Я справлюсь один
Пульс подскочил и застучал в горле, бросило в жар. Илья вдруг отчаянно застеснялся своего голого торса и заозирался, ища заброшенную куда-то рубаху.
Аня, осторожно перешагивая через разложенные по полянке пиломатериалы, неумолимо приближалась. Илья с трудом подавил желание начать пятиться назад.
– Стой! – не выдержал он.
Аня испуганно вскинула на него непонимающий взгляд.
– Осторожнее, ноги поломаешь, – пробормотал Илья, отворачиваясь, чтобы скрыть вспыхнувшее от смущения лицо. И наконец увидел свою рубашку, бросился на неё, как коршун на добычу, схватил и натянул, путаясь в рукавах.
– Я пришла тебе рубашку вернуть, – упавшим голосом пробормотала незваная гостья. Ясно было, что не на такой приём она рассчитывала.
Илье стало её жалко.
Но всё же… Какого чёрта?!
– Пришла? Отсюда до Ремезово двадцать пять километров! Да ещё и не по дороге! А ну признавайся, как ты меня нашла? – Надетая рубашка странным образом придала Илье уверенности, будто он облачился в доспех.
– Ну… – Аня смутилась, затеребила у горла завязки кофточки. – Я за тобой следила. Выяснила, когда ты проезжаешь, и за несколько дней выследила путь до этого места.
– И это всё – чтобы рубашку отдать. – Илья ехидно прищурился. – А просто перехватить меня у околицы никак нельзя было? Раз уж потрудилась выяснить, когда я проезжаю…
– Я поняла. – Аня хмуро кивнула. – Зря притащилась. Ну что ж, вот твоё имущество. – Она сняла с плеча цветастый рюкзачок, сердито раздёрнула «молнию», вытащила аккуратно свёрнутую рубашку и положила её на брус. – А я поеду обратно. Двадцать пять километров – не шутки…
– Погоди! – спохватился Илья. – Ты… ты совсем чокнутая, да? Скоро ведь уже стемнеет…
– И что? – холодно отозвалась Аня, сердито застёгивая «молнию» и резким движением закидывая рюкзак на щуплое плечо. – На дороге есть фонари.
– И не боишься?
– А чего мне бояться-то? – Девушка презрительно вздёрнула подбородок.
Илья обомлел. «Чего мне бояться-то?» – самая «пахучая», самая сладкая приманка для Страха. И пусть Аня одна, а Страх предпочитает людей, которые ходят по двое…
Но это же Аня! На ней уже есть метка Страха!
– Я тебя провожу, – решительно сказал Илья, наклонился и принялся раскатывать штанины. – Но, – он выпрямился и снова уставился на девушку, изо всех сил пытаясь придать себе максимально грозный вид. – Сначала всё-таки скажи – зачем ты вообще устроила эту… слежку! Ты совсем головой не думаешь? Мне что, пойти к твоим родственникам и пожаловаться? Чтобы они тебя дома заперли!
Он не знал, сколько Ане лет. Даже предположить не мог. На вид ей можно было дать не больше шестнадцати, но что-то во взгляде заставляло думать, что, возможно, оценка ошибочна. И всё равно… Она такая хрупкая, такая маленькая. Ребёнок… И Илья, который до сих пор не считал себя окончательно повзрослевшим, несмотря на все странности и завихрения жизни в последние годы, вдруг ощутил себя рядом с ней едва ли не пожилым. Вот к этому всему ещё бы мудрости…
Вот и смотрел бы на неё сейчас как рассерженный взрослый на непутёвое, непослушное дитя. Отругать, напугать… Защитить несмышлёныша от неё же самой.
Но…
В груди вдруг шевельнулось, начало расти, распирая лёгкие, заставляя дышать часто и поверхностно, какое-то совсем иное чувство.
Защитить. Обнять, укрыть в кольце рук. Утащить в дом, под защиту толстенных стен из столетних древесных стволов. И никуда больше от себя не отпускать…
Беречь.
«Да чёрт бы всё побрал!..»
Аня нерешительно глянула на него – в потемневших глазах дрожали слёзы – и опустила голову, уставившись на золотистые щепки под ногами.
– Ну, дура я… – прошептала она. – Хотела сюрприз сделать. Привезла тебе кое-что. В благодарность. Ты же меня спас… Прости. Не подумала. – Она отвернулась и едва слышно шмыгнула носом.
Илья закусил губу. «Держись…»
Какой там Страх, ерунда весь этот Страх… Как вот с этим чувством справиться?
Как потом жить? Какого «отката» ждать?
Когда в двух шагах стоит… И смотрит на тебя вот так, и чуть не плачет… Настоящее счастье твоё, возможно. А ты только и можешь, что хмуриться и глядеть сурово, исподлобья. И говорить какие-то ехидные и жестокие слова.
Потому что – как бы ни хотелось… как бы ни хотелось, возможно, вам обоим – вам нельзя находиться рядом.
Ты – страхоборец. За тобой по пятам ходит опасность. И ты не сможешь защищать девушку всегда, везде, каждую секунду. Нельзя. Не делай таких фатальных глупостей. Ты взрослый. Ты сильный. Ты… Ты за неё в ответе.
«Но нельзя же так! Нельзя вот так её прогнать, она же ничего не понимает! Не понимает, за что ты на неё таким зверем смотришь – вон, смотри, заплачет сейчас! Илюха, не будь ты сволочью!»
«А что я могу? Что я могу сделать-то?»
«Дурень ты, дурень и есть. Объясни хотя бы. Сведения о страхоборцах не засекречены ведь? Вот и объясни. И надейся, что она поймёт. Или наоборот… Что не поймёт, не поверит и посчитает тебя наглым вруном. И разозлится, и забудет раз и навсегда».
«Забудет?..»
«А тебе чего надо – чтобы не забывала?!»
– Ань, – выдохнул Илья, сдаваясь. – Ты это… Ну, прости меня. Я просто напугался, когда тебя тут увидел. Согласись, ну ведь правда – странно это. Такое внимание к моей персоне. – Он смущенно улыбнулся – и в груди потеплело, когда Аня обернулась и улыбнулась в ответ.
– Я же говорю – повела себя как дурочка. – Девушка снова начала пробираться между раскиданными обрезками бруса ближе к Илье. – Не знаю прямо, что это на меня нашло…
– Ну, раз приехала, давай я хоть и с опозданием, но проявлю гостеприимство, – хмыкнул Илья. – Пойдём, чаю попьём. У меня варенье есть.
– А я тебе печенья привезла. – Аня снова сдёрнула с плеча рюкзак. – Сама испекла! – Она смешно сморщила нос. – Я, конечно, понимаю, что печенье в благодарность за спасение жизни – это такая себе ценность. Но я очень старалась!
– Сейчас оценим. – Илья улыбнулся. – В доме неуютно, давай здесь, на крыльце посидим. Сейчас принесу противокомариную установку. – Он нырнул в низкую дверь и вернулся с газовой плиткой и спиралью на проволочной подставке.
Аня осторожно села на ступеньку и оглянулась на монументальные брёвна, из которых был сложен дом.
– Настоящая изба лешего, – сказала она. – Всё-таки не зря я сюда забралась. Где ещё такие увидишь?
Илья поставил на газ ковшик с водой и тоже сел на ступеньку – на самый краешек.
– Я тебе сейчас расскажу кое-что, – начал он сбивчиво. – Ты, скорее всего, не поверишь… Ну или сочтёшь меня чокнутым. Кстати, я ведь и есть чокнутый… Да! – Он обернулся к ней. – Вот ты на ночь глядя потащилась ко мне в глушь. Сюрприз сделать… А о том ты не подумала, что я могу оказаться маньяком? И домой ты можешь уже не вернуться?