Шарада

Алекс моргнул, затем еще раз. И все. Конечно, нельзя было угадать, что скрывалось за бесстрастным взглядом его серых глаз.
Через мгновение он перевел глаза на ее грудь. Она увидела, как он сглотнул слюну. Затем опять уставился ей в лицо.
– Давно?
– Почти четыре года назад.
– И все в порядке?
Кэт засмеялась, чтобы снять охватившее ее напряжение.
– Конечно, в порядке. Вы что думаете, я собираюсь откинуть копыта и заставить вас платить по счету?
Невозможно было предугадать, как тот или иной человек отреагирует на известие о ее пересаженном сердце. Некоторые испытывали отвращение. Они вздрагивали, передергивали плечами и не хотели больше говорить об этом. Другие воспринимали эту весть с благоговением. Они протягивали к ней руку и дотрагивались до нее, как будто она была наделена сверхъестественной силой; они обращались к ней за помощью, как к целебному источнику или статуе Девы Марии, плачущей кровавыми слезами. Кэт не могла понять, какого волшебства они от нее ждали. Были и такие, кто проявлял неуемное любопытство, задавая Кэт кучу интимных вопросов, нередко заставлявших ее краснеть.
– У вас есть какие-нибудь ограничения? – спросил Алекс.
– Да, – печально ответила она. – Я не могу выписывать больше двадцати платежных чеков в месяц, иначе в моем банке с меня будут взимать дополнительную плату за обслуживание.
Алекс смущенно взглянул на нее.
– Вы же знаете, что я имею в виду.
Да, Кэт понимала, что он имеет в виду, но именно этого – вдаваться в подробности – ей больше всего и не хотелось.
– Мне приходится принимать две пригоршни лекарств три раза в день. Как и всем остальным, мне полезно заниматься физкультурой и есть здоровую пищу с низким содержанием жиров и холестерина.
Он приподнял изломанную шрамом бровь и кивнул в сторону того, что осталось от ее гамбургера и жареного картофеля.
– Зато я отказалась от самого холодного в Техасе пива, – заявила Кэт с видом человека, уверенного в своей правоте.
– Алкоголь – ни-ни?
– Спиртное несовместимо с моими таблетками. А как насчет вас? Мне бросилось в глаза, что вы пили содовую, в то время как все остальные представители мужского пола в этом заведении налегают на пиво.
Вопрос привел его в смущение, но Кэт подперла рукой щеку и продолжала не отрываясь смотреть на него, пока он не признался:
– Спиртное плохо влияет на мои умственные способности. Несколько лет назад мы с алкоголем вступили в жестокую схватку. Сперва он послал меня в нокдаун, но я ухитрился подняться, хотя едва держался на ногах.
– И все еще едва держитесь?
– Не знаю. Я не настолько доверяю себе, чтобы снова на ринг.
Казалось, Алекс ждал ее реакции, чтобы узнать, как известие о его недавних проблемах с алкоголизмом повлияет на ее мнение о нем. Кэт хотелось спросить, началось ли это после того, как он оставил работу в полиции, или как раз послужило причиной отставки. Биография на суперобложке не вдавалась в такого рода детали.
Но она решила не углубляться в расспросы. Собственно говоря, это ее вообще не касалось, хотя она была почти уверена в том, что алкоголь сыграл свою роль в формировании темных, тайных сторон его личности, которые она успела обнаружить.
– «Вернуться на ринг», – повторила Кэт, меняя тон разговора. – Вы знаете, мне начинает нравиться разговаривать с писателем. Диалог насыщен метафорами и аналогиями. Не говоря уже о синонимах.
– Только не начинайте этого снова, – простонал он. Когда Алекс бросил на стол деньги в уплату счета плюс щедрые чаевые, Кэт предложила оплатить свою половину расходов.
– Нет, – ответил он, вставая и делая ей знак идти. – Я вас пригласил. Кроме того, эту сумму у меня вычтут из налога.
– Но ведь это был не деловой обед.
– Как раз деловой. Я просто еще не изложил вам своих деловых предложений.
Когда они вышли на улицу. Алекс подвел ее к мотоциклу и помог надеть шлем. Кэт перекинула ногу через сиденье, он завел двигатель, и машина с ревом тронулась в путь.
Когда они на большой скорости отъехали от стоянки, Кэт обхватила его за талию. Алекс ездил быстро, но осторожно. Тем не менее ей почему-то вспомнилось, что Дин называл мотоциклистов не иначе как «донороциклисты».
Это была ее единственная мысль о Дине, столь же короткая, как и их поездка, несмотря на запруженную транспортом трассу.
Когда они подъехали к ее дому, Кэт испытала острое сожаление, что обратная дорога заняла так мало времени. Должно быть, Алекс почувствовал, что ей не хочется слезать с мотоцикла.
– Что? – с любопытством спросил он, сняв шлем и проводя рукой по волосам.
– Ничего, – ответила Кэт, возвращая ему свой шлем.
– Нет, что-то есть.
– Хочу поблагодарить вас за то, что вы так на это отреагировали. – Он озадаченно взглянул на нее. – На мое пересаженное сердце. Вы не побоялись, что я поеду сзади вас на мотоцикле. Вели машину так же быстро, как и раньше, до того как узнали о моей операции.
– А разве не надо было?
– Большинство людей, узнав об этом, начинают меня беречь. Они думают, что я хрупкая. Они не хотят подвергать меня риску, боясь, что я могу себе что-нибудь повредить.
Подобное отношение очень тягостно для меня. Поэтому я ценю, что вы не обкладываете меня ватой. Спасибо.
– На здоровье.
Их глаза встретились: она знала, что происходит нечто важное. Ее влечение к нему было слишком сильным, чтобы им можно было пренебречь. И началось оно отнюдь не в этот вечер.
Кэт почувствовала внутренний толчок в тот самый момент, когда Алекс открыл экранированную дверь дома Уолтерсов и их глаза впервые встретились. Еще тогда ей захотелось вдоволь насмотреться на него, но она сумела совладать с собой. Но не сейчас. Сейчас она позволила своим глазам всмотреться в его лицо.
Подобные взгляды встречались в сценах, которые она играла в «Переходах». Они призваны были сообщить телезрителям, что данное событие повлияет на всю дальнейшую жизнь персонажа, словом, «проснись, зритель, и обрати внимание, это важно». Начиная с этого момента ничто уже не будет прежним. К восторгу телезрителей, она замечательно умела передавать это на экране, но никогда не испытывала ничего подобного сама. Только теперь.
Алекс первым перестал играть в «гляделки» и, взяв ее за локоть, потянул в сторону дома.
– У меня к вам просьба, – сказал он, когда они подходили к парадному крыльцу.
– Это та самая деловая часть сегодняшнего вечера?
– Да. Вы не могли бы помочь мне с некоторыми исследованиями для моей новой книги?
– Помочь? Как?
Когда они дошли до парадной двери, он повернулся к ней лицом.
– Предавшись распутству в день первого свидания.
– Что-о?!
– Вы не ляжете со мной в постель сегодня ночью?
– Нет!!!
– Ну, вот мы и завершили деловые переговоры. Я попросил вас помочь мне с моими исследованиями. Конечно, вы сказали «нет», но это была искренняя, исходящая от сердца просьба о сотрудничестве.
Кэт с трудом пыталась сохранить на лице хмурое выражение, которое грозило смениться улыбкой.
– Вы думаете, финансовая инспекция сочтет это законной деловой сделкой?
– Они редко требуют от меня углубляться в такие детали. – Мимо проехала машина, и это отвлекло его внимание. – Какая прекрасная улица. Совсем не похожа на ту, где, как мне казалось, вы должны были бы поселиться.
– А чего вы ожидали?
– Чего-нибудь гораздо более фешенебельного.
– Фешенебельное осталось у меня в Малибу. А это как раз то, что я искала, переехав сюда. Засаженная деревьями улица в тихом квартале. Дом, построенный тридцать лет назад, с деревянными полами и большим парадным крыльцом. Просторный и вместе с тем уютный.
– Дом, в котором было бы удобно жить вашей маме.
– Да, возможно.
Он моментально обратил внимание на ее задумчивый тон.
– Я влез не в свое дело? Что-нибудь неприятное?
– Ничего неприятного. Оба моих родителя умерли, когда мне было восемь лет.