Ветра Камино

— Пока никакого, но готова поспорить, что какой-нибудь юрист с удовольствием заплатит мне за информацию. Как насчет тех, на кого ты работаешь?
«Их не существует», — подумал Джампер, а вслух произнес:
— Они бы убили за такое дело. Конечно, если все факты подтвердятся.
— Факты? Ты мне не веришь?
— Верю, но ведь беременность пока не подтверждена. А у Джеррарда не брали тест на ДНК.
— Факты раскроются, Рэймонд, обязательно. Я бы хотела, чтобы меня считали разоблачителем, инсайдером, которому платят за информацию. В этом есть что-нибудь плохое?
— Ничего, по моему мнению.
Оба вспомнили о пицце и попытались собраться с мыслями. В деле было полно вопросов, вероятностей и неизвестных величин, а на кону стояло очень многое. Джампер запил еду, вытер рот о манжету и сказал:
— На это могут уйти месяцы или даже годы, и я тебе помогу. Однако сейчас у меня есть более срочное дело. Юристам, на которых я работаю, нужна информация о «Покое».
— Что за информация?
— Пока не совсем понятно, но их интересуют пациенты с прогрессирующей деменцией — несчастные, которые не встают с кровати, ни на что не реагируют и уже не поправятся. Как их называют?
— «Неты», «овощи» — разные есть прозвища для людей, ни на что не реагирующих. Зови их как хочешь, им безразлично.
— А в «Доме покоя» такие есть?
— Полно.
— Можешь назвать мне их имена?
— Да. Я их почти всех помню. Сейчас у нас сто двадцать три пациента, я могу почти всех наизусть перечислить.
— А почему так мало?
— Потому что они мрут как мухи, Рэймонд. Уж такое это место. Но койки все равно скоро опять заполнятся. Дождаться не могу, когда свалю оттуда.
— А у скольких запущенная деменция?
— У многих, и число постоянно растет. В моем крыле девятнадцать пациентов, семь из которых уже годы как не произнесли ни слова. Мы кормим их через трубку.
— Что в трубке?
— Питательная жижа, специальная смесь для стариков. Кормим четыре раза в день, заливаем примерно по две тысячи калорий. Обычно туда же добавляем и лекарства.
— Насколько сложно будет достать список этих лекарств?
— Это незаконно, Рэймонд? Ты просишь меня нарушить закон?
— Разумеется, нет. Если ты знаешь, какие лекарства принимает пациент, и говоришь мне об этом за пивом, то никакой закон при этом не нарушается. Вот если бы ты сделала копию рецепта и отдала мне — тут мы могли бы попасть в неприятности.
— И куда уйдет информация?
— В итоге в суд, но тебя в это никто вмешивать не станет.
— А деньги заплатят?
— Естественно. Две тысячи баксов в месяц наличкой следующие несколько месяцев.
— Это больше, чем я получаю чистыми, зарабатывая по десять баксов в час.
— То есть ты согласна?
— Ну, наверное, да, но ты должен пообещать, что у меня не возникнет проблем.
— Обещать я ничего не могу, Бриттани. Но если будешь осторожна, ничего не случится. Я так понимаю, служба безопасности там не особо надежная?
— Смеешься? Сотрудники насилуют пациенток! Я могу завтра зайти в аптеку и вынести оттуда все что захочу — правда, там нет ничего ценного. Заведующая свой кабинет через раз запирает. Единственный охранник — старик, которому место в палате среди пациентов с деменцией. Нет, Рэймонд, безопасность у начальства старого доброго «Покоя» точно не в приоритете. Она стоит денег, а компанию ничто не интересует, кроме прибыли.
Джампера это позабавило. Он протянул правую руку над пиццей, и Бриттани пожала ее.
 
 3 
«Глинн-Вэлли» представляла собой сеть из девяноста домов престарелых во владении частной компании «Баркли-Кэйв», которая, в свою очередь, принадлежала другой частной компании, «Нотерн Вердьюр». Сверху находилось еще несколько «слоев» корпораций в самых разных штатах. К счастью, благодаря федеральному расследованию, проводившемуся двумя годами ранее, было известно, что вся эта сознательно запутанная схема владения оканчивалась группой инвесторов из города Корал-Гейблс, штат Флорида. Их фирма-прикрытие «Фишбэк инвестментс» владела и управляла двумястами восьмьюдесятью пятью домами престарелых в двадцати семи штатах. Это была бесстыдно закрытая частная корпорация, постоянно воевавшая с регулирующими органами из-за объема финансовой отчетности, которую ее вынуждали предоставлять. Множество раз компанию ловили на лжи, вина всегда возлагалась на какого-нибудь младшего бухгалтера, и его немедленно после этого увольняли, заткнув рот деньгами. Правовые нормы в ней соблюдались удручающе плохо, в подконтрольных заведениях обнаруживались самые серьезные нарушения по всей стране, а судебные иски были обычным делом.
Еще хуже была ситуация в сети «Домов покоя». Ею владела другая теневая организация со штаб-квартирой на Багамах, управляемая инвесторами, которые на этих островах ни разу не появлялись. Ее материнская компания «Граттин хэлф системс» управляла тремястами двумя домами престарелых в пятнадцати штатах, причем весьма успешно, если судить по итоговым суммам. В «Форбс» вышла весьма нелестная статья, согласно которой «Граттин» получила за прошлый год общую прибыль более чем в три миллиарда, а чистый доход после налогов равнялся одиннадцати процентам. У компании возникали проблемы с законом в каждом штате, где она вела дела, из-за убогих помещений, третьесортного медицинского обслуживания, нехватки персонала — список был длинный и неприглядный. Она не вылезала из судебных исков, и, по данным еще одной статьи в юридическом журнале, целых две национальных компании занимались вообще только тем, что судились с заведениями «Граттин». «Граттин» всегда решала вопросы быстро и тихо, однако практически ничего не делала, чтобы улучшить качество обслуживания. Из-за преклонного возраста и ограниченных возможностей большей части пациентов иски мало чего стоили. Как выразился один из юристов: «Большинство наших клиентов ни физически, ни эмоционально не способны выдержать сложное судебное разбирательство, и в «Граттин» об этом знают. В суд их не затащишь. Они всегда договариваются за его стенами».
Никто из «Граттин» не отвечал на запросы прессы — вероятно, это была политика компании. Из выясненных данных складывался образ тихой, пугливой, даже какой-то усохшей конторы, которая, словно в бункере, прячется на одном из верхних этажей небоскреба в южной части центра Хьюстона.
Линдси Уит встретилась с представителями обеих юридических фирм, следивших за «Граттин», но не сумела выяснить у них ничего полезного. Юристы признались, что им практически нечем похвастать, потому что за долгие годы они едва ли хоть раз получали разоблачающие доказательства для суда. Линдси хотела выяснить названия лекарств, прописанных пациентам с деменцией, но ни одна из фирм не поддалась. В обмен на внесудебные соглашения юридические фирмы подписали с «Граттин» множество соглашений о конфиденциальности, и все данные компании оказались под надежной защитой.