Жена для Чудовища

— Гвардейцы во время обхода. Прямо под стеной. Сначала подумали, что сорвался с высоты. Но повреждений никаких нет.
— Так уж нет?
Ливай повернул его голову набок и отлепил повязку, закрывающую порез не шее. Поджал губы и тронул бинты на запястьях.
— Порезы, — он оглянулся на меня. — В тех же местах, что и у Ферана. Скажите, Виктория, Людвиг мог попытаться убить себя, лишь бы не идти на день рождения вашей подруги? Это в его характере?
Лицо женщины вытянулось. Мне показалось, она выцарапает ему глаза.
— Да что ты несёшь, Чудовище?! — визгнула она, но внезапно задумалась. — А ведь вы все такие. Может и назло. Чтобы испортить праздник. Но резать вены…
Я потянула Ливая за рукав и кивнула в сторону коридора. Прошлый раз научил меня сперва думать, потом говорить.
— Но он же не со стены сбросился. Так что вам не стоит себя винить, — «утешило» моё Чудовище.
Мы вышли в коридор, игнорируя проклятия.
— Есть мысли по поводу происходящего? — С ходу спросил он.
— Точно не показательное самоубийство. Такой поступок — проявление эмоций, а у вас с этим не очень.
— Да. У Ферона такие же порезы. Два стража, не совпадение.
— Может какой-то новый вид тёмных? Заставляют себя ранить?
— Тогда это глупые тёмные. Людвига надо было сбросить со стены. Мёртвый страж не опасен.
— Такой тоже, — я отвела взгляд.
Ливай свёл брови и нахмурился.
— Это дело городской полиции. Но нужно рассказать им про Ферона. И предупредить других стражей.
Я занервничала. Ливай тоже возглавляет город. Самый важный!
— Эти странные порезы, — Ливай задумался. — И Феран, и Людвиг — сильные, так просто с ними не справиться. Стражей много, но не все могут захватить пожирателя. Только сильнейшие из нас защищают города. Если порезы нанёс кто-то, ему пришлось бы обездвижить стража, — он потёр подбородок. — Допустим, их отравили и обездвижили. Для чего? Если неприязнь конкретно к стражам, то, опять же, почему не убить? Не понимаю.
— Может другая страна?
— Нет. За стенами крайних городов туман и монстры. Наши города — это всё, что есть.
Я прикусила губу. Других идей у меня не было. Хорошо, что поехала с Ливаем. Вдруг и его тоже отравят? С другой стороны, а как я помешаю?
— Тебе нужно быть осторожным. Сам представь, ты страж главного города империи. Если догадка верна, на твоей спине самая большая мишень.
— Просто не зови меня на дни рождения к барышням вроде Виктории и никакого риска не будет, — ухмыльнулся Ливай.
— Пока я дружу только с Армандо. На его день рождения пойдёшь?
— Ты уже должна была понять. Даже если я умру, Армандо вернёт меня к жизни и заставит идти. В его варианте даже смерть не является уважительной причиной.
Я улыбнулась и вдруг, Ливай резко вскинул голову, прислушиваясь к чему-то очень далёкому.
Взгляд становился всё холоднее, а рука потянулась к мечу.
— Что? — насторожилась я и тут услышала сама.
Сирена. Звук, с которого началось моё приключение в этом мире.
Враги!
— Что мне делать? — спросила я.
— Оставайся здесь, — Ливай смотрел в направлении выхода. — Виктория сказала, на дальних аванпостах было тихо. Будем надеяться, у стен только собиратели. Я справлюсь. Тобой нельзя рисковать.
— А если нет и там пожиратель?!
— Вернусь за тобой. Постараюсь, — Ливай смотрел на меня и хмурился всё сильнее. — Чтоб его. Нет. Тебе нужно со мной, но я не хочу этого.
— Я должна быть с тобой. Меньше жертв. Представь, если придётся лететь за мной обратно.
Он поджал губы и коротко кивнул.
— Хорошо. Облетим на Одуванчике. Потом спрячу в одной из башен. Они крепкие, безопасно. Если пожиратель, я перемещусь.
Я кивнула, и мы побежали к выходу.
На улице суета. Так странно, полчаса назад, когда мы только зашли в госпиталь, всё было спокойно, а теперь люди бегали туда-сюда, окрикивали друг друга, захлопывались оконные ставни и баррикадировали двери. Мы словно в фильме о войне, но это не фильм.
Ливай громко свистнул и с ближайшей крыши к нам спустился Одуванчик. Город нырнул под чёрные крылья виверны. Такой же серый как столица, но зелени меньше. Без людей он стал подозрительно похож на Кватрум. Шум сирен сливался с человеческими криками, топотом лошадиных копыт и короткими приказами военных. А ещё, я слышала неуместно радостные голоса:
— Ливай!
— Винтерман! С городом порядок будет!
— Ага, генерал этих уродов на шампур…
Значит, когда действительно происходит что-то ужасное, то никакое он не чудовище, а генерал и лучший воин?
Жаль, после победы об этом быстро забывают.
Долетели до стены. Одуванчик вскрикнул и активно заработал крыльями, набирая высоту. Мы достигли зубьев, перемахнули на другую сторону и мысли разом улетучились. Остался только страх.
За стеной широкая полоса ничего, оставленная, как я поняла, чтобы успешно отбивать атаки и ничто не мешало. Чуть дальше от неё начинались хитроумные зигзаги траншей, которые, видимо, замедляли собирателей и роняли пожирателей, если таковые появлялись. Сейчас зелёные холмики низко затянуло серой дымкой, по которой рассредоточено брели собиратели. Я огляделась, но край этого моря утопал в тумане. Казалось, им нет конца.
Одуванчик снова крикнул, зашёл в вираж и полетел вправо, где собиратели уже добрались до стены и пробовали достать выглядывающих гвардейцев, наводящих на них орудия. Слышались спокойные чёткие команды. Вверх выстреливали жёлто-розовые хоботки, но пока ни одна из сторон не взяла первенства в успешной атаке.
Как же много тёмных! Немного дальше они начали взбираться по стене!
Раздалась канонада. Часть монстров отбросило от стены, образовалась брешь, но волна слишком массивная. Края сомкнулись, и монстры снова ринулись на штурм башни.
Этого точно не хватит. Солдатам придётся сражаться. И Ливаю тоже.
Как и в день нашего знакомства он удерживал меня, обняв за талию. Я положила руку поверх его и погладила кисть кончиками пальцев. Я не хочу отпускать его туда. Не хочу, чтобы он рисковал. Знаю, это его работа, очень много людей надеются на него, но мне страшно.
Что если Ферана и Людвига ранил какой-то новый тип монстров? Вдруг в следующий раз я увижу Ливая уже лежащего не то живого, не то мёртвого?
Он поднялся в седле. Снова как тогда. Меч с тихим звоном вышел из ножен, и он просто прыгнул. Я услышала звук разматывающейся катушки. У седла закреплён металлический трос, который удерживал Ливая и тот, долетев до стены, смерчем пронёсся вдоль её кромки, оставляя после себя обезглавленные тела чудовищ.