Книга чая. Магия, пропитанная ядом

Дворец создает иллюзию пространства, вмещая в себя так много людей, но мы все окружены стеной. До этого дня я и не думала, что мне так будет не хватать холмов моей деревни. Я скучаю по раскидистой зелени, по горам, которые бдительно стоят вдалеке. Солдаты, несущие службу в наших краях, всегда жалуются на то, что им особо нечем заняться, поэтому они напиваются дешевым вином и дебоширят на рынке. И все же часть меня скучает даже по шуму их пьяного пения, когда они спотыкаются на улицах.
Я подтягиваю к груди колени и вспоминаю, как играла с Шу среди деревьев, а она воображала, будто мы танцовщицы или бойцы, которые прыгают через корни во время наших выступлений и битв. До чего же она напоминала маму, только вот вместо того, чтобы пересказывать старые истории, она придумывала свои собственные. Я помню ощущение маминых рук, приглаживающих мне волосы. Вкус горьких отваров, которые отец заставлял нас пить, чтобы укрепить наши тела перед морозами. Мама потом нам всегда давала грушевый леденец. Для меня все эти воспоминания такие же бесценные, как любой драгоценный камень. То, о чем мы и не думали скучать, пока все это не исчезло навсегда.
Мои воспоминания прерывает шорох вдалеке. Несколько птиц с клекотом улетают в ночь. Шум их крыльев рождает во мне предчувствие: в последний раз, когда я нашла кого-то на крыше, меня ударили. Но я не думаю, что Тень хотела убить меня той ночью. В таком случае убийца бы вытащил свое оружие. Думаю, ему бы хотелось, чтобы я жила, несмотря на то, каким жестоким и бессердечным его выставляют люди в своих слухах. За маской скрывалось некое подобие милосердия.
Я не верю своим глазам, когда внизу подо мной кто-то падает на каменную дорожку двора. Фигура двигается, ее тень скользит по земле. Я задерживаю дыхание. Я хочу стать одним целым с этой крышей, слиться с черепицей и исчезнуть.
Фигура крадется вдоль стены здания, и я думаю о Лиан и других девушках, которые крепко спят в своих комнатах. Я сжимаю обломок плитки в руке.
Я знаю, что должна делать дальше.

 
Глава 12
Я с криком падаю с крыши, врезаясь ногами в грудь человека, на которого приземляюсь. Я откатываюсь, понимая, что своими действиями могу привлечь внимание патрульных. Спотыкаясь, я встаю на ноги, но тут чья-то рука хватает меня за плечо и дергает обратно. Я падаю на твердые камни. Неизвестный прыгает на меня сверху, закрывает мне рот рукой, упирается коленом в живот и смотрит на меня сверху вниз в слабом свете луны.
Мое сердце замирает.
Бо. Что он здесь делает?
И вдруг в его глазах тоже вспыхивает узнавание. Вдалеке раздается крик, и парень быстро поднимает меня на ноги. Мы пятимся назад к деревьям, прижавшись так тесно, что я чувствую его дыхание. Мы наблюдаем, как дверь со скрипом распахивается и охранник просовывает голову с факелом в руке.
Я чувствую тепло тела Бо. Как напряжены мышцы его руки, я даже чувствую дрожь под ладонью. Его тело готово в любую минуту среагировать, если охранник нас обнаружит. Дверь закрывается, и мы одновременно выдыхаем. Именно в этот момент я вспоминаю, что его здесь быть не должно, и уж тем более я не должна ему помогать.
Я отстраняюсь от Бо, прижимаясь спиной к твердой стене. Мы ведем себя настороженно по отношению к друг другу. Я ощупываю свою руку, чувствуя боль от будущего синяка, который, уверена, уже совсем скоро расцветет из-за моего триумфального приземления с крыши.
Внезапно поднимается ветер, он окутывает мое тело и взъерошивает волосы, оставляя меня холодной и опустошенной.
Я помню обо всей лжи. Его фальшивое имя. Его фальшивая личность. То, как он уложил волосы, будто иноземец. То, как он появился на помосте, как обращался с мечом – его подготовка была заметна невооруженным глазом. Этот парень скрывает куда больше, чем кажется на первый взгляд. Это не тот немного неуклюжий, стремящийся угодить Бо, которого я встретила на рынке и который рассказывал мне о своей семье и годах в столице. Этот парень, притаившийся на земле в темноте, – живое оружие.
– Что ты здесь делаешь? – Я поднимаюсь. Мои слова точно лезвие, которое при необходимости проткнет его в целях самообороны. Я привыкла, что, если буду колючей, тогда никто ко мне и близко не подойдет. Мне не придется выслушивать критику по поводу моих грязных ногтей или залатанной одежды.
Он тоже вскидывает и раскрывает руки, показывая мне, что безоружен.
– Я хотел увидеть тебя.
– Зачем? Зачем я вообще могла тебе понадобиться? – Гнев – это хорошо. Гнев безопасен. Я подавляю свое замешательство, пока оно отдается лишь незначительной дрожью в ногах.
– Извиниться. – Парень делает шаг вперед, я же отхожу назад.
– За что двоюродный брат принцессы, сын принца, собрался извиняться передо мной? – Я щелкаю пальцами. – А, за то, что ты выставил меня полной дурой, когда прикинулся простым жителем столицы. Прикидывался добрым, хотя на самом деле все это было ложью.
– Да, кажется, так, но… – он криво улыбается, – ты поступила так же.
– Только с именем.
– Я узнал, что имя может значить всё. – Уголок рта парня приподнимается, когда он продолжает с насмешливой ноткой в голосе: – Кан, сын Изгнанного Принца, племянник императора, носитель семейного проклятия. Предатель престола, способный убивать без задней мысли, способный по своему желанию подчинить тьму…
– Не смешно, – отвечаю я. Меня раздражает, что он и понятия не имеет, что поставлено на карту; он даже не догадывается о том, что все разрушил.
Парень поднимает руку.
– Да, прости. Мне говорили, что я склонен легкомысленно относиться к вещам, особенно если они меня волнуют. – Он указывает на крыльцо резиденции. – Прошу, мы можем присесть? Мы можем… поговорить?
Я внимательно слежу за парнем, опасаясь любых резких движений, и присаживаюсь на край ступеньки. Он садится рядом со мной. Настроенный уже серьезнее, парень прочищает горло.
– Я… – он со вздохом прерывает себя, чтобы начать снова. – Ты напомнила мне о моей прежней жизни, до того, как я уехал из столицы.
Кан смотрит в землю, его пальцы рисуют бессмысленные узоры из завитков на камне.
– Я хотел прикинуться студентом, который не был бы связан с историей моей семьи. Я был обычным парнем, который одним весенним утром встретил девушку на рынке и хотел провести с ней время.
На мгновение грусть в его голосе согревает меня, и я почти ему верю. Но потом я вспоминаю вспышку меча в свете костра.
– Ты спрыгнул с крыши, – я обращаюсь к Кану, но также напоминаю об этом и себе. – Тебя схватила охрана. Они допросили и заперли тебя. А сейчас ты снова появился передо мной. Как мне поверить в то, что ты не наделен никакими сверхъестественными способностями? Или что у тебя нет злого умысла?