Элегия Мёртвых

– Он придёт за тобой. И за ним, – произнёс сиплый голос, который Соторнил не слышал неделями.
– Опять ты за своё.
– Он придёт за тобой, – усмешка стала шире. – Придёт и разделяет тебя по кусочкам, а после накормит твоим мясом диких волков Леттхейма.
– Он не придёт, – нервно улыбнулся Соторнил. – Ты сдохнешь на арене в одиночестве. Ты ведь с самого начала этого знала, не так ли?
– Huvairnis alam ix nedos2, – произнесла полукровка и засмеялась.
И прежде холодное нутро Соторнила обратилось в сплошной лёд при звуке этого смеха. Подчёркнуто громкого, забористого, такого же омертвевшего, как и её глаза. Он опешил, отпустив её ладонь.
Полукровка замолчала также резко, как начала говорить. Пустой взор направился куда-то за спину Соторнила.
– После маскарада мы поедем в Ноэстис, – прочистив горло, ровно сказал сехлин. – Там ты встретишь свою смерть.
Стараясь больше не смотреть на девчонку, Соторнил поднялся и вышел из камеры.
Её безумный смех преследовал его слух до самого утра.

1. Дверги – так северяне называют гномов.
2. Huvairnis alam ix nedos (импер.) – Бессмертный заплачет от страха. Переделанный вариант известной крылатой фразы сехлинов: «Бессмертный не знает страха».
 
Глава 3. Жуткий Генерал
Главный зал захваченного форта заполнился толпами придворных и легионеров, чёрные гребни на шлемах которых закрывали эльфийке весь обзор. Ей пришлось проталкиваться через их массивные тела, чтобы хоть что-то увидеть. Мив старалась вести себя осторожно, лопоча беспрестанно извинения. Здесь она всё-таки не обладала никакими привилегиями. Она не пленница и не враг, но верным союзником Китривирии её не назовёшь.
Остроухая девка, которую пожалели и не стали убивать. Вот кем она была сейчас, стоя среди этой безликой массовки и наблюдая за тем, как в зал неспешно входил генерал Эфалис в сопровождении нескольких воинов.
Рельеф его нагрудника был всё ещё заляпан местами кровью и грязью, а светлые пряди волос выбились из хвоста, упав на отчуждённое каменное лицо. Одна из женщин в первом ряду бросилась на пол, утробно зарыдав, когда он проходил мимо. Со всех сторон до Мив долетали обрывки стонов и плача подданных Миляна Тита, с трудом представляющих, что теперь их ждёт под гнётом илиарского войска.
Эльфийке удалось переместиться между рослыми воинами так, чтобы ей был виден весь зал. Кто мог представить, что его высокие белоснежные своды озарятся сегодня отблесками пламени, в котором погибал город? Пугающе огромная, неустанная рать иноземцев застала Белое Копьё в момент затишья и мирного сна. Пролитая за ночь кровь сэрабийцев окропила светлый городской камень, осквернив безжалостными изуверствами самое первое поселение людей на Великой Земле.
Сегодня вместо песен и смеха на улицах Белого Копья звучали стенания и предсмертные хрипы.
Звонко вышагивая по щербатому камню, генерал чувствовал себя хозяином этого города. Он избрал самый простой для себя путь, не думая о последствиях. Придавив своей яростью и верной армией княжества и властвовавшую над ними Церковь, он обезумел от приторного вкуса сражений и позабыл о том, во что могло это всё обернуться.
Человек мог долго терпеть тиранию и сменявших друг друга монархов и захватчиков, готовых любыми средствами выкроить себе путь к правлению и господству. Однако и самое длительное терпение рано или поздно заканчивалось. Глядя в посеревшие от страха лица придворных Миляна, Мив думала, что и они не станут веками выносить давление нового врага. Славлен, которого они свергли и продали Инквизиции, был слаб. Но однажды они воспрянут духом и рискнут обратиться против огнедышащего, многоликого дракона – медведя в данном случае и его зазнавшегося щенка, как когда-то Раздолье нашло силы вцепиться в лапу грифону.
За троном в арочном окне тянулись скрюченные облака, закрывая дрожавший от ливня небосвод. Поговаривают, что дождя в Белом Копье не было лет десять до прихода илиаров в княжества. Генерал сорвал паривший под порывами слабого влажного ветра гобелен с гербом Сэрабии, бросил его на пол и обернулся к затихшему народу.
– Я, как и мои братья, высоко ценю преданность, – прозвучало в абсолютной тишине. – Учитывая то, как вы поступили с вашим правителем... У вас два варианта: склонить голову или умереть.
Шурша подолами нарядных одежд, бывшие придворные Миляна без лишних колебаний и протестов бросились на пол. Густо наводнившее зал скопище илиаров и людей сильно поредело от этого охваченного всеобщим малодушием жеста. Илиары остались на ногах, буквально облизывая восхищёнными взглядами своего генерала.
Фанет поднял голову выше, глядя на толпу сверху вниз, и ухмыльнулся разбитыми губами. Сапфиры его глаз надменно сверкнули, проходясь по каждому распростёртому в паническом подобострастии телу. Даже на расстоянии Мив чувствовала жар неостывших после боя мышц, всё ещё напряжённых и тугих как корабельные канаты.
Она никогда бы не признала этого вслух, но в других обстоятельствах она бы служила такому королю. Жестокому и лишённому принципов. Упивающемуся своей силой. Идущему напролом. Фанет был тем видом правителей, что не сидят за столами переговоров и не разбирают бумажки с отчётностью, а месяцами пропадают в военных походах, добывая рабов, золото и славу для своего народа. Они становятся легендами, горят ярче звёзд на зависть богам и слишком рано умирают.
Великая Земля давно не видела подобных Фанету полководцев. Лидеры множества её держав вели свои дела скрытно, пользуясь чужими руками и пытаясь обернуть себе в пользу дворцовые интриги. Потому-то Лутарийские княжества и задрожали под тяжёлой поступью племянника царя илиаров и его легионов.
– Кто бы мог подумать, что Милян будет предан своими же советниками, – раздался над ухом Мив скребущийся шёпот.
Куврата как-то пробрался к ней через лежащих в поклоне придворных и встал позади.
– Он больше года не приезжал домой, – отвечала эльфийка, не оборачиваясь. – Пока он пытался укрепить наш Чёрный Альянс, его придворные сплели заговор и продались Инквизиции за обещания пощады.
– Но они не тронули его ребёнка.
– От безродной любовницы? – с сомнением хмыкнула Мив. – Этот мальчик никогда бы не стал его наследником. Милян отказался его признавать. Не станут же они убивать невинное дитя, в самом-то деле?
«Станут», – пронеслось у неё в мыслях, когда она вновь бросила взгляд на подданных Миляна.
Купцы, советники, мореплаватели, потомки знатных родов Сэрабии... Все они и глазом не моргнули, когда предавали своего боярина. Неизвестно, что было бы, если бы они так и не осмелились сделать это, но тем самым они собственноручно выдали генералу Эфалису право на взятие города с применением силы. У легионеров был абсолютный карт-бланш на любые действия, которые так или иначе привели к падению Белого Копья. К тому же у Фанета было, чем отмахнуться от обвинения в варварстве и кровожадности по отношению к людям – столица Сэрабии оказалась захвачена воинами Братства Зари, а он «освободил» её. Легко и удобно.