Пять невест и одна демоница

И надо бы спускаться. Готовиться ко встрече со следующей невестой. Ричард потер нос, надеясь, что уж эта-то окажется не такой благоухающей.
Иначе он не выдержит.
– Первое время мне не позволяли остаться здесь. Лет десять я провел в предгорьях, потом в других. Тракт восстанавливал. К перевалу, опять же, дорогу… чтобы безопасная и торговля шла. Потом еще за городами приглядывал. Но каждый раз, когда я возвращался, Замок становился все более пустым.
– Мой… дед…
– Был суровым человеком. И можно понять. Он ведь похоронил братьев. Сперва одного, затем… после случившегося с Навером мне и позволено было вернуться. Поселиться здесь.
– Что там произошло? На самом деле?
– Понятия не имею, – Ксандр отвернулся. – Клянусь. Я… я пытался расспрашивать, но вопросам не были рады. Настолько, что… в общем, лучше не вспоминать.
Его передернуло.
И Ричард коснулся плеча.
– Извини.
– Ничего. Просто… ты первый, пожалуй, относишься ко мне, как к равному.
– А раньше?
– Раньше… когда я восстал, пусть и не по своей воле, но все же… я стал тварью. Сильной. Полезной до крайности, но все же тварью. А твари должны помнить свое место.
Он стиснул кулаки добела.
И оскалился.
Выдохнул резко.
– Тогда… вопросы стоили мне дорого. Знаешь, личи ведь живучие на самом деле, но это не значит, что мы не чувствуем боль. И… я понял, что не стоит лезть. Что моя семья – больше не семья. Раньше.
– А теперь?
– Теперь… я устал без семьи. И потому это вот, – Ксандр указал вниз, во двор, по которому, подхвативши юбки, пробежала девица. Девица была незнакомой и, судя по одежде, отнюдь не знатного рода, но почему-то глядя на неё Ричард улыбнулся. – Это вот не только тебе надо. У Лассара вон крыши его есть. Золотые. А я… я хочу снова увидеть Замок прежним. Чтобы в него вернулись люди. Чтобы дети искали клады и заброшенные галереи. Чтобы вечером в трапезной звучала музыка.
Ксандр закрыл глаза.
– Я думал… думал, что Замок уходит. Он ведь ничего тебе не показывал, так?
Ричард кивнул.
– Даже в детстве?
– Ты знаешь.
– Мало ли…
– Я никогда не считал тебя тварью.
– Это да, – Ксандр кривовато усмехнулся. – Ты всегда отличался просто поразительной доверчивостью. И как только дожил до своих лет-то?
Ричард фыркнул.
– Одно понятно, что с ним что-то происходит, но мы с тобой почему-то не понимаем, что именно, – Ксандр прижал ладони к ступеням. – А вот демоница понимает. И это надо использовать.
– А невесты?
– Постарайся не слишком показывать страх. Женщины, они как собаки, страх мужика чувствуют.
– Серьезно?!
– Поверь моему опыту!
Со ступеней поднялась пыль, закружилась, завихрилась, засияла на солнце золотом. И вдруг замок словно оделся в него, в это пыльное золото. Вспыхнула ярко черепица, засияли древние флюгера и окна. Стены побелели. Выпрямились.
И показалось что вот сейчас он, Ричард, увидит…
Услышит.
Поймет.
Что?
Замок вздохнул. Глубоко и тоскливо. А где-то вдали раздался протяжный звук рогов.
 
Карету тряхнуло, и Мудрослава едва не прикусила язык, мысленно выругалась. На следующей колдобине она выругалась уже не мысленно, и Яр захихикал.
Захихикала.
Мудрослава подняла очи к потолку.
Она, верно, сошла с ума. Точно, сошла. Иначе как объяснить, что она позволила себя втянуть в подобное… подобную… авантюру!
– А здесь живописненько, – Яр отодвинул пальчиком бархатную занавесь. – Ты только погляди, какие горы!
Горы и вправду впечатляли. Те, что слева. И те, которые справа. Они поднимались темными громадинами, чтобы исчезнуть где-то там, в невообразимой вышине. Сизые облака стекали по склонам, рождая туманы.
Здесь и пахло-то иначе.
Мудрослава запахнула плащ. И клацнула зубами. Горы горами, а вот дороги здесь едва ли не хуже, чем в Вироссе. А сказывают, будто в Ладхеме все дороги прямые и камнем мощеные. И ехать по ним можно так, что, ежели на голову чашу с водой поставить, то ни капельки не выплеснется.
В последнее Мудрослава не особо верила.
И от брата отвернулась.
Шут!
Скоморох!
А если прознает кто?
– Еще дуешься? – Яр вытянулся на мягоньком диванчике, явно с трудом удерживаясь, чтобы не закинуть ноги на второй. – Да ладно тебе…
– Если кто-то…
– Не узнали же, – Яр пожал плечами. – Если уж свои не узнали, то чужие и подавно. Дурман, он на всех влияет. Как и заклятья. Люди начинают верить в то, что им говорят. И не важно, кто говорит. Так она сказала…
Мудрослава закрыла глаза, не желая видеть того, кто повел себя столь… столь безрассудно! Непозволительно! Дурман или нет, но это же недопустимо!
– А вот если ты продолжишь дуться, это могут истолковать неверно.
Мудрослава вымученно улыбнулась.
– Так-то лучше! И вообще, я говорил, что ты красавица?
– А ты… ты…
– Я твоя любимая четвероюродная сестрица по матушке, – Яр ткнул пальцем в окошко и, послюнявивши, потер. Поглядел на палец. – Ярослава…
Девица из брата вышла так себе.
Крупнолицая. Нехорошая. С каким-то дурноватым, не по-девичьи лихим взором. Просторный сарафан еще как-то скрывал слишком уж массивную фигуру, но кокошник сбился набок, а узорчатые перстеньки не могли скрыть совершенно не по-девичьи массивных пальцев.
Хотя ногти Яр накрасил.
– За что мне это? – мрачно поинтересовалась Мудрослава, испытывая преогромное желание пнуть дорогую сродственницу, которую к ней подвел опять же Древояр, в числе еще дюжины дебеловатых девок, красотой не отличавшихся, ибо неприлично цесаревне в этакий путь без боярышень пускаться.
Но и брать чересчур уж пригожих не след.
Ибо царевна должна быть краше прочих.
А потому девки старательно белили лица, румянились и старались выглядеть должным образом. В общем, тогда-то она сама братца не сразу признала. А Древояр так и вовсе… не понял?
Или вид делает.
Или и вправду дурман? И выходит, что он, задурманенный, не больно и виновен?
– Поглянь! – Яр подпрыгнул на скамейке и ткнул в бок локтем. – Экая громадина!
Мудрослава покосилась на окошко, старательно делая вид, что ей вовсе даже не интересно. Но… горы. И пропасти. И замок, который навис над такою вот пропастью.