Вор (ЛП)

Прижимаясь к стене, Нилла поднялась на дрожащие ноги. Она обеими ладонями давила на стену за спиной, глубоко дышала, и ее сердце успокаивалось. Она не была трусихой. У нее был шок, но она еще не сдалась. Пока что.
Она сунула ладонь в сумку, вытащила нож и ножны. Ее пальцы с трудом прицепили ножны к запястью, спрятали их под рукавом, но как только она ощутила знакомое давление на предплечье, ей стало лучше.
Хотя маленький ножик не помог бы против того, что порезало тех мужчин…
Нилла расправила плечи, повернула в коридоре, чтобы уйти подальше от того обеденного зала, миновала несколько открытых дверей, не заглядывая. Мама когда-то показывала ей подробные планы дома мэра Вимборна на их столе, хотя она не пускала Ниллу внутрь, но она приказала ей запомнить каждую комнату, лестницу, окно и чердак перед их ночным визитом. Поместье мэра не могло сравниться с этими развалинами, но Нилла подозревала, что план был схожим. Значит, библиотека была на втором этаже.
Еще пара поворотов она нашла большую лестницу, ведущую к площадке, где она разделялась на две лестницы. Большое окно украшало стену над ней, и хоть заросли закрыли нижнюю половину, солнце проникало сверху, бросая луч золота на центр ступенек.
Нилла приблизилась и замерла. Декоративные столбики перил выглядели как драконы — нет, виверны. Их пасти были открыты, и их словно тошнило лозами, украшенными идеальными розами, оплетающими перила.
Избегая этой пугающей смеси жуткого и красивого, Нилла поднялась по центру лестницы, в полоске солнечного света. На площадке она замерла на миг, а потом повернула направо. На вершине был темный коридор с приоткрытыми дверями, и она ощущала покалывание на спине, словно за ней следили в эти бреши. Ждали, пока она пройдет.
Она тряхнула запястьем, ощутила свой нож и смело пошла по коридору, открывая ногой каждую дверь шире и заглядывая в комнаты за ними.
Третья дверь слева дала то, что она искала.
— Наконец-то! — выдохнула она, вошла и застыла. Ее глаза медленно расширились.
Комната была такой темной, что она не сразу поняла размер пространства. Встроенные стеллажи тянулись от пола до лепнины под сводчатым потолком в двух с половиной этажах наверху. Спиральные лестницы вели к балконам и площадкам, раздвижные лестницы манили смельчаков взять книгу с верхних полок. Большой камин был украшен вырезанными свитками, полка над ним была в декоративных томах. Богатые, но удобные кресла — размером с троны, отметила Нилла — стояли у камина.
Она забыла на миг о страхе. Было чудом просто стоять на пороге, дышать атмосферой знаний, красоты и тайн, выраженных на бумаге и пергаменте за века. Она всегда любила книги, хоть у нее не было времени наслаждаться ими.
Но… она была тут не просто так.
Воспоминание о миссии рухнуло на нее, и ее плечи опустились.
— Проклятье, — сказала она. Ее голос отражался, а потом тишина проглотила его. Как ей найти одну книгу из тысяч?
Если ей не повезет, она не уйдет отсюда до заката.
8
 
Мужчина опустил голову, скрестил руки глубже под мантией и шагал по тропе среди скал на север. Он смотрел на ноги, а не туда, куда направлялся, не мог поверить, что делал это, вышел из маяка близко к закату.
Но его шаги один за другим несли его по острову. Небо потемнело. Солнце опускалось к океану, бросая огненную дорожку на волны. Через час оно сядет полностью. И он будет снаружи в темноте.
Он коснулся книжки под мантией. Он, может, был не таким, как раньше. Он не вернет свою истинную силу. Но он не был без оружия. Хоть его ладони уже не слушались его, его разум был острым. Точнее, так он думал.
Он мог сходить с ума, но он все равно был обречен.
Порыв ветра развевал его мантию, проникал сквозь бороду до губ и морозил кожу. День был теплым, но эта перемена в воздухе обещала бурю. Может, не этой ночью и даже не завтра. Но скоро. Он ощущал запах дождя в атмосфере.
Когда он поднял голову и увидел дома перед собой, сердце сжалось в его груди.
«Дорнрайс».
Название всплыло в его голове так тихо, что он едва это заметил. Его рот двигался, губы пытались сформировать слово, которое казалось странным, чужим:
— Дорн… райс…
Произнесенное слово сильно повлияло. Он закрыл глаза. Воспоминания хлынули на него потоком — воспоминания, которые он давно научился закрывать, которые он считал потерянными навсегда. Но они никогда не будут полностью потерянными, пока он жил.
Он стоял перед разбитыми вратами, но его глаза были закрыты, и он видел, какими высокими и красивыми они были, всегда открытые для путников, которые потоком прибывали на остров Роузвард и покидали его. Он видел длинную аллею с ухоженными ясенями, бросающими тени на дорожку. Он видел дом, большой и величавый, в конце. На зеленом лугу перед дверью он видел пару молодых людей, бегущих вместе после красного бала, беспечно смеясь, когда они спотыкались и падали, пачкая белые штаны. Их золотые волосы развевались за ними, как лошадиные гривы.
И розы. Он ощущал их запах. Даже сейчас, пока он дышал, их яркий аромат наполнял его голову. Он когда-то любил их сильно, но не понимая эту любовь, чувство пульсировало в его венах, хоть он не знал о нем. Розы были жизнью и душой Дорнрайса, всего острова. Он вдыхал их запах с рождения, вбирал в свою душу.
Розы давно умерли. Увяли на стеблях. Несколько черных бутонов еще цеплялись за сухие ветки, которые душили когда-то красивое поместье и его земли. Их бывшая роскошь пропала, остались только развалины в шипах.
Но запах… задержался. Был на каждом камне, на каждом пне. Вонял, как яд.
Если смертная девушка была не глупой, она посмотрела бы на Дорнрайс, каким он был сейчас, развернулась и убежала бы. Но — нет. Он ощущал это. Она была внутри. Она как-то прошла сквозь дикое сплетение зарослей и попала в дом. Глупая овечка радостно бежала на скотобойню.
Сжав мантию обеими руками, мужчина миновал калитку. Он пошел по дорожке, больше сцен вспыхивало в его голове: кареты приезжали к освещенному факелами крыльцу, леди в платьях, слуги спешили за ними с зонтиками, чтобы прикрыть их нежную кожу, юноши в высоких сапогах и шляпах с перьями ехали на лошадях. Сцены жизни, какой она когда-то была.
«Соран Сильвери».
Это было его имя, хоть он давно пытался забыть это, как и другие детали о том, кем он раньше был. А девушка прибыла и вернула его в окрестности, которых он избегал, привела его разум к тропам, которые лучше было оставить нетронутыми. Может, он не немного сошел с ума, пока был в Хинтере. Но безумие было лучше, чем мучения разума, всплывшего в темном месте за его глазами.
Соран Сильвери. Второй сын лорда Созейла Сильвери из Роузварда. Любимец мамы, страдания для его брата. Беда для всех, кого он знал и любил.