ. Но в одночасье все переменилось. Вмешались неведомые доселе черные силы, и бусурманы начали брать верх. С самого края земли, оттуда, где солнце поднимается над твердью земного диска, привез некто Желтый Колокол. Степняки заплатили за него чинскому богдыхану неслыханную цену золотом, драгоценными камнями и рабами. Этот колокол был отлит из желтого льда человеческого пота, звон его освящает подневольный рабский труд. Пытались витязи разыскать его и разбить, но безуспешно. Продолжаете лететь над землей Рутении его грохот. И до тех пор, пока не смолкнет проклятый Желтый Колокол, дальше будет литься пот людей, изнемогающих в рабском ярме.
Долог и труден путь к Желтому Колоколу. Дорога идет через леса и степи, через реки и горы. Кого только не встретишь на этом пути: одноглазых людей аримаспов, собакоголовых, Гога и Магога… Еще дальше идет холодная каменистая пустыня, в которой живут грифоны, выкапывающие золото из земли. И на самом берегу серых ледяных волн Кронийского океана, вечно затянутого клубящейся пеленой ядовитых испарений, стоит гора, выкованная неведомыми мастерами из чистого железа. На ней построена бусурманская кумирня, украшенная человеческими черепами. В той кумирне и висит Желтый Колокол.
Опасный путь никому еще не удалось пройти до конца. Поговаривают, что чужое зло не одолеть никому из жителей Рутении, что с ним бороться должен чужак, потому что и принесено оно тремя чужаками, надругавшимися над святыми заветами. Но сам Гремислав в эти сказки не верит.
Внимательно слушавший Древолюб в этом месте недовольно фыркнул. Гремислав покосился на него, но не прервал рассказа.
Сам он готов попытаться разбить колокол, хотя сделавший это должен жизнью заплатить за подвиг.
Каждый год по Бусурманским степям на север уходит караван, везущий кожаные бурдюки, наполненные потом тысяч рабов. И с каждым годом Желтый колокол становится все больше и больше, гул его разносился все дальше и дальше, новые и новые рабы попадают в неволю к безжалостным хозяевам. Если не остановить рост колокола, то придет день, когда на всей земле не останется свободных людей.
Кузница показалась неожиданно. Посреди поляны, врастая краями в землю, горбатилась поросшая мхом крыша низенькой землянки. Рядом с ней стоял навес, под которым курился синеватым дымком кузнечный горн. Тут же лежал целый ворох только что откованных вещей — подковы и тележные оси, бороны, лемехи плугов.
— Дома мастер, — удовлетворенно сказал Гремислав.
Леший спрыгнул с филина, быстро увеличился до обычных размеров и подошел к двери землянки. Заметно робея, постучал.
— По здорову ли, хозяин?
Дверь приоткрылась, и оттуда вылетел огромный филин. При виде его Зорковид радостно заухал, так что у слушавших мороз по коже пробежал. Птицы смотрели друг на друга и прямо-таки танцевали в воздухе.
— Кто там? — раздалось недовольное бурчание.
— К твоей милости, — медовым голоском ответил леший.
В дверь просунулась всклокоченная голова.
— Ты, что ли, Древолюб?
— Я самый.
— Тогда понятно, куда моя сторожиха подевалась. Опять твой мошенник крылатый ее сманил.
— Он, батюшка. Выйди на минутку, дело есть.
Дверь землянки со скрипом отошла.
Кузнец оказался именно таким, как его представлял себе Санечка. Высокий, широкоплечий, в прожженной одежде, подпоясанный кожаным фартуком. Кудлатая черная борода почти полностью скрывала лицо.
— Чего тебе, беспокойная душа? — Потом он увидел Гремислава и приветствовал его: — По здорову ли, витязь? Верно ли служит тебе моя бронь?
Гремислав поклонился.
— Благодарю, хозяин. Верно. Когда б не она — давно меня в живых не было.
— Заплатил ли ты свой долг?
Злые искры сверкнули в глазах седого витязя.
— Нет еще.
— Тогда удачи тебе в святом деле.
Леший дождался окончания разговора и льстиво попросил:
— Помоги нам, хозяин железа.
Кузнец, прищурившись, посмотрел на него.
— Чем же?
— Нужно снарядить этого воина, — Древолюб указал на Санечку.
— Это чучело? — поморщился кузнец. — Ишь, обвешался гнилым железом да еще ко мне посмел заявиться.
— Не смотри на это, хозяин, — возразил Гремислав. — Просто он еще ничего не знает. Но даже в этом обличье он разогнал бусурман и освободил полон.
— Пришелец? — Кузнец оценивающе посмотрел на Санечку.
— Да, — подтвердил леший.
— И зачем ему бронь?
— Мы попытаемся найти Железную гору, — рискнул подать голос Санечка.
— Но почему Желтый Колокол? — не понял кузнец. — Ведь Красный много опаснее.
— Он выступил против слуг Желтого.
— Ты веришь легенде о пришлом воине? Уж кому-кому, но тебе-то следовало быть немного умнее.
— Почему? — обиделся леший.
— Разве может пришелец справиться с нашей болью? Чужаку не понять ее.
— Я не чужак! — Теперь обиделся Санечка.
— Видел бы ты, как он дрался с бусурманами, то не говорил бы так, — добавил леший.
— А если не чужак, зачем обрядился в эту пакость? — Кузнец еще раз внимательно осмотрел Санечку с ног до головы, но, кажется, остался не очень доволен. — Вот конь у тебя хорош, спору нет. Остальное же… — Он пренебрежительно сморщился. — Давай сюда свои железки и благодари друзей, иначе я не стал бы помогать тебе. Так и быть, очищу их от гнили. Давай-давай! — прикрикнул он, видя, что Санечка замешкался. — Ты надеялся на этот хлам? Напрасно. Смотри! — Кузнец взял поданный ему шлем и без труда разорвал его надвое, словно бумажный. — Вот оно, иноземное железо. Ни крепости, ни гибкости, только звук один.
Увидев такое, Санечка безропотно поспешил скинуть панцирную рубаху, отбросил в сторону топор и кинжал. Не прекращая бурчать под нос, кузнец взял лежавший на наковальне возле горна брусок синеватого железа и принялся разминать его в руках точно глину. Санечка уже ничему не удивлялся. Не прошло и пяти минут, как кузнец подал ему островерхий граненый шлем.
— Примерь.
Санечка попробовал. Шлем был именно таким, какой требовался.
— А он крепкий? — сорвалось невольно с языка. Уж больно легко мялось железо под пальцами кузнеца.
Тот довольно усмехнулся.
— Вот теперь я и сам вижу, что ты пришелец. Гремислав, покажи ему, прочен ли мой шлем.
— Это же хозяин железа, — с упреком произнес леший. — Как ты можешь сомневаться?
Гремислав весело сверкнул глазами, взял шлем и поставил его на камень перед собой. Потом наотмашь, с оттяжкой, ударил саблей. Раздался протяжный чистый звон, как от хрустального кубка. Сабля отлетела в сторону, едва не вывернув витязю кисть. Санечка уставился на шлем — ни единой щербинки. Но когда Гремислав показал ему саблю, Санечка поразился еще больше — на лезвии не появилось ни малейшей зазубринки.
— Теперь убедился? — ехидно спросил кузнец.
— Убедился, хозяин железа, — смущенно произнес Санечка. — Прости.
— Подождите до завтрашнего утра, — сказал кузнец. — К себе не приглашаю, во время работы железо не терпит чужого взгляда.
— Каждый человек рождается талантливым, — убежденно сказал Древолюб, вороша угли в костре. Пламя затрещало и выбросило ворох золотых искр, красные отсветы заплясали на лицах путников. — Нет людей простых и обычных. Но кто-то свой талант находит, а кто-то для этого слишком ленив. Или труслив, — леший презрительно усмехнулся. — Мне ближе те, кто понимает язык зверей и шорох листьев. Хозяин железа принадлежит к другим, но я уважаю его умение. Он родился с железом в крови. — Леший прислушался к мерным ударам молота. — И всякое железо подчиняется ему, послушно его рукам. Сам же он неуязвим для любого оружия, может разорвать любую цепь. Вот поэтому он и не боится жить один в лесу. — Санечка только головой покрутил, слыша такое. — Но для чужаков железо остается холодным и твердым. Да, он великий мастер. Одна капля его крови без следа затягивает любую трещину на мече или шлеме. Но хозяин железа не любит оружия и делает его только при крайней нужде. Но зато уж делает на погибель врагу. Нет, мне все-таки по сердцу понимающие живую природу, а не мертвые вещи, — неожиданно закончил Древолюб.