Попаданка для Дракона, или Жена любой ценой (СИ)

Надо встать в дверном проеме — пронеслась в голове инструкция голосом обжешника. Подняв длинную юбку повыше (когда только переоделась?!), я метнула к дверям часовни. Добежала за считанные мгновения и застыла в проходе, вцепившись пальцами в косяк.
Все, хватит с меня фантазий, наигралась. Пора бы и очнуться.
***
Все закончилось так же внезапно, как началось. Только что часовня прощалась с жизнью, и я вместе с ней, а потом — бац — и тишина. Стены стоят, свечи горят как обычно. Никакого адского пламени до потолка. Словно и не было ничего.
— Свершилось, — выдохнул мужчина-из-грез.
— Теперь проклятие действует, осталось только дождаться его исполнения, — обрадовалась дама в возрасте.
Хотя, как по мне, повод для радости был сомнительный. Мы только что едва не умерли!
После ее слов все разом посмотрели на меня. Я сглотнула ком в горле. Это что за намеки?
— А кто, простите, проклят? — уточнила я.
Мой голос прозвучал неожиданно робко и незнакомо. Не иначе причина в стрессе.
И что, мне кто-то ответил? А вот и нет! Им было уже не до меня. Не уверена, что мой вопрос вообще расслышали. Все были слишком заняты: с чем-то поздравляли мужчину-из-грез.
Знакомая до боли ситуация. Дети частенько так же ведут себя на уроках — не слушают учителя. Если уж я справлялась с двадцатью пятью первоклашками, то добиться внимания от десятка взрослых — не проблема.
— Всем молчать! — повысила я голос и из него сразу ушла робость. — Тишина в классе!
Упс, это я что-то не то ляпнула, зато все умолкли и уставились на меня. Получив внимание, я спросила:
— Что. Здесь. Происходит? — говорила четко, как со своими первоклашками.
— Свадьба, — ляпнул тот, что в черном балахоне.
Похоже, я перестаралась. Шокированные моим поведением люди потеряли дар речи. Так что ответа я и в этот раз не дождалась.
Зато ко мне подскочил толстяк, схватил пальцами-сосисками чуть повыше локтя и принялся успокаивать:
— Тише, девочка. Все хорошо.
Но эффект у его действий был обратный. Я лишь сильнее разволновалась. Все потому, что у меня закралось нехорошее подозрение — это вовсе не бред. Пальцы толстяка больно давили на кожу, но фантазия продолжалась. А как же — ущипни себя и очнешься? Не сработало!
А еще, пока бежала к дверям, отметила, что я в платье. Хотя выходила из дома в юбке-карандаше и белой блузке. Но и это не самое худшее. Платье подвенечное! Белое, с фатой, все как полагается. Немного странного кроя — длинная юбка расширяется к полу за счет вставок, руки и плечи открытые, зато горло обхватывает жесткий ворот-стойка. Но без сомнений, наряд свадебный.
Похоже, я только что вышла замуж. За того, целующегося.
Я смотрела на него во все глаза. Это мой муж. Мой. Муж. МОЙ! МУЖ! Ааааа!
Паника передавила горло тисками. Я начала задыхаться. Интересно, отек Квинке бывает на нервной почве или только от аллергии? Потому что у меня сейчас реально ощущение, будто меня душат.
Не знаю, чем бы это закончилось, не начни толстяк болтать:
— Ты молодец, девочка, не подвела. Уж теперь заживем. Его светлость кучу золотых за тебя заплатил. Хватит, чтобы выплатить все долги, и еще много останется. Я и твои сестры благодарны тебе.
При упоминании сестер я очнулась. Удушье резко прекратилось. Мои сестры тоже угодили в эту переделку? Надо срочно их найти! Вместе прорвемся.
Я и две мои младшие сестры — все, что осталось от дружной семьи Шестовых после гибели родителей. Когда их не стало, мне только исполнилось восемнадцать, и я оформила опеку на себя. Вырастила сестер сама. Сейчас они уже совершеннолетние, но мы все еще живем вместе.
— Где они? — выдохнула я сипло.
— Так вот же, — дядя кивнул на стоящих поодаль девушек.
Ничего общего с моими родными сестрами они не имели. Разочарование было таким сильным, что я не смогла подавить стон.
— Ничего, потерпи, недолго осталось, — толстяк истолковал его по-своему. — Своей жертвой ты спасаешь всю семью. Твоя смерть не будет напрасной, обещаю.
Я перевела на него ошалелый взгляд. А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее. О какой такой жертве речь? Я умирать точно не собираюсь. Слишком молода, не пожила еще толком.
 
Я собиралась возмутиться вслух. И даже открыла рот, но вместо членораздельных звуков из него вырвался надсадный кашель. Ощущение было, точно я сейчас выплюну легкие. Прямо под ноги толстяку.
Я все кашляла и кашляла и не могла остановиться. Вздохнуть глубоко и то было проблемой. Толстяк протянул мне платок. Я схватила его и прижала к губам.
Так, дышим поверхностно и редко. Никаких глубоких вдохов, они только провоцируют кашель. В конце концов, ценой неимоверных усилий мне удалось погасить приступ.
Я немного отдышалась и убрала платок от губ. А после замерла, глядя на белый шелк с алыми пятнами крови. Толстяк давал мне чистый платок. Значит, кровь на нем появилась… из меня.
Я кашляю кровью! Я больна! Вероятно, смертельно. Иначе с чего толстяк говорит со мной так, будто мне недолго осталось? Да и другие смотрят с таким выражением лиц, словно это не свадьба, а похороны, и они пришли попрощаться.
Ко мне подошел мужчина-из-грез. Протянул руку и коснулся запястья руки, в которой я держала платок.
Что бы он ни собирался сделать, у меня не было сил на сопротивление. После приступа кружилась голова и подкашивались ноги. Я ощущала вселенскую слабость. Еще немного — и рухну на мраморный пол часовни без сознания.
Мужчина-из-грез поймал мой взгляд в плен своего. На миг все прочее померкло, и я увидела, что была права — под черной радужкой в самом деле билось пламя. Его глаза были как застывшая лава, покрытая сверху коркой, но все еще горячая внутри. Но вот корка треснула, по радужке пошли алые всполохи. Пламя вырвалось наружу. Все больше и больше алого. Горячей, обжигающей магмы. Наблюдать за этим преображением было жутко и восхитительно одновременно.
Нет, все же больше жутко. В один миг мужчина-из-грез превратился в мужчину-из-кошмаров.
А потом он произнес:
— Делюсь силой добровольно.
Меня будто кипятком обварили в том месте, где его пальцы касались запястья. Но вместе с этим я ощутила прилив энергии. Боль в груди мигом отступила, а колени перестали дрожать.
Что бы он сейчас ни сделал, это положительно сказалось на моем самочувствии. Но я точно знала — болезнь он не вылечил, лишь дал небольшую отсрочку. Я чувствовала ее внутри себя — червоточину, пожирающую мои органы. Она никуда не делась.
— Зачем тратить на нее Дар? — изумилась дама в возрасте. — Ей все равно осталось недолго.
— Это мне решать, — бросил мужчина-из-кошмаров через плечо, а потом отпустил мою руку.
Его радужки снова заволокла чернота, и я усомнилась — а была ли лава, не померещилось ли мне?
— Я трачу свой Дар так, как сочту нужным, — добавил он.
Я даже глазом не моргнула при упоминании какого-то там Дара. Похоже, смиряюсь с происходящим. Оно и правильно. Чего зря истерить? Что случилось, то случилось. Теперь надо понять, как жить дальше.
  
Глава 3. О чужом теле
 
Из часовни по коридору все перешли в дом. Я не видела его снаружи, но легко прикинула масштабы и впечатлилась. В конце концов, не у каждого дома есть пристройка в виде часовни.
Да и зал, где мы очутились, впечатлял размерами. Мини-футбольное поле, в одной стороне которого столы с угощениями, а в другой — играют музыканты, и хватает места для танцев.
Празднование свадьбы шло полным ходом, но меня не покидало ощущение странности происходящего. Словно свадьба не настоящая, а бутафорская. Гости улыбались наигранно, поздравления звучали через силу, весельем здесь и не пахло.
Ума не приложу, зачем мужчина-из-кошмаров женился и еще доплатил за это. Ой мамочки, а вдруг он маньяк и таким образом купил себе рабыню для интима?! Сейчас отведет меня в «красную комнату» и как начнет лупить плеткой по пятой точке. Я ж не выдержу, дам сдачи, и не по заду, а сразу в глаз.