Заслужить любовь

— Я подберу тебе подходящие серьги, — решил он и так широко улыбнулся, что Таше, чтобы успокоиться, пришлось сделать глубокий вдох.
Но взволновала ее и мысль о том, что придется принимать от него подарки, не ей предназначенные.
— Не стоит, — увильнула она, но его палец снова скользнул по ее руке.
— Может, сменим тему, а то мне не удастся заснуть, — предложил он. — Расскажи мне о матче. Я не знал, что ты увлекаешься бейсболом.
Попробуй тут сосредоточиться, когда он гладит ее руку! Все же она попыталась собраться с мыслями:
— Да, обожаю. Когда есть возможность, не пропускаю ни одного матча. Сегодня мы выиграли, к радости Стиви.
Его палец остановился.
— Стиви? — спросил он кратко.
Таша взглянула на него: неужели ревнует? Похоже, что так, если судить по его хмурому виду. Она чуть было не расхохоталась, но прикусила губу.
— Стиви — мой друг, — пояснила она небрежно.
— Мама мне сказала, — проворчал он, и тут она расхохоталась:
— Видел бы ты сейчас свое лицо! Стиви — сын моей лучшей подруги. Ему десять лет… нет, одиннадцать. Уже за полночь, так что наступил день его рождения. Матч был моим подарком. Доволен? — смеялась она.
Чейз состроил серьезную гримасу и потянулся к ней, но она вовремя отстранилась:
— Не забывай, ты еще болен.
— Да, но не век же мне валяться в постели. Погоди, вот встану!.. — многозначительно пригрозил он.
— Ну-ну-ну, — произнесла она лукаво и получила в ответ шутливый взгляд, суливший мщение.
— В следующий раз я сам отведу тебя на бейсбол, — пообещал он.
— Ладно, — согласилась она мягко.
— Я веду себя как дурак, да?
Таша, улыбнувшись, наклонилась запечатлеть легкий поцелуй на его губах и предусмотрительно выпрямилась прежде, чем он успел ей ответить.
— Да. Но мне нравится. Пора, — спохватилась она, — уже поздно. Увидимся завтра.
— Жду с нетерпением. Спокойной ночи, милая. Поезжай осторожно.
— Обязательно, — сказала Таша и вышла за дверь, не успев придумать повод, чтобы задержаться.
В конце коридора она остановилась и прижалась к стене. Рука ее сама собой поднялась к губам и коснулась их. Она заставила себя успокоиться и вспомнить все, что говорил Чейз. Подумать только, всего этого она может лишиться! Если бы она не вернулась, если бы не поцеловала его, то ничего бы не узнала!
Не узнала бы, что чувства Чейза, когда он целовал ее, несравнимы с чувствами к Наталье. Не узнала бы, что между ними не ощущалось такого напряжения… Все это значило, что его чувства относятся только к ней. Наталья не вызывала у него подобных эмоций. У нее, Таши, есть что-то такое, чего лишена ее сестра, то, что нужно Чейзу. Именно к ней его влечет так страстно.
И как теперь быть? Она собиралась через пару дней открыть ему правду, но теперь вовсе не была уверена, что это следует делать. Появилась новая деталь, совершенно неожиданная. Чейз хочет ее так же сильно, как и она его.
Перед ней было две дороги. Можно сказать ему все и, по всей вероятности, потерять его, а можно и промолчать, тогда он останется с нею.
Но тут разум ее возмутился. Нет, нельзя, чтобы он принимал ее за другого человека! Ложь выйдет ей боком. Придется рассказать. Кто знает, может, его чувства к ней выдержат это испытание?
Она оторвалась от стены и устремилась к лифту.
Таша постучала карандашом по блокноту и выпрямила спину. Подняв голову, она случайно взглянула на часы на стене и ужаснулась. С недоверием посмотрела на свои часики: точно, уже почти семь. Как пролетело время!
Заседание суда закончилось рано, но, увлекшись новым делом, она взяла бутерброд с чашкой кофе и устроилась в библиотеке. Вовсе не собиралась задерживаться, но, как обычно, углу билась в чтение и не заметила, как пролетело время.
Она опоздала к Чейзу уже на полтора часа, а ведь нужно еще проехать через весь город. Одному Богу известно, когда она доберется до больницы. И в каком настроении он ее ждет.
После аварии прошло дней десять. Все свободные часы Таша проводила с Чейзом, но до сих пор так и не сказала ему о Наталье. Всякий раз думала: пора, время пришло. Ему становилось все лучше и лучше, и он уже мог как подобает воспринять эту новость. И всякий раз откладывала. Оправданий этому не было, просто она сходила с ума по нему, с каждой встречей влюблялась все больше и все больше боялась, что, рассказав правду, потеряет его.
Она понимала, что это трусость, но ничего не могла с собою поделать. Чейз воплощал в себе все, что нужно ей в жизни. Он снился ей по ночам — то были эротические сны, и по утрам она чувствовала неудовлетворенное желание. Она думала о нем постоянно. Даже работа не могла его вытеснить. Мечтала о нем в самые неподходящие моменты, уходя в себя и не замечая ничего вокруг. Хорошо хоть это не происходит с ней в суде.
Таша со вздохом расставила книги по полкам, собрала свои вещи и направилась на парковку. К этому часу пробки уже уменьшились, и проехать через город удалось довольно быстро. Лифт в больнице будто ждал ее, и она быстро поднялась на этаж Чейза. И, как обычно, замерла на пороге палаты, при первом же взгляде на него у нее перехватило дыхание. В шелковой пижаме и халате он выглядел неотразимо, что до предела накалило ее чувства. Господи, как чудесно снова видеть его! Все остальное сразу отошло на второй план. Будто почувствовав ее присутствие, Чейз обернулся.
— Где ты пропадаешь? — спросил он строго, сидя в кресле у окна — перед ним громоздилась кипа газет, словно надоевшие ребенку игрушки.
Ах вот какая тут атмосфера, подумала она, кладя сумочку и плащ на кровать. Он напоминал надутого от обиды малыша, целый день прождавшего обещанного клоуна. Но она устала и голодна и вовсе не расположена ссориться.
— Я рада тебя видеть, — ответила она спокойно.
Он поджал губы.
— Что это за ответ?
В ее взгляде сверкнул гнев, на который он не обратил внимания:
— Я плачу той же монетой. Чейз скрестил руки на груди.
— Ты представляешь, который уже час? Черт побери, он и в злости выглядит ужасно привлекательно…
— Представляю. У меня есть часы. — Она даже не взглянула на них.
— В таком случае тебя, вероятно, не затруднит появляться вовремя. Где тебя носило весь день?
Он становился несносным. Причина понятна — вынужденное затворничество, но это его не оправдывало. Она приезжает каждый день, в любую погоду, как бы ни уставала, а у него хватает наглости винить ее за маленькое опоздание. Ладно, не очень маленькое, но какая разница.
— Я работала, ты, тупица! Зарабатывала деньги, чтобы есть и иметь крышу над головой, — огрызнулась она.
— Работала? В такой поздний час? Что-то в его голосе заставило ее выдержать паузу перед ответом.
— А что я, по-твоему, делала, Чейз? — спросила она медленно, будто отрезая слова скальпелем.
— Откуда мне знать, может, была на свидании! — взорвался Чейз.
Она смотрела на него ошарашенно:
— Да ты шутишь!
— Почему? Любой мужик только взглянет на тебя и сразу захочет уложить к себе в постель! — заявил Чейз, вызвав у нее двойственное чувство: удивление оттого, что он видит в ней роковую женщину, и злость.
Злость победила.
— Позволь кое-что сказать тебе, Чейз Калдер. Я не какая-нибудь безмозглая пустышка. Я не прыгаю в постель к каждому, кто меня захочет! И мне не нужен никто, кроме тебя. Хотя понятия не имею почему, если тебе лезут в голову такие мысли!
Чейз замолчал, и Таша с удовлетворением отметила, что щеки его покрывает краска.
— Ты хочешь сказать, что я не прав? Его вопрос только подлил масла в огонь.
— Я бы хотела ударить тебя!
Чейз вздохнул и потер затылок. Когда он снова поднял на нее взгляд, выражение его лица было виноватым.
— Ты злишься.
— Думаю, у меня есть на это право, разве нет? Я вымоталась в суде, а у тебя хватает наглости предположить… — Она осеклась, заметив его удивление.
— В суде? — переспросил он, и девушка поняла, что снова ступила на минное поле. Как ни странно, ее работа никогда раньше не обсуждалась, и его родители тоже не упоминали об этом. Она растерялась, гадая, что сказала ему Наталья. Однако сама предпочла сказать правду.