Жена для Чудовища

Следующий такт и беглое, вяло заигрывающее начало. Левая рука смещается на октаву ниже, делая музыку глубже и объёмнее. Я немного замедлилась, а потом снова набрала, выходя на маленькую вершину, чтобы опять скатиться.
Люди представляют разные образы, слушая музыку. Возможно, для Ливая это совсем не река, а птица, которая то борется с ветром, то ныряет под тень деревьев и рассекает крыльями солнечные лучи.
Правая рука смещается выше. Мне нравится, как звучат высокие октавы у рояля, будто колокольчики. Клавиши ходят плавно, и я с улыбкой перебираю аккорды чуть быстрее положенного. Ну и пусть.
Несколько повторений, музыка наполняет комнату объёмным, очень сочным эхом. Будто я в концертном зале. Становится так радостно, что в глазах собираются непрошенные слезинки.
Зажимаю соль-диез и си, поднимаю взгляд на мужа как вдруг…
— Прекрати! — резкий, громкий голос Ливая бьёт по ушным перепонкам хуже, кувалды.
Я вздрогнула.
Генерал развернулся и быстрыми шагами, едва не выбежал из зала с грохотом захлопнув за собой двери, оставив меня в тишине и одиночестве.
Вот и поиграли.
Я боялась пошевелиться почти минуту, а потом дыхание стало прерывистым.
Почему? Настолько плохо играю?
Смазала выступившие в уголках глаз слёзы.
В голове зазвучал едкий голос Игоря, когда он просил «не бряцать в его единственный выходной, потому что голова болит». Может он был прав? Всё настолько плохо, что человек, впервые слышащий музыку, убегает почти с криком.
Мда.
Похоже, на этом музыкальную карьеру лучше завершить и заняться чем-нибудь… не знаю… Можно пытаться убедить себя, что классика просто не его, но нет.
Сколько прошло времени сказать сложно. Внезапно двери снова отворились, заставив меня вздрогнуть. В зал вернулся Ливай. Каждый шаг отражался гулким эхом по блестящему паркетному полу. Может за топором ходил? Решил уничтожить рояль?
Я поднялась, не зная, чего ожидать.
— Прости. Я не должен был кричать, — его глаза странно, даже лихорадочно поблёскивали. Лицо бледное. — Что это за магия? Это музыка? Я не понимаю, — он опустил голову. — Не знаю, как реагировать. Со мной что-то не так.
— Тебе не понравилось? — тихо спросила я, и Ливай резко мотнул головой.
— Не понравилось. Точнее… нет. Понравилось. Я не знаю. Странно себя чувствую. Как будто был глухим и вдруг у меня появился слух. Резко, без предупреждения, — он порывисто схватил меня за руку и положил на свою грудь. — Чувствуешь? Сердце взбесилось. Это твоя вина. Извини. Я… Подожди.
Господи, я сломала генерала.
Кто теперь будет защищать граждан этого мира?
Надо было выбрать что-то простое. Кузнечика или собачий вальс. Нет, решила прыгать в сложности.
— Прости меня, — я вымученно улыбнулась и обняла его. Ливай вздрогнул и, кажется, опять перестал дышать. — Хотела отблагодарить, но перестаралась. С тобой всё хорошо. Музыка заставляет чувствовать. Смеяться, плакать. Иногда она объясняет то, что не получается сказать словами, — я погладила его по спине.
— Чувствовать, — повторил Ливай. — Но я не могу, нельзя, — его грудь медленно поднялась и опустилась под моей ладонью, обозначая тяжёлый вздох. — Потом будет сложнее. Ты проявляешь жестокость.
— Почему будет сложнее? — я подняла взгляд. Когда мы стоим так близко, Ливай кажется великаном.
— Потому что так всегда бывает, — он отвёл взгляд. — Не иметь, проще, чем получить потерять. — Ливай отступил и усмехнулся. — Диана, мы общаемся всего пару дней, а ты уже вскрыла мне внутренности и высосала похуже любого тёмного.
— Так делают многие жёны в моём мире, — посмеялась я и посмотрела на рояль. — Оставим или ты теперь ненавидишь его?
— Мне очень понравилось, — такие простые слова, но я никогда не слышала, чтоб кто-то произносил их настолько искренне.
— Я очень рада, — не могла не улыбаться. — Тогда ещё поиграю. Теперь уже предупреждаю, ведь…
— Генерал! — гаркнули из холла. — Генерал Винтерман, вы здесь?!
Ливай отступил и повернул голову.
— Кто говорит?
В зал вбежал парень в гвардейской форме.
— Рядовой Гари Адамс, — он протянул конверт — Срочное послание от императора.
Ливай вскрыл печать и пробежался по написанному глазами.
— Свободен, рядовой.
Он отпустил парня. Лицо приняло привычный отстранённый вид.
— Мне нужно уехать. Не знаю надолго ли. Останешься или поедешь со мной?
— Поеду, — я кивнула раньше, чем вспомнила о том, какие гости наведываются на мой балкон в его отсутствие. — Что случилось?
— У каждого города есть главный защитник, чёрный страж. Без него шансы, что город падёт, возрастают в разы. Так было с Кватрумом, Феран его защищал. А теперь исчез главный страж Эдуетты. Пока его не найдут, мне приказано обеспечить поддержку. Чтобы не повторить случившееся в Кватруме.
— Тогда тем более поеду. Вдруг снова появится пожиратель? — я решительно кивнула и добавила. — Я тебя не оставлю.
На губах Ливая мелькнула усмешка на последних словах, но не стал комментировать.
— Тогда собирайся. Поедем поездом.
 
Глава 19
Пока мы добирались до города стража отыскали. Но жителям Эдуетты это не помогло.
С вокзала нас с Ливаем пригласили в госпиталь. Жители выглядели напуганными, многие занимались укреплением домов и строили баррикады на улицах, так что мы с Ливаем добирались до стража на спине Одуванчика.
На кровати лежал мужчина. Светловолосый, ненамного старше Ливая. Лицо обескровлено, губы почти бесцветные. Глаза закрыты, а грудь медленно, но равномерно поднимется и опускается. Он будто спит, но перевязанные запястья заставляют нервничать.
— Людвиг просто пошёл на обход, — яркая пышногрудая блондинка в красивом платье с корсетом, комкала в руках платок. — Ничего такого, он не ждал нападений. Говорил, что тёмных даже на дальних аванпостах не видно. Месяц должен быть спокойным. Людвиг лично обходит защитные сооружения, хотел удостовериться… После Кватрума особенно. Очень ответственный, педантичный. И пропал! Раз и нет больше суток! Я знаю, мужчины любят погулять, выпить, но не Людвиг. У него всё по расписанию, понимаете?
Ливай смотрел на стража с непроницаемым лицом.
— Когда это произошло?
— Два дня назад, — всхлипнула женщина. — Мы собирались идти в гости. У моей подруги день… день рождения. Людвиг такое не любит, но ради меня согласился. Я подумала, он специально опаздывает, из вредности. Даже злил…, — последнее слово утонуло в слезах.
— Значит, пропал два дня назад. А нашли вчера вечером, — Ливай невозмутимо продолжал расспрос. — Кто и где?