Книга чая. Магия, пропитанная ядом
Я медленно поворачиваюсь. Сжимаюсь, в попытке выглядеть подобающе своей роли – тихой и скромной служанки, которую они ожидают увидеть в моем лице.
– Да?
– Разве ты не должна поблагодарить маркиза Куана? – Его голос по-прежнему излучает ту ленивую, снисходительную уверенность. – Ты не знаешь своего места?
Я поднимаю голову и замечаю маркиза с прищуренными глазами, словно он узнал меня в тот же момент, как наши взгляды встретились, – девчонка, выступающая с мятежной поэзией и призывающая пролить кровь дворян.
– М-моя благодарность, Достопочтенный, – запинаясь, я делаю реверанс и убегаю.
Никто не гонится за мной по коридорам резиденции Осенней Тоски. Единственными звуками были мои собственные торопливые шаги и хриплое дыхание. Прежде чем нам разрешили покинуть резиденцию, мы с Цин'эром получили выговор от управляющего маркиза.
– Что там случилось? – шепчет мне Цин'эр, когда нас наконец отпускают.
Я не могу подобрать слов, чтобы объяснить то, что произошло; я не доверю себе рассказ, потому что не могу говорить без крика. Я злюсь из-за подобной несправедливости, из-за того, с какой легкостью собравшиеся игнорируют правила, не опасаясь понести за это наказания. Сейчас я в состоянии только взять Цин'эр за руку и убраться отсюда подальше как можно скорее. Подальше от тех, у кого уже есть возможности и связи с высокопоставленными людьми, которые проживают в Цзя. Им не составит труда добиться аудиенции с маркизом или получить личный совет Почтенного Цяня. Понятия не имею, смогу ли я вообще когда-нибудь помочь Шу.
По возвращении в резиденцию участников состязания, я стягиваю с себя форму служанки и испытываю отвращение от того, что совсем недавно она казалась мне красивой. Расшитый наряд, прекрасные струящиеся рукава – все это красивое и бесполезное. Просто очередная веревка, которой они нас связывают. Глядя на наряд, предназначенный для состязания, я вспоминаю, как чувствовала себя, когда впервые его надела. Слабая надежда, подобная краткому проблеску солнца сквозь тучи. Чем дольше я живу во дворце, тем больше понимаю, что надежда – это иллюзия. Они уже давно выбрали тех, кто победит и кто проиграет.
Лиан врывается в комнату, когда я делаю последний рывок, затягивая пояс, чтобы выглядеть подобающе даже тогда, когда все внутри дрожит, а нервы натянуты до предела.
– С тобой все хорошо, – с облегчением говорит Лиан.
– Ты оставила меня там, – мои слова звучат резче, чем я планировала, отчего она хмурится.
– Мне… мне жаль, – девушка качает головой, она выглядит раскаивающейся. – Я знаю, что должна была сказать что-то, но я словно застыла. Как будто снова стала тем ребенком, которого били по рукам, если он съедал что-то, что предназначалось для банкета.
Какая-то часть меня хочет огрызнуться и сказать, что я больше не буду участвовать в ее играх. Я поступала так с деревенскими детьми, которые смеялись над моей одеждой или манерами. Но другая часть меня по-настоящему наслаждалась временем, которое мы провели вместе на кухне. Это было приятным отвлечением от стресса, вызванного состязанием, и еще Лиан любезно перевязала мне руку. Не ее вина, что Управляющая выбрала меня, и она не обязана быть доброй. Она могла запросто отвернуться от меня, как уже сделали многие.
– Я понимаю, – наконец отвечаю я. – Ты не виновата. Я… я снова видела маркиза Куана.
Лиан втягивает воздух.
– Что произошло? Он тебя узнал?
Все произошло в спешке. То, что я увидела в резиденции, люди, которых я узнала, слова, сказанные Почтенным Цянем. К моменту, как я заканчиваю рассказ, Лиан тоже пребывает в ярости, она расхаживает взад и вперед по нашей небольшой комнате.
– Эти коварные лжецы, – рычит она. – Все в Цзя связано с политикой, вскоре ты это увидишь. И шеннон-ту… их это касается чуть ли не в первую очередь, – она с презрением качает головой. – Многие из тех, кто известен своей близостью к искусству шеннон, происходят из семей, которые могут себе позволить развивать этот талант. Эти шеннон-ту становятся шеннон-ши, которые потом пользуются своими способностями, чтобы заполучить деньги или влияние. Некоторые придворные не имеют права посещать другие дома, поэтому они встречаются в районе чайных. Они сначала участвуют в приличных развлечениях, но потом все же собираются в частных комнатах и творят там разное.
– Не этому меня учила мама, – отвечаю я. – Она всегда говорила, что магия должна нести пользу, а не личную выгоду.
– Поступать иначе было бы расточительством. – Лиан кивает. – Когда я впервые обнаружила, что у меня есть связь с чаем, я подумала, что я особенная. Но сейчас я знаю, что у некоторых из тех, кто наделен магией, всегда будет преимущество.
– Они родились с серебряной ложкой во рту, – вздыхаю я.
– Вот почему я захотела подружиться с тобой в первый день во дворе, – честно отвечает Лиан. – Ты знаешь, каково это – быть не такой, как все.
Подобное притягивает к себе подобное. В чем-то Лиан тоже не принадлежит этим местам, хоть она и дочь посла. Из-за того, как она одевается, из-за ее манер, которые отличаются от столичных.
– Я считаю тебя своей подругой, – говорит девушка, сжимая мои пальцы и отпуская их. – Надеюсь, однажды ты тоже так будешь думать.
– Я тоже на это надеюсь.
Я еще не готова признать ее своей подругой. Пока что нет. Я на своем опыте узнала, что люди часто вовсе не те, кем они кажутся на первый взгляд. Одно можно сказать наверняка: мои соперники без зазрения совести пойдут по головам, чтобы одержать победу, и мне лучше найти способ наверстать упущенное, прежде чем я навсегда останусь позади.
В дворцовой комнате, которую я делю с Лиан, становится все более душно. Я ворочаюсь в постели – мое тело не может обрести покой, как и мой разум. Дома, когда я не могла заснуть ночью, я уходила подальше от храпа отца. Я пробиралась во фруктовый сад и занимала себя лазанием по деревьям. Мне нравилось чувствовать кору на своих руках, искать точки опоры, чтобы взбираться все выше и выше. Успокаивающий шелест ветра в деревьях и звук цикад были музыкой, которую я понимала. Я покидаю резиденцию в поисках утешения, стараясь при этом никого не побеспокоить.
Двор выложен декоративными камнями, невысокие деревья растут вдоль стен. Я нахожу выступы и, легко подтянувшись, забираюсь на крышу, чтобы сесть на черепицу. Этой ночью луна наблюдает за дворцом, мерцая сквозь клочья облаков.
Ночью во дворце наконец становится тихо. Тихо, но не безмолвно. Я слышу звуки ночных патрулей, которые движутся вдалеке, хотя и не вижу их. Голоса доносятся через открытые окна, один высокий, а другой низкий. Поблизости звучит трель флейты. С моего места мне открывается вид на крыши других домов, но здесь я совершенно одна, компанию мне не составляют даже птицы.
