Кот, который проходил сквозь стены

У них была такая игра с тем самым толстым словарем: кот запускал в книгу лапу, Квиллерен открывал выбранную им страницу, и среди помещенных на ней статей обычно находилось нечто чрезвычайно подходящее к моменту. Невероятно? Да. Но это срабатывало. Пару месяцев назад Квиллерену выразили благодарность за розыск украденной коллекции нефрита, но он-то знал, что главная заслуга принадлежала Коко и Ною Вебстеру, составителю словаря. Что ж, попробуем снова поиграть.
Журналист вернулся домой, отворил дверь, но котов не нашел. Однако в комнате без него побывали. Квиллерен заметил некоторую перестановку и несколько новых безделушек. Модные подсвечники, которые ему нравились, исчезли с камина, а на их месте теперь стояла глиняная свинья с гнусной ухмылкой.
Он позвал нахлебников по именам и не получил ответа. Он обыскал всю комнату, открыл все двери и шкафы. Он опустился у камина на колени и заглянул в трубу. Вероятность слабая, но кто их знает, этих негодяев!
Стоя на четвереньках, голова в камине, шея неудобно выгнута, — и вдруг почувствовал сзади какое-то движение. Выбравшись из очага, Квиллерен увидел, как пропавшая парочка как ни в чем не бывало шествует по ковру — Коко, как всегда, немного впереди Юм-Юм. Они появились из ниоткуда, как это умеют только коты, и шли, высоко подняв хвосты, похожие на восклицательные знаки. Непредсказуемые животные могли и совершенно неслышно ступать своими мягкими лапками, и топать по полу, словно слоны в тяжелых деревянных башмаках.
— Ах вы, бесстыдники! — сказал Квиллерен.
— Йоу? — произнес Коко с вопросительной интонацией, которая как будто означала: «Ты нас звал? Что на обед?»
— Я искал вас повсюду! Где, черт возьми, вы прятались?
Ему показалось, что они шли из ванной комнаты.
Бесстыдники моргали ярко-голубыми глазами. Юм-Юм, между прочим, притащила во рту зубную щетку и уронила ее перед хозяином.
— Молодчинка! Где ты это нашла?
Она подняла ясные, раскосые и ничего не понимающие очи.
— Под ванной, милая?
Юм-Юм села, явно довольная собой, и Квиллерен погладил ее по головке, не замечая задумчивого выражения миндалевидных глаз Коко.
— Иди сюда, Коко, старина! — сказал он. — Давай поиграем.
Он хлопнул по обложке словаря — сигнал к началу. Коко вспрыгнул на книгу и — вжик-вжик — поточил когти о рваный переплет. Потом соскочил и отправился к подоконнику — смотреть на голубей.
— Игра! Помнишь игру? Поиграй в нее! — уговаривал Квиллерен, открывая книгу и показывая коту, что от него требуется. Коко не обратил на приглашение ни малейшего внимания. Он был слишком поглощен происходившим за окном. Журналист схватил Коко поперек туловища и поставил на открытый словарь. — Теперь играй, маленькая мартышка!
Но кот стоял, напряженно выгнув спину, и бросал на Квиллерена взгляды, которые иначе как оскорбительными не назовешь.
— Ладно! — разочарованно произнес журналист. — Ты уже не тот, что был раньше. Иди к своим дурацким голубям.
Коко вернулся к окну, за которым Бен Николас крошил хлеб птицам.
Квиллерен снова отправился на улицу. Когда он уже почти дошел до конца лестницы, из магазина выпорхнула Айрис Кобб.
— Ну как, весело вам в Хламтауне? — прощебетала она.
— Кое-что раскапываю, — ответил он. — Странно, почему полиция толком не расследовала смерть Энди. Неужели к вам не заходили следователи и не задавали вопросов?
Она растерянно покачала головой. Из магазина послышался хриплый мужской голос:
— А я скажу вам, почему этого не делали! Хламтаун — клоповник, а кому есть дело до того, что происходит в клоповнике?
Миссис Кобб объяснила, понизив голос:
— Эта тема — его больное место. Он вечно ругается с городским правлением. Конечно, Си Си, скорее всего, прав. Полиция с удовольствием назвала это несчастным случаем и закрыла дело. Хламтаун их не беспокоит. — Тут ее лицо оживилось: похоже, она обожала сенсации. — А почему вы спрашиваете о следователях? Вы что-то подозреваете?
— Ничего определенного, но эта смерть была слишком странной, чтобы списать ее в архив как несчастный случай.
— Может, вы и правы. Может, произошло что-то, о чем никто и не догадывается. — Она поежилась. — Мурашки по коже от таких мыслей… Кстати, я продала медные подсвечники из вашей спальни, но поставила взамен суссексскую свинью — очень редкую. Голова снимается, и из нее можно пить.
— Спасибо, — сказал Квиллерен.
Он стал спускаться с последних ступенек и вдруг резко остановился. Щетка, которую принесла Юм-Юм! У нее голубая ручка, а его щетка, кажется, была зеленой… Или нет?
 
Глава 9
Квиллерен широким шагом направился к «Голубому дракону», вспоминая беззащитную Мэри, которую видел прошлой ночью. Но его встретила другая мисс Дакворт — такая, как в первый раз, — холодная и непроницаемая в своем японском кимоно. В магазине больше никого не было. Она села в резное тиковое кресло — высокая и прямая, как дымок, поднимающийся от ее сигареты.
— Мне передали, что вы звонили, — сказал он, немного разочарованный прохладным приемом. — Вы хотели меня видеть?
— Да. Я очень обеспокоена.
Она положила длинный мундштук и повернулась к нему.
— Что случилось?
— Прошлой ночью я совершила ошибку. Я боюсь, — сказала она, — что я говорила вчера слишком много.
— Вы были прекрасной компанией. Я наслаждался каждой минутой.
— Я не это имею в виду. Я не должна была раскрывать вам свою тайну.
— Вам нечего опасаться. Я дал слово.
— Мне следовало вспомнить, какую шутку сыграл с отцом ваш Джек Джонти, но, к сожалению, выпитое виски…
— Вы расслабились от спиртного и это пошло вам на пользу. Я ни за что не стану злоупотреблять вашим доверием.
Мэри Дакворт устремила на журналиста пронизывающий взгляд. Что-то в усах Квиллерена убеждало людей в его искренности. Другие усы могли быть злодейскими, высокомерными или вызывающими жалость, но растительность на верхней губе журналиста внушала доверие.
Мэри вздохнула и немного смягчилась.
— Я вам верю. Против воли верю. Просто…
— А теперь мне можно сесть?
— О, простите! Как невежливо с моей стороны!.. Пожалуйста, чувствуйте себя как дома Не хотите ли чашечку кофе?
— Нет, спасибо. Я только что ел суп у «Трех сестричек».
— Наверное, похлебку из моллюсков, — скривила губы Мэри. — Их магазин всегда напоминал мне рыбные ряды.
— Суп был очень вкусным.
— Из консервов, конечно.
«О-о, да это ревность», — подумал Квиллерен и про себя улыбнулся.
— А сегодня вам снились кошмары? — спросил он.
— Нет. Впервые за два месяца я спокойно спала. Вы оказались совершенно правы. Мне нужно было с кем-то поговорить. — Она замолчала, тепло взглянула ему в глаза и добавила: — Я благодарна вам, Квилл.
— Теперь, когда вам стало лучше, — попросил он, — сделайте для меня одну вещь. Просто, чтобы удовлетворить мое любопытство.
— А именно?
Она моментально напряглась.
— Вы не могли бы рассказать поподробнее о той ночи? Это не просто нездоровый интерес, уверяю вас. Чисто интеллектуальное любопытство.
Она прикусила губу.
— Что мне еще сказать? Я рассказала вам все, что было.
— Нарисуйте мне план комнаты, в которой вы нашли тело.
Он вручил ей шариковую ручку и сложенный в несколько раз лист газетной бумаги — его обычное снаряжение. Потом выбил выкуренный табак о пепельницу, снова набил трубку и зажег.
Мэри безнадежно вздохнула и начала рисовать.
— Это было в мастерской — в задней части магазина. Второй выход вот здесь. Справа длинный верстак с отделениями для бумаг и крючками для инструментов. Вдоль стен мебель и другие вещи, которые надо было склеить, покрыть лаком или отполировать.
— В том числе люстры?
— Они висели на потолке — около дюжины. Энди специализировался на осветительных приборах.
— А где была стремянка?
— Посреди комнаты оставался свободный пятачок. Где-то етыре с половиной метра по диагонали. Стремянка стояла примерно вот здесь. — Она поставила на плане крестик. — А хрустальная люстра лежала рядом на полу, разбитая вдребезги.